Терра - Во власти ночи

Михей резко затормозил. Из его приоткрытых губ вырвался странный звук, больше похожий на рычание. Мелкая дрожь сотрясала его ладони. Он был явно возбужден. Алекс осмотрелся, чтобы понять причину такого волнения старого безумца. Несколько минут назад они вышли к городу, последнему, в его плане, который Алекс составил, получив дневник Пахомова. Двадцать лет назад этот городок стал местом кровавого сражения за обладание бесценным и уникальным сокровищем, отнявшим много жизней и разрушившим чужие судьбы. Странным образом именно здесь он еще совсем недавно чувствовал присутствие Елены. Скорее всего, камень снова не дает возможности ее отыскать. Он прятал ее, как и тех двух отморозков, что ее похитили. Теперь им придется полагаться лишь на интуицию и чертовское везение, которое в последнее время их покинуло.

Марк придержал старика, стараясь, чтобы он не привлекал к ним ненужного внимания, дав возможность Алексу выйти из темного переулка, чтобы понять — что же вызвало такую странную реакцию Михаила. Внимание Алекса тут же привлекла небольшая группа людей, состоящая из четырех человек. Один из них был пожилым мужчиной, явно чем-то взволнованным. Он что-то громко объяснял двум крепким парням. Рядом маячил молодой человек, почти подросток, которого Алекс тут же узнал, несмотря на темный загар и сильно отросшие выгоревшие на солнце волосы, повязанные в хвост. Алекс и сам сейчас бы выглядел незнакомцем для всех, кто его едва знал: злой, небритый, дочерна загорелый. А Тимур знал его не слишком хорошо. Значит, не поднимет шум раньше чем это необходимо, и у Алекса будет немного времени, чтобы уловить — что же явилось причиной разговора на повышенных тонах пожилого мужчины и двоих наемников. Алекс сразу же понял, что эти парни могли быть только ними: явно бывшие военные, возможно, сражались в каких-нибудь горячих точках. Знают свое дело, но все же где-то прокололись, судя по тому, как сейчас их отчитывали как пацанов. А что самое главное, они словно молча признавали свою вину, не пытаясь даже оправдаться.

Тут пожилой мужчина повернулся профилем и Алекс едва сдержал рефлекторное движение. Слишком давно он занимался этим делом, чтобы забыть старые привычки, а Сергей Ильин в Конторе уже давно стал чем-то наподобие мифа. Единственный, кто выжил после встречи со Странником, успешно скрывался долгие годы и появившись словно из ниоткуда, взялся за старое, даже не думая о последствиях.

Но сейчас эта встреча может быть как нельзя более кстати. Ильин Искатель, однажды у него получилось найти Странника, даже есть тот защищает себя самого. К тому же, этому старому черту может быть известно куда больше, чем он уверял двадцать лет назад. И если проследить за этой группой… у Алекса появилось стойкое ощущение, что рано или поздно они приведут его к Елене.

Но что же делать со стариком? Безумец будет их задерживать, к тому же, если он так бурно реагирует на своего бывшего товарища, им будет нелегко его контролировать.

Ростовский появился в трюме спустя час после начала нашей «беседы» с кэпом. Не знаю, что конкретно он ожидал увидеть, но отпечаток ладони на мой физиономии его явно не впечатлил. А ведь когда-то Ростовский казался мне вполне миролюбивым, даже добрым человеком.

Между тем кэп сидел на деревянном ящике и молча покуривал сигару. Если бы я не желала ему побыстрее откинуть коньки, то обязательно посоветовала бы бросить. После череды вопросов о сокровищах, он, казалось, потерял ко мне всякий интерес, лишь изредка поглядывая из подлобья со своего места, словно проверяя, здесь ли я еще. А бежать со связанными руками было проблематично, так что никуда уходить я не торопилась.

— Ну что, она раскололась? — и все-таки Ростовский был излишне нетерпелив. По моим подсчетам, я пробыла на лодке уже часов пять. Значит, если все сложилось удачно и отцу удасться нанять самолет, они отправятся на остров, где будут нас ждать. Возможно, отец решил, что я приведу того, кто меня похитил именно туда. Это единственный способ… Догнать нас в дороге и попытаться меня отбить у вооруженных до зубов парней было плохой идеей, а мой отец отличался сообразительность, иначе бы не выжил тогда, двадцать лет назад. Не хотелось даже думать о том, что кто-то из моих близких пострадает. Мысль, что, возможно, каждая минута приближает их к смерти была ужасна. Но это значит, что я должна молчать про остров. Даже ценою своей жизни. Готова ли я к тому, что мне придется пережить?

Ты должна им рассказать.

Мой собственный разум играл со мной злую шутку. Что толкает меня туда? Любопытство, интерес? Зависимость от камня, прилетевшего Бог весть откуда? И почему мне кажется, что уже все давно предопределено, и мне ничего не суждено изменить?

— Как видишь, нет, — было видно, что кэп недоволен визитом пожилого человека. Он явно его раздражал. Впрочем, как и меня. Только вот кэп мог его послать.

— Мы тратим время, — голос Ростовского сорвался на крик. Казалось, он забылся, что говорит с существом, намного опаснее и коварнее, чем он сам. — Капитан не знает куда направлять корабль.

— К черту твоего капитана, — по сравнению с Ростовским кэп был спокоен как удав. — Пошел отсюда и не смей мне мешать.

Ростовский оторопело уставился на громилу. Его лицо покраснело от негодования, вены на шее вздулись, давая мне робкую надежду лицезреть апоплексический удар. Но надежды не оправдались, и Ростовский молча покинул трюм.

— У тебя было достаточно времени, чтобы подумать, — кэп снова опустился рядом со мной, — ты хочешь рассказать мне всю правду?

Господи, как же мне страшно… Они убьют их всех, если я заговорю. Или убьют меня, если буду молчать. А может быть все гораздо хуже: искалечат.

— Я знаю о чем ты сейчас думаешь, — тихий голос кэпа раздался у самого уха. Он звучал как-то слишком интимно, — взвешиваешь все за и против. Стоит ли тайна, что ты хранишь жизни? Могу сказать — не стоит. Жизнь слишком коротка, чтобы потерять ее едва начав жить.

— Ростовский просто сумасшедший, как и его сын — псих. Они придумали сказочку про какие-то сокровища и хотят, чтобы вы думали так же. Но это неправда.

Мне не дали договорить. Кэп больно схватил меня за волосы, приподнимая голову. Тут же на глаза выступили слезы, делая черты лица моего мучителя размытыми. Я едва смогла различить его слова, от которых внутри все похолодело:

— Для начала я могу отрезать тебе пальцы. Один за другим. Поверь, от этой боли становились разговорчивыми ребята намного круче тебя.

Он отпустил волосы и потянулся к веревкам, стягивавшим мои руки. Высвободив одну из них, притянул к себе, поглаживая мои пальцы.

— Такие хрупкие. Неужели ты хочешь их лишиться? — казалось, моя предполагаемая участь печалит его самого. Я даже могла бы в это поверить, если бы он сам мне не угрожал пытками.