Роберт Блох - Тень с колокольни

Такова вкратце суть истории, изложенной на страницах его записной книжицы. Блейк прочел ее от начала до конца, но однако ж это не удержало его от дальнейшего осмотра помещения. В конце концов он обнаружил тот самый загадочный предмет, что Боуэн вывез из египетской крипты, — талисман, вокруг которого и сложился культ «Звездной мудрости»: асимметричный металлический ларец с чудн о й крышкой на петлях — с крышкой, что встарь простояла закрытой бессчетные годы. Блейк заглянул внутрь, посмотрел на четырехдюймовый ало-черный многогранный кристалл, закрепленный в подвешенном состоянии на семи подпорках. И посмотрел он не только на камень, но еще и в камень, точно так же, как некогда, по всей видимости, проделывали служители культа — и с теми же результатами. Блейк стал жертвой любопытного психического расстройства: ему открылись «видения иных земель и бездн за пределами звезд», как гласили суеверные слухи.

И тогда Блейк совершил свою величайшую ошибку. Он закрыл ларец.

А закрыть ларец — опять-таки, согласно суевериям, записанным в книжице Лиллибриджа, — как раз и означало призвать само внеземное существо, Гостя-из-Тьмы. Это порождение мрака света не переносило. Ночью, в непроглядной темноте заколоченной, полуразрушенной церкви, тварь вырвалась на волю.

Блейк в ужасе бежал прочь, но непоправимое уже свершилось. В середине июля разыгралась страшная гроза, и во всем Провиденсе на час отключили свет. Обитатели итальянского квартала по соседству с заброшенной церковью слышали стук и грохот внутри одетого мраком строения.

Снаружи под дождем собрались толпы народу со свечами — и освещали здание, защищаясь от возможного появления кошмарной сущности при помощи огненного заграждения.

По всей видимости, история эта продолжала будоражить умы и после этой ночи. Едва гроза утихла, слухами заинтересовались местные газеты, и 17 июля двое газетчиков в сопровождении полицейского вошли в старую церковь. Ничего конкретного они не нашли, хотя на лестницах и на скамьях обнаружились странные, необъяснимые пятна и проплешины.

Менее чем через месяц — а именно в 2.35 утра восьмого августа — Роберт Харрисон Блейк нашел свою смерть, сидя у окна в своей комнате на Колледж-стрит в разгар электрической бури.

Незадолго до гибели, пока гроза набирала силу, Блейк лихорадочно писал в дневнике, мало-помалу поверяя бумаге свои сокровенные навязчивые идеи и заблуждения касательно Гостя-из-Тьмы. Блейк был твердо убежден, что, заглянув в загадочный кристалл из ларца, он каким-то непостижимым образом установил связь с внеземным существом. А еще он полагал, что, закрыв ларец, тем самым призвал чудовище обосноваться в темноте церковной колокольни — и что его собственная судьба ныне неотвратимо с ним связана.

Обо всем об этом говорится в последних записях Блейка, что он успел перенести на бумагу, наблюдая из окна за ходом грозы.

Между тем у самой церкви на Федерал-хилл собралась возбужденная толпа зрителей — подсветить здание кто чем может. То, что люди эти действительно слышали пугающие звуки из заколоченного здания, отрицать не приходится, по меньшей мере двое компетентных свидетелей этот факт подтвердили. Один, отец Мерлуццо из церкви Святого Духа, подоспел успокаивать свою паству. Второй, констебль (ныне сержант) Уильям Дж. Монахан из главного управления, пытался поддерживать спокойствие и порядок перед лицом нарастающей паники. Монахан своими глазами видел слепящее «пятно», что словно бы вытекло, на манер дыма, из колокольни старинного здания с последней вспышкой молнии.

Вспышка, комета, шаровая молния — зовите как угодно — пронеслась над городом ослепляющим сгустком пламени — возможно, в тот самый миг, когда Роберт Харрисон Блейк на другом конце города записывал: «Разве предо мной — не воплощение Ньярлатхотепа, который в древнем, мрачном Кхеме принял человеческое обличье?»

Несколько мгновений спустя он был мертв. Судмедэксперт вынес вердикт, что смерть наступила от «электрического шока», хотя окно разбито не было. Другой врач, знакомый Лавкрафта, про себя не согласился с этим диагнозом и на следующий же день вмешался в события. Не имея на то официальных полномочий, он проник в церковь и поднялся на колокольню без окон, где и обнаружил странный асимметричный (уж не золотой ли?) ларец с загадочным камнем внутри. По всей видимости, первым делом он поднял крышку и выставил кристалл на свет. А вторым, если верить свидетельствам, — нанял лодку, прихватил с собою ларец с камнем, закрепленным под странным углом, и швырнул находку в воду в самом глубоком из проливов Наррагансетта.

Здесь заканчивается заведомо беллетризованный рассказ о гибели Блейка в изложении Г. Ф. Лавкрафта. И — начинается пятнадцатилетнее расследование Эдмунда Фиске.

Фиске, конечно же, знал о некоторых событиях, обрисованных в рассказе. Когда Блейк весной перебрался в Провиденс, Фиске условно пообещал присоединиться к нему следующей осенью. Поначалу друзья регулярно обменивались письмами, но к началу лета Блейк вовсе перестал отвечать.

На тот момент Фиске понятия не имел о Блейковых исследованиях полуразрушенной церкви. Немало озадаченный молчанием друга, он написал Лавкрафту, спрашивая, в чем дело.

Но Лавкрафт мало чем смог ему помочь. По его словам, юный Блейк часто навещал его в первые недели по приезде, советовался по поводу своих писаний и сопровождал его в нескольких ночных прогулках по городу.

Но за лето добрососедской общительности в Блейке поубавилось. Замкнутый по натуре Лавкрафт не имел обыкновения навязываться ближнему, потому в течение нескольких недель он и не предпринимал попыток нарушить уединение Блейка.

Когда же он все-таки навестил своего юного друга — и, застав его едва ли не в истерике, узнал от бедняги о его приключениях в оскверненной церкви на Федерал-хилл, — Лавкрафт обратился к нему с предостережением и советом. Но было уже слишком поздно. Через десять дней после его визита состоялся страшный финал.

О смерти друга Фиске узнал от Лавкрафта на следующий же день. Именно ему выпало сообщить печальную весть родителям Блейка. Поначалу его тянуло съездить в Провиденс немедленно, но ему воспрепятствовали нехватка денег и собственные срочные дела. В должный срок доставили тело его юного друга, и Фиске присутствовал на коротком обряде кремации.

Между тем Лавкрафт начал собственное расследование — расследование, которое в итоге закончилось публикацией его рассказа. На этом в деле можно было поставить точку.

Но Фиске отнюдь не был удовлетворен.

Его лучший друг погиб при обстоятельствах весьма загадочных — последнее признавали даже самые закоренелые скептики. Местные власти списали все происшедшее со счетов, отделавшись коротким, вздорным, неадекватным объяснением.