Терра - Во власти ночи

Начало темнеть, когда Ростовский старший, видимо вспомнив, что нужных еще пленников полагается кормить хотя бы раз в день, протянул мне жестяную миску и кружку, наполненную водой. Позже я узнала, что блюдо, которым меня кормили, называлось pato no tucupi [4] Pato no tucupi (пато но тукупи) — блюдо, состоящее из кусочков утки, сваренной в густом соусе, с добавлением травы, которая жжёт желудок в течение нескольких часов после употребления. . Сделав первый глоток, я задохнулась и поняла для чего мне дали воду. Дмитрий с усмешкой наблюдал за моими муками, но промолчал, видимо, проинструктированный отцом на мой счет. Главное, что он не пытался больше приставать и распускать свои руки. Все остальное можно было пережить, правда, с трудом. Осушив кружку с водой несколькими глубокими глотками, я отодвинула от себя тарелку. Посижу на диете. Это полезно.

Моя первая ночь на берегу… Темнота была наполнена звуками джунглей. Мне было страшно, причем боялась я совсем не крупных хищников, а мелких кровососущих вроде комаров, пиявок и муравьев. Как только я подумала о том, что какая-то тварь, возможно, жаждет впиться мне в тело и высосать кровь, тут же задрожала. Гамак, который успели повесить Ростовский младший с Родригу показался мне единственным спасением. И прививки, которые мы все сделали перед отплытием мне не помогут, если меня ужалит змея. А еще я думала, как там Тимур, совсем один, в зной, который не проходит даже ночью. Но, по крайней мере, он был избавлен от укусов комаров, от которых не спасала даже москитная сетка.

Разбудили меня на рассвете, едва я, устав и выбившись из сил, прислушиваясь к странным ночным звукам, стала засыпать. Второй день пути прошел уныло и скучно. Интерес вызывал лишь проплывавший перед нами лес, в котором не было ничего привычного и однообразного. К концу дня стал накрапывать дождь. Сперва мелкие капли ничуть меня не насторожили, но уже спустя десять минут дождь превратился в настоящий тропический ливень. Особого выбора не было: пришлось ночевать на лодке, причалив к берегу. Я и не заметила, как стремительно нас окружила темнота. Было немногим больше шести вечера. Ливень усиливался, молнии пронизывала темное небо вдоль всего горизонта насколько хватало обзора, наступила ночь. Лодку раскачивало накатывавшими на берег волнами, она натужно скрипела и трещала, и мне казалось, что вот, сейчас настанет тот момент, когда она развалится и все мы окажемся в воде, населенной, как говорил Паулино, кайманами [5] Кайманы (лат. Caiman) — род пресмыкающихся семейства аллигаторов. От других аллигаторов отличаются наличием костного брюшного панциря. Кайманы распространены в Центральной и Южной Америке. Обитают только в чистой воде и прочей хищной живностью. Не такой уж плохой финал для некоторых из нас. Но тут же вспомнив про Тимура, испугалась собственных мыслей. Как он там один, в трюме?

Гул, стоящий над лесом, разрывы молний, потоки воды — казалось, это будет длиться бесконечно. Постепенно я привыкла к раскачиванию лодки, шум дождя навевал сон. Дождевая вода, скатываясь с поверхности листьев настила, падала в реку. Внезапно я поняла, насколько устала, что было довольно странным, учитывая, что весь день я просидела ничего не делая, лишь наблюдая и любуясь невиданными доселе местами.

Шум дождя, доносившийся сквозь сон, заглушала мелодия Странника. Я снова чувствовала его близко, очень близко. Он был с нами, на этой лодке. Я поняла это как только меня привели ранним утром на пристань и заставили взойти по трапу. Ростовский старший был уже там, со всеми вещами. Где-то среди них спрятан камень, доставивший мне столько проблем. Сейчас он играл тихую, нежную мелодию. Играл для меня одной. Мне больше не было страшно в темноте, волны, бившие о борта судна, не заставляли вздрагивать. Я полностью расслабилась, почему-то считая, что этой ночью ни со мной, ни с Тимуром ничего плохого не произойдет.

Наконец, ливень закончился. Остаток ночи тишину разрывали стрекот цикад, кваканье лягушек и свист ночных птах. Небо прояснилось, и вышла полная луна, которая залила своим светом окружающие нас деревья. И была музыка, которая звучала внутри меня…

Сквозь высокие столбы громадных деревьев не было видно неба, и свет тропического утреннего солнца еле проникал сквозь листву. Сверху надо мной стояла легкая дымка. До меня доносились резкие хриплые голоса птиц. Обходя лианы, в коварстве которых я уже успела убедиться, так неосторожно поцарапав об одну из них руку, я уединилась в лесу, желая хоть немного избавить столь пеструю компанию от своего присутствия. Пока Тимур находился в трюме без всякой надежды выбраться, Ростовский мог позволить себе роскошь не присматривать за мной на каждом шагу. Разумеется, это не избавляло меня от пристального внимания его сына. Но, думаю, у меня есть минут десять, чтобы заняться собой.

Полив на руки воду из пластиковой бутылки, я умылась и прикрыла глаза. Дождь закончился только к утру, земля была скользкой от влаги, кое-где образовались болотца. Мои ноги, обутые в легкие парусиновые туфли на резиновой подошве, слегка утопали в грязи. В ней же были испачканы джинсы. Плевать! Главное уйти подальше и хотя бы несколько минут не видеть и не слышать никого из них.

И все же, мое уединение было нарушено. Я не видела, я просто чувствовала, что уже не одна. Противный липкий страх заполз мне в душу. Нервно оглядевшись, я обнаружила, что по-прежнему рядом никого нет. Но страх не отступал. Когда на нас с ребятами напали Ростовские я чувствовала нечто схожее, и все же несравнимое с тем, что я испытала теперь. Как будто неизбежность, стоя на пороге, заглядывает тебе в глаза. И ты не можешь отвести свой взгляд, потому что слишком слаб и беспомощен, чтобы предотвратить то, что ожидает.

Когда я услышала, что меня окликнули, то испытала облегчение. Никогда бы не подумала, что Дмитрий способен выбрать такой подходящий момент. Я ответила ровным, спокойным тоном, не желая, чтобы кто-то догадался о только что испытанном мною беспричинном страхе. Тем более что он уже отступал.

Для меня было внове полагаться на собственную интуицию, и все же события последних дней показали, что иногда к ней нужно прислушиваться. Когда я вернулась к лодке, чавкая подошвами туфель в грязи, с удивлением увидела на палубе Тимура. Видимо, его тоже решили выпустить на свежий воздух. Мы обнялись и сели у самого борта.

— Как ты? — это первое, о чем он спросил, увидев меня после долгой разлуки вчера. Возможно, мой теперешний вид снова вызвал у него тревогу и тот же вопрос.

— В норме. Ты же знаешь, что они мне ничего не сделают. Пока я им нужна. Но я боюсь за тебя.

— Я им тоже нужен, не забывай, что я их страховка. Жаль, что оказался таким дураком. Марк говорил, а я не послушался.