Ирина Лобусова - Монастырь дьявола

– А-а-а!!! – отчаянный вопль перешел в хрипение, и настоятельница исчезла, оставив вместо себя чудовищного монстра со слезающей кожей, жуткое творение из самых безумных снов. Монстр менял свои очертания на глазах, принимая обтекаемые формы из жутких ночных кошмаров. Он видел клубок змей, выползающих из мертвых, не видящих глаз. Кожу, слезающую с живого черепа, ледяное лицо призрака, который дышит за спиной в ночи, пламя, пожирающее разум и плоть, и, наконец, живую человеческую фигуру, с которой слезали куски кожи и слышал вопль нечеловеческой боли, от которой разум превратился в ледяной, застывший сосуд. Его руки не дрогнули ни на миг, направляя белый свет в чудовищное воплощение кошмара.

В воздухе раздалось жуткое шипение. Фигура монстра съежилась до крошечных размеров, потом лопнула в пламени, разлетаясь на невидимые куски. Троих людей подняло в воздух, потом резко швырнуло об пол. И вокруг разлилась темнота, в которой исчезло все: свет, зал, 13 монахинь, страшная фигура настоятельницы – монстра, и его слабость, такая же страшная и нелепая, как лопнувший монстр.

Он пришел в себя, лежа на полу в темноте. Во рту остро ощущался привкус крови. Медленно пошевелившись (каждое движение отдавалось во всем теле острой болью) он провел рукой по губам и почувствовал тонкую струйку крови, стекающую вниз по подбородку. Руки и ноги были в порядке, он мог двигать ими. Потом нащупал в кармане брюк карманный фонарик (к счастью, не разбившийся при падении) и вскоре тоненький лучик прорезал окружающую темноту.

Его спутники лежали без движения. Врач дышал тяжело, с присвистом. Москвич выглядел, как мертвый. Вскоре врач открыл глаза, медленно сел. Он указал фонариком на москвича. Врач подполз к нему, перевернул. Тот лежал неподвижно и никак не реагировал на прикосновения. Он светил фонариком, пока врач проверял зрачки и пульс.

– Жив, – констатировал врач.

– Будет жить? – их голоса звучали глухо.

– Будет. Скоро придет в себя. Он в шоке. Выйдет из состояния шока и начнет скандалить по-прежнему.

– Что с ним?

– Не знаю… Мне сложно сейчас сказать…. Похоже… нет, это совершенно невероятно.

– Что невероятно?

– Похоже на шок от поражения электрическим током. Как будто кто-то его сильно стукнул мощным разрядом.

– Электрическим током?!

– Да. Я знаю, насколько невероятно это звучит, но… Но если бы в больницу ко мне привезли пациента в таком состоянии, я бы поставил этот диагноз. И даже настаивал бы на нем. Но в нашей ситуации…. Все это звучит как бред сумасшедшего, правда? Если бы я не видел все это собственными глазами…. Призраки с электричеством! Еще бы сказал – с лазерным оружием…

– Вовсе нет. Звучит нормально. Только… почему этот электрический разряд его не убил?

– Потому, что не было поражения всего тела и жизненоважных участков, например, сердца, почек, мозга…. И хотя заряд был большой мощности, но все же недостаточный для того, чтобы убить человека. Он будет жить. Хотя я бы советовал ему потом пройти обследование в больнице. Могут быть различные поражения… Но как ты это сделал?!

– Сделал – что?

– Прогнал этих…. Этих… которые… как ты их прогнал? Ты знал, что они на нас нападут? Каким образом у тебя оказался этот странный пакет?

– Я видел сон. И в этом сне мне было указано место, где я найду сверток, который спасет мне жизнь. И потом, я с самого начала говорил, что здесь происходят странные вещи. Я видел кое-что… Это было так странно… Я до сих пор не могу объяснить. Сначала женщину с девочкой в лесу, в странной одежде. Потом город, полный людей, каждый из которых жил своей жизнью. Странную черную карету. И вот, наконец, этот сон… Все это было очень странно…

– Но почему все это видел только ты? Только ты один из нас троих?

– Я не знаю! Я не могу ответить на этот вопрос! Я сам задавал его себе не один раз.

– А что там, внутри? Что в пакете?

– Не знаю. У меня не было времени в него заглянуть.

– Так давай заглянем сейчас!

Холщовый сверток по-прежнему был крепко зажат в его руке. Падая, он переложил его в левую руку. Теперь это был простой сверток грязной материи, в котором не было ничего сверхъестественного. Он был перевязан веревкой, в одном месте сильно потертой. От него исходил кисловатый запах старости: плесени, времени, пыли. Подсвечивая себе фонариком, он аккуратно развязал веревку.

На тряпице находились только две вещи. Первой была старинная рукопись на пергаменте. Он развернул очень ветхий свиток (стараясь поаккуратней прикасаться к страницам) – язык был абсолютно непонятен и не знаком, он никогда не видел такой. Но это был тот самый язык, которым была сделана надпись на воротах и подписи на картинах в зале. Характерные буквы-иероглифы нельзя было не узнать.

Вторым предметом был простой деревянный крест, достаточно большой по размеру, не перевернутый, а обыкновенной формы. Наверху креста (не на сочленении деревянных полосок, а просто наверху) был драгоценный камень ярко-синего цвета, похоже, крупный сапфир. Камень ярко и загадочно блеснул в свете электрического фонарика. Было ясно, что камень очень дорогой.

– Какой странный крест… – произнес задумчиво врач.

– Почему странный? – удивился он. В кресте он не заметил ничего необычного, наоборот, он был точно такой же формы, как и в обыкновенной церкви и это почему-то его успокоило.

– Самый обычный деревянный крест, из простого дерева, и вдруг такая драгоценность, без всякой оправы….Это дорогая вещь, и, похоже, старинная. Сейчас таких камней уже и не встретишь. Да этот сон подарил тебе настоящее сокровище!

– Да подожди о сокровищах! Меня больше беспокоит рукопись.

– А что в ней особенного? Обыкновенный монастырский манускрипт!

– Ты знаешь язык, которым она написана?

– Нет. Ну и что?

– И я не знаю. И наверняка – никто не знает! Ну и что? А то, что этот язык не похож на все остальные человеческие языки! Ты когда-нибудь видел такие буквы, хотя бы отдаленно?

– Нет, но я не знаток…

– И я тоже. Но я знаю достаточно, чтобы определить: этот язык уникален и не похож ни на что уже существующее. Я думаю, ценность этой рукописи намного больше, чем ценность сапфира. Если, конечно, камень действительно настоящий сапфир.

Внезапно их речь прервал тяжелый стон, и оба вздрогнули, а потом вздохнули – почти с облегчением. Стонал москвич.

– Он приходит в себя! – врач моментально бросился на звук, а он успел быстро завернуть рукопись и крест обратно в холст и спрятать за пазуху. Москвич открыл глаза.

– Что… что…. Что это было?! – голос его дрожал.

– Кошмар! – резко бросил он. Врач спросил:

– Что у тебя болит? У тебя хоть что-то болит?