Далия Трускиновская - Темная сторона города (сборник)

Подумав, он решил вернуться в особняк и как следует допросить Столешникова: требовалось точное описание Кожедубова-Кожемякина и прочих сотрудников салона – не в одиночку же он устанавливал этот сейф. И тогда уже, набив голову подробностями, вернуться и выследить Евкиного хахаля.

Кто-то же должен помочь Леше Воронину!

В особняк Адам возвращался неторопливо, дворами, заново знакомясь с городскими закоулками. Кроме того, совершил он преступное деяние – стянул из пакета у мужчины, шедшего домой с покупками и зацепившегося языком за приятеля, упаковку сосисок. Это было рискованное предприятие – Адам зацепил провиант когтями и взлетел на крышу троллейбусной остановки. Ожидавший транспорта народ дружно высматривал его, глядя в другую сторону.

Адам хотел было оставить сосиски на крыше до ночи, но заметил ворон. Делать им такой подарок он не хотел.

Вороны полагали, что уж втроем-то они отгонят кота от сосисок. Обычного бы отогнали – но им попался троянский и летающий.

Адам отошел от упаковки и дождался, чтобы все три пернатые злодейки на нее спикировали. Но унести добычу он им не позволил. Поднявшись в воздух, он напал на птиц сверху – чего они, понятно, не ждали.

Бой был коротким – и Адам сам не понимал, как у него хватило духу прокусить вороне затылок. В кошачьем рту было гадко. Две другие сообразили, что кот им попался непростой, взлетели на березу, где у них, видать, было гнездо, и оттуда смотрели на мертвое воронье тело.

Он огляделся. До особняка было уже недалеко, а если лететь сквозь древесные кроны, то, пожалуй, никто и не заметит. Взяв в зубы добычу, Адам взмыл вверх. Подныривать под ветки было нелегко, листья хлестали по глазам, но он справился. Самое, на его взгляд, опасное было – пересечь улицу перед особняком и не запутаться в проводах. И это удалось.

Уронив надоевшую упаковку во двор, Адам спустился туда же и покинул кошачью плоть. Когда белесые иголочки втянулись, он первым делом посмотрел зверю под хвост – и вздохнул с немалым облегчением. Все котовье хозяйство было на месте. Оставив кота наедине с сосисками, Адам сквозь стены помчался искать Столешникова.

Тот, по своему обыкновению, тосковал, забившись в угол, а брат Альбрехт его утешал.

– Ну вот помысли, неразумное чадо, что ты потерял? Жил ты уныло, был у богатого господина на посылках, одно подай, за другим сбегай, дом покарауль. У тебя и вместилища-то своего не было!

– Кого?

– Сосуда скверны и вместилища всех грехов. Сиречь бабы. Ну вот, а теперь тебя никто не гоняет, о деньгах думать не приходится, о бабе – тоже. Наслаждайся и пиво пей, зубастые бесы бы тебя драли!

– Брат Альбрехт, здравствуй, – сказал Адам.

– Как же прикажешь мне здравствовать, коли со мной уже ничего поделаться не может? Этого бренной плоти нужно желать, а не нам, – резонно отвечал монах. – Пивка?

– Хорошо бы. Но сперва – дело. Мне нужно вот этого голубчика допросить – как устанавливали сейф. Эти жулики свое заведение закрыли и куда-то сбежали, но я на след напал. Столешников, соберитесь с силами и отвечайте!

– Что еще? – спросил горестный Столешников.

– Этот ваш Кожедубов-Кожемякин, который вместе с грабителями пришел за сейфом, ведь не один его ставил. Я посмотрел – в одиночку так стену не расковыряешь. У него непременно помощник был.

– Ну, был помощник…

– Оставь его, чадо. Ну, нравится ему скорбеть, – заметил брат Альбрехт. – А теперь такой славный повод.

– Пусть ответит на вопросы – а потом хоть весь изрыдается.

– Удивляешь ты меня, чадо… Смирения в тебе нет, вот что!

– Нет, – согласился Адам. – Я делом занят, тут не до смирения. Погоди-ка, святой отче… А ты хоть раз в жизни делом занимался?

– Кто – я?! – монах даже шарахнулся от Адама.

– Все понятно. Ну, господин Столешников, как вышло, что сейф заказали именно в этом заведении? И кто его в стенку вмуровывал? Сам Кожедубов-Кожемякин?

– Нет… с ним мужчина был… это он делал…

– Двое, значит?

– Еще молодой человек приходил, с бумагами, договор с Антонычем подписал.

– Трое. Четвертого точно не было?

– Точно…

– Кожедубов-Кожемякин росту вот такого, – Адам показал рукой. – Плешив… А плешь какая? От большого ума или от чужих подушек?

Брат Альбрехт расхохотался.

– Шутка-то, шутка, чадушки вы мои! Шутка-то, поди, меня старше! А до нынешних времен дожила!

Столешников не понял, пришлось объяснять: та плешь, которая расширяет пределы лба, – от ума, а та, что лишь на затылке, – от чужих подушек, то бишь ее владелец – гуляка и ловелас.

Оказалось, что преступник носит обе плеши, что брат Альбрехт объяснил весьма разумно:

– Гуляет, но с умом.

Затем последовала очередная сатира на вместилища греха и сосуды скверны.

Кроме седых висков и длинного носа, Столешников вспомнил кадык, легкую сутулость и неприятный голос. Перешли к мужчине, который помогал вмуровывать сейф. Это был здоровый дядька с усами, круглой мордой и коротким вздернутым носом, классической «репкой», насколько мог судить по описанию Адам. К счастью, он знал похожего дядьку, тоже коротконогого и пузатого, лет пятидесяти, так что картинка в памяти образовалась. И, наконец, молодой человек был не так уж молод – лет около тридцати пяти. Адам, насмотревшись телевизора, знал, что в сумасшедшем веке и сорокалетнюю тетку называют девушкой, но при этом сохранял прежние понятия о возрасте.

– Значит, темноволос, похож на киноактера, на которого – неведомо, – подытожил Адам. – Ростом с вас, Столешников, одет в костюм и при галстуке. Это, конечно, важная примета. Все равно что сказать: тело было найдено там, где у обочины паслась коза…

– Если бы включить телевизор! – заныл Столешников. – Я бы его сразу нашел и показал!

– Ступайте наверх. Может, хозяйка опять свои дамские истории смотрит. Вдруг он там покажется, – велел Адам. – Ну, брат Альбрехт, на любовника неведомой Эвки как раз третий господин смахивает. Вряд ли она польстилась на старика.

– Вместилища как раз на богатых стариков льстятся.

– Тут больших денег нет, они на хозяина работают, своего дела не имеют.

– Брови густые! – вдруг выкрикнул Столешников.

– Мерси. Это уже полезнее. Господин Столешников, не угодно ли поохотиться на ваших убийц?

– Вы с ума сошли, – отвечал Столешников.

– Брат Альбрехт?

– И точно, что умишком повредился. Ну подумай сам, бестолковое чадо, что мы им можем сделать?

– Мы можем поставлять сведения господину Воронину, – сказал Адам, – благо я понял, как обращаться с этим адским настольным устройством. Вы как знаете, а я ночью пойду с котом в разведку. Вы же тоскуйте в подвале хоть до приезда турусов на колесах. Пойду посмотрю, чем там кот занимается.