Сергей Антонов - Штосс (сборник)

– Грабь награбленное, ребятушки!

Стекло разлетелось вдребезги, а народ с энтузиазмом принялся крушить резиденцию Льняного. Оторванные доски и балки тащили на берег Чмыревки, где главный конструктор показывал куда их вкапывать и прибивать. К середине дня старый мост сделался похожим на ощетинившегося иглами дикобраза. После короткого перерыва, проведенного под надзором Чубея, трезвые и злые мужики взялись за лопаты. Руководивший работами Фима кричал и матерился. Сооружение плотины шло полным ходом, когда к сидевшему на пригорке Мишке подошел круглолицый мужичок с фотоаппаратом в руках.

– Разрешите представиться! – бодро отрапортовал он. – Роман Губастенький. Корреспондент газеты «Быкохвостовский вестник».

– Что дальше?

– А дальше, – Губастенький был готов к атаке на доверие нового председателя и извлек из кармана свежий номер газеты. – Читайте, Михаил Фомич!

Чубей просмотрел большую заметку «Вор должен сидеть в тюрьме», повествующую о злоупотреблениях Льняного и покровительственно хлопнул Ромку по плечу.

– А ты, губастенький мой, молодцом! Правильно мыслишь! Перспективно!

– Рад быть полезным! Что строим?

– Гидроэлектростанцию.

– Шутите?

Ромка, хотя и обладал чрезмерной фантазией, не мог себе вообразить того, что в Нижних Чмырях может быть возведено что-то большее, чем свинарник.

– Отшутили! – Оторвин встал, нависнув над Губастеньким, как скала. – Хватит на месте топтаться! Чем мы хуже других? Масштабно, едрит тебя в дышло, мыслить надо! Записывай! Строительство Нижнечмыринской ГЭС, развернутое при новом руководителе сельхозкооператива «Красный пахарь»…

Губастенький послушно схватился за ручку и дословно занес в блокнот довольно сумбурные высказывания Чубея, который договорился до того, что ГЭС уже в ближайшем будущем позволит превратить Нижние Чмыри в крупнейший мегаполис мира.

– Появятся рабочие места, – пьянея от собственных слов, вещал Мишка. – Возникнет инфраструктура, вырастут многоэтажные жилые массивы! Народ наконец-то почувствует себя хозяином положения! Записал?

– Так точно!

– Теперь фотографируй!

Губастенький несколько раз щелкнул фотоаппаратом, запечатлев Чубея на фоне плотины-дикобраза.

– Готово, Михаил Фомич!

– Ну и езжай в редакцию. Чтоб в следующем номере эта статья была. В лепешку разбейся, а напечатай!

Ромка потоптался на месте, исподлобья поглядывая на председателя.

– Чего еще? А, понял! Вот тебе записка. Отдашь заведующей свинофермой.

Оторвин начертал на клочке бумаги повеление выдать Губастенькому кабанчика средних размеров.

– Вали! Не отвлекай от работы!

Работы закончились, лишь с наступлением темноты. Причем Мишку, желавшего сдать ГЭС в эксплуатацию прямо сейчас, пришлось уговаривать распустить мужиков по домам.

Ужинал Чубей в служебном кабинете, в окружении ближайших соратников. Заметив на лице Фимы выражение грусти председатель поинтересовался:

– Что-то наш главный конструктор приуныл. Сложности, Ефим Яковлевич?

– Еще какие, – ответил Фима с набитым ртом. – Завтра стройку свернуть придется. Хату Льняного до последнего кирпичика разобрали. Все в дело пустили. Больше стройматериалов нет. Решай, Мишанька, как жить дальше будем.

Сначала Чубей был готов отдать на растерзание еще пару-тройку нижнечмыринских хат, но в разговор вмешался великий пройдоха Бурый.

– Ничего другого не остается. Жребий брошен. Придется скот сдавать. Будет наличка.

Чубей тут же состряпал приказ за номером два, в котором провозгласил кампанию по сдаче крупного рогатого и мелкого безрогого скота.

– Я частников знаю, которые все заберут и бабки сразу отсчитают, – развил свою мысль Гриня. – Вот только посадить могут. С уголовным кодексом шутки плохи. Это я вам как профессионал говорю.

– А мы все от имени общего собрания обтяпаем! – нашелся Оторвин, не раз слышавший о том, как этот орган народовластия принимает судьбоносные решения. – Гриня! Топай, буди всю шарашкину контору на экстренное заседание.

– Чушь! – неожиданно заявила Развитая.

– Что чушь?

– Общее собрание – чушь! – продолжала искушенная во всех видах жульничества Леокадия. – Вы, Михал Фомич, в управленческом деле пока младенец. – Общего собрания на моей памяти ни один председатель не созывал. Кому нужны сто идиотов, всегда голосующих единогласно?

– А резолюция? – не унимался Чубей. – А протокол?

– Мало на тебя протоколов составляли? – хихикнул Гриня и тут же осекся под грозным взглядом Мишки. – Протокол, конечно, штуковина важная. Как нам без протокола?

– Сами напишем! – злясь от того, что ее плохо понимают, говорила Развитая. – Напишем и за этих полудурков подпишемся. А если кто попробует вякнуть, что не участвовал в принятии решения – в бараний рог скрутим. Рычаги для этого, слава Богу, имеются! Ни один не пикнет. Их, Фомич, в ежовых рукавицах держать надо. Чуть поводья ослабишь – тут же на шею сядут. Пусти свинью в дом, она и ноги на стол!

Доходчивые разъяснения Леокадии по нюансам управления колхозом нашли горячий отклик в сердцах группы расхитителей коллективного имущества. К полуночи протокол общего собрания был составлен по всей форме. За членов общего собрания подписывались правыми и левыми руками.

– Завтра к шести утра чтоб все было готово! – подвел итог Мишка. – Гриня, звони своим частникам и договаривайся о деньгах. Особо не торгуйся. Для нас сейчас главное – быстрота и натиск…

Чубей вытащил из ящика письменного стола верную полуобщую тетрадку, полистал ее и, найдя нужное крылатое выражение, выдохнул:

– Пришел, увидел, победил!

в которой Гриня и Фима впервые попадают в казино и на собственной шкуре испытывают все прихоти теории вероятности.

Циркулев и Бурый, откомандированные в областной центр, получили наличность за сданный колхозный скот поздним вечером. Поскольку никто из них отродясь не держал такой крупной суммы в руках, друзья вели себя предельно осторожно. Как все сельские жители, они были уверены, что города наводнены жуликами, строящимися свое благополучие за счет девственно наивных сельчан.

По дороге к вокзалу Гриня то и дело оглядывался, проверяя не послан ли за ним «хвост». В конце концов, уверенные в том, что эксцессов им, все равно, не избежать, посланцы Чубея разделили сумму поровну и распихали по носкам.

– Один из нас добраться до Нижних Чмырей должен! – с дрожью в голосе сказал Циркулев. – Если это будешь ты, Гриня, обязательно скажи, что я до последнего…

Дожидаться дизель-поезда решили не в зале ожидания, где, по мнению Бурого, вертелась не одна сотня кидал, а на перроне. Уселись на скамейку, закурили. Через полчаса мания преследования прошла, а через час Гриня осмелел настолько, что начал присматриваться с городским достопримечательностям. Его восхищенный взгляд прошелся по невиданным в Чмырях уличным фонарям и остановился на переливающейся всеми цветами радуги неоновой вывеске.