Марина Андреева - Ведьмина книга

— Я снимки уже повторно делаю! — выпалил начальник, и Семён растерялся: зачем трупу снимки делать? — Обследовал опять и… так вот, у него внешние повреждения только, да и шрамов-то, кажется, не останется, заживает всё как… как на той, что у тебя вчера выписалась, только быстрее в десятки раз. Я ему говорю — встань, а этот стервец зубы скалит и отказывается! Говорит: мне три дня вставать нельзя, и всё тут! Сестры сказали, ты у него всю ночь проторчал. Ну-ка колись, гад, что делал? Это ж уже второе чудо за месяц! Проверяющие меня задёргали! Считают, что мы данные изначально подтасовываем, чтобы средний показатель поднять. Я-то знаю, что всё реально плохо было, но потом-то? Что прикажешь им говорить?

Ну вот и как объяснить, что моей заслуги в том нет? — ломал голову донельзя осчастливленный новостью Семён. Нет, Светку однозначно в мединститут надо и к себе под бок. Будут чудеса творить, а уж как их прикрыть, придумают. Уйдя в собственные мысли, Семён не сразу заметил, что из трубки до сих пор сыплются нескончаемые вопросы.

— Извини, Серёга, я слишком устал. Сам же знаешь, до утра в больнице был. У тебя опыта больше, придумай что-нибудь. Завтра поговорим, — добавил Семён и повесил трубку.

Сон и усталость как рукой сняло. Семён тихонько проскользнул через комнату, где, как убитая, спала Света. Заварил кофе и начал варганить праздничный обед. Повод был более чем достойный.

Сотни мыслей не давали покоя. Да, он не был богат, но и не беден. Квартира, доставшаяся от деда, машину, правда, сумел купить сам, не особо крутую, отечественную, но не для понтов же брал? На жизнь зарплаты хватает, и ладно. Не ради бумажек же жить? В отличии от коллег, Семён никогда не жаловался на медицину, стараясь сделать всё возможное и невозможное для своих пациентов. Его уважали, но за спиной нередко и крутили пальцем у виска. Мол, молодо-зелено, перебесится ещё. Частенько он хватался за изначально обречённых больных, к их числу относилась и Света, и этот малыш. Коллеги не понимали его рвения, рассуждая до жути цинично: оборудования приличного нет, с медикаментами тоже напряг, не вытянем, не стоит и время тратить, пусть, мол, полежат пока, а там и в морг.

Эти остолопы готовы были и девчонку в психушку сплавить, если очухалась бы. Лишь бы с глаз долой. Не видели, не понимали, какое она чудо! А ведь сколько таких в психушках отсиживаются? Их считают странными, не верят, и вот итог! В голове Семёна начал созревать план. Осуществление его было весьма непростым делом. Опять же… согласится ли участвовать во всём этом Света? Однако он надеялся, что уговорит девушку. Было в ней что-то чистое… доброе… светлое.

Хозяин вошел в комнату и с удивлением осознал, насколько гармонично эта девушка вписывается в его холостяцкую жизнь. Обычно он вообще старался не приводить женщин в свой дом, а уж тем более не позволял им такую роскошь, как сон. Пришла, удовлетворили обоюдное желание? Свободна. Так и строилась до сих пор его личная жизнь. Но теперь мужчина чувствовал: с появлением Светланы многое изменится, и, вопреки ожиданиям, это обстоятельство его не тяготило.

И тут Семёну с опозданием стало не по себе. Всплыл фрагмент их ухода из больницы и Светины слова, обращенные к мальчику: три дня не ходи. И парнишка, вопреки требованиям врача, демонстративно отказывается это делать. Что это? Слепое подчинение взрослому? Но паренек совсем малой, да и Серёга Смирнов давно не безусый юнец, недавно сорокет стукнул. Почему малыш послушался Свету, а не более взрослого мужчину? Гипноз? Внушение? Вот так просто…

Невесёлые мысли прервал телефонный звонок.

— Снегирь, ну-ка вылазь из своей норы, хватит морду плющить, — раздался в трубке голос Смирнова. — Отказы не принимаю, через двадцать минут у таджиков, — добавил друг и прервал связь.

Семён растерянно взглянул на гостью. Что делать? Он очень боялся, что девушка в его отсутствие уйдёт, а потом ищи ветра в поле.

— Никуда я не денусь, — сквозь сон улыбнулась та. — Я просто посплю…

— Я когда-нибудь к этому привыкну? — ни к кому конкретно не обращаясь, тихо проворчал Семён и, обернувшись к девушке, добавил: — Меня сейчас будут пытать, что я сделал с мальчишкой…

— Скажи правду… — сонно пробормотала девушка и перевернулась на другой бок.

«У таджиков» — так друзья называли небольшую кафешку, персонал которой прибыл в Россию из какой-то союзной республики, и в действительности к этой нации отношения не имел. Местечко отличалась гуманными ценами и поистине домашней национальной кухней.

Семён умудрился прийти раньше времени. Сделав заказ, занял их излюбленный столик в дальнем углу кафе. Минут через пять в ближайших фирмах начались обеденные перерывы, и народу навалило столько, что посадочных мест не осталось. Сергей явился минута в минуту. Поболтали о том, о сём, коллега поведал о «наглом» мальчишке. И разговор плавно перешел в допрос о применяемых Семёном методах.

— Всё просто, Серёга, нет в том моей заслуги, — признался Семён. — Помнишь девушку, что вчера выписывалась?

— Безымянную… то есть, Кириллову-то? Как же не запомнить! Ты все штаны в её палате протёр, а я отдувался на отделении. Нет, чтоб нормальная, здоровая девка приглянулась, ты ж уникум, как всегда геморрой на пятую точку нашёл. Не спорю, стимул сработал, выкарабкалась девка. Ну, потискай её и забудь. Какого чёрта ты с ней теперь везде таскаешься? По мне так… дурка по ней всё равно плачет.

— Это ты дурак — Смирнов! Был им и останешься! — огрызнулся Семён.

— Пусть так. Вот и вразуми. Поведай дурню: что ты с ней и малым сотворил?

— В том-то и дело, что ничего. Это Света. Она за собственную жизнь боролась, а лавры мне. Даже стыдно, ей богу. Вчера, смотрю, собирается: вещи порваны, в крови, предложил подвести.

— Ну, ты ж не мог иначе, — усмехнулся товарищ. — Потискал бы где-нибудь, да с глаз долой — из сердца вон, а ты чего творишь? Видел бы ты Ленку поутру. Злая как мегера. Даже мне досталось.

Семён скривился, вспоминая наглую девицу, больше года не дающую ему прохода. На смену вечно намазанной, как уличная проститутка, медсестре возник образ Светы, и на душе потеплело.

— Рассказал я про мальчишку, — вернулся к теме разговора Семён. — А Света вдруг заявила: переоденусь, и вези обратно в больницу. Мол, на мальчика посмотреть хочет. А я-то что? Сам знаешь — не жилец он. Вот и решил, хуже всё равно уже не будет. А оно вот как вышло.

— Это ты что… шутишь так, Снегирёв? — непонимающе воззрился на него товарищ.

— Да какое там. Всё как есть, так и говорю. Что она чудила? Как? Я сидел рядом и ни черта не понял. Сказала малому в конце, чтоб три дня не ходил, и всё. Правда, вид у неё был выжатый, в гроб краше кладут, ну я её к себе отвёз, сейчас вроде ничего уже, очухалась, — ляпнул Семён и осознал ошибку.