Марина Андреева - Твоя чужая жизнь

— Да слухай ты! У Александра — девятнадцать, у Николая — двадцать один! Они могли бы гордиться этим! Но это всего лишь их айкью! Ха-ха-ха…

Колю передёрнуло от сального юмора девицы, но ответивший ей голос заставил остановиться и прислушаться:

— Деточка, тебе однозначно в эстрадные комедианты податься надо, а не здесь прозябать. С твоей-то внешностью это не проблема…

Тональность, произношение — всё было до боли знакомо. Не понимая, зачем он это делает, — ведь вторжение в комнаты клиентов были под строжайшим табу, — Коля распахнул дверь и остолбенел, увидев Кирилла, над распростёртым телом которого вовсю трудилась «работница».

— Иди погуляй-ка, — отталкивая девицу, произнёс Кирилл и несколько смущенно присел, накинув на себя шёлковую простыню. — Ты что здесь забыл? — рыкнул он, как только за Дорой закрылась дверь.

— Могу и тебя о том же спросить. И да, я рад, что ты на свободе. И…

— Не заговаривай мне зубы. Юля сказала, что вы с ней переругались ещё в начале осени. Говорила, что ты уехал к себе в трущобы. Но там живут какие-то левые люди, о тебе ничего не знающие, и квартира официально принадлежит им. А ты хз где. Мать твоя последние годы вспомнить так и не смогла. Может, оно и к лучшему. Хотя историю про смерть мужа, изъятие квартиры и т. д. всё же вспомнила. Бедная Юлька едва успевала выкручиваться и юлить под напором сотен вопросов, на большую часть из которых не было ответов. Как ты додумался бросить её? Ладно Юлю, но мать? И какого хрена ты здесь забыл? Что, нормальной работы не найти было? И где теперь твой дом?…

Вопросы сыпались лавиной, а Коля, преодолевая действие «колёс», пытался сосредоточиться и, разложив всё по полочкам, убедить друга помочь.

— Нет больше дома. Всё как тогда, после гибели отца. Навалили кредиторы, отжали хату, спеленали и сюда привезли…

— Ты не загоняешь? Как-то подозрительно у тебя глазки блестят, — перебил его друг.

— Это правда. Мне кажется, и в смерти моего отца был виновен не Юлин батя. За этим стоит кто-то другой. Уж больно почерк похожий…

Входная дверь резко распахнулась, и, метая взглядом молнии, в комнату влетела Лейла. Какое-то время женщина, вылупив глаза, стояла безмолвно, открывая рот, её холеное лицо пошло красной рябью.

— Прошу прощение за вторжение этой нахалки. Вам будут компенсированы все причиненные неудобства, — набрав полную грудь воздуха, выпалила она и, схватив Колю за руку, потащила его прочь из комнаты.

— Постойте! — крикнул закрывающейся двери пришедший в себя от потрясения Кирилл, но его не услышали.

Дальнейшее, с учётом того, что усилиями силы воли Коля преждевременно избавился от воздействия «колёс», превратилось для него в кошмар. «Мамочка» орала как резаная и, конечно же, по своему была права, но она ведь не знала, что встретившиеся люди были близки и искренне рады встрече. Лейла ратовала лишь за соблюдение правил обслуживания клиентов, а в данном случае в её глазах картина выглядела весьма неприятно: Коля вторгся в комнату, нарушив интимное уединение, вследствие чего обслуживающую клиента девушку ещё и выдворили из помещения. И как Коля ни старался докричаться до «мамочки», зацикленная на собственном восприятии ситуации женщина не желала его слушать. Минут через десять, немного наоравшись, она вспомнила о брошенном в недоумении клиенте и умчалась прочь, на прощание пообещав по возвращении придумать достойное наказание. Не было её довольно долго, а когда Лейла вернулась, Коля был шокирован переменой в её настроении.

— Почему ты никогда не говорила, что у тебя есть жених, и кто он? — без предисловий выпалила она.

— Но вы же сами сказали, что здесь никого не волнует даже моё настоящее имя? — не растерялся Коля. — Да и какой он мне теперь жених…

— Ты ещё скажи, что не желаешь его знать из-за того, что он пришёл сюда! — всплеснула наманикюренными пальчиками женщина. — Я вообще поражена тому, насколько он счастлив, найдя тебя! Пусть и здесь. Любой другой на его месте, узнав о подобном, постарался бы поскорее забыть твоё имя, но не он. Этот человек изъявил желание внести выкуп за тебя. Очевидно, очень любит. Если честно, я тебе завидую. Молод, красив, богат и влюблен до безумия! — она мечтательно подкатила глазки и вздохнув, продолжила: — Работать ты больше не будешь. И знаешь… ты первая, чьему уходу я рада. Нет, нет, — заметив недоумение на лице Коли, поправилась Лейла. — Я ничего не имею против тебя, но остальным уходившим сложно было позавидовать, они либо попадали в такое рабство, в сравнении с которым пребывание здесь им казалось раем… или же уходили вперёд ногами, что тоже зависти не вызывает.

— А почему?

— Да разное бывало… я-то тут давно… лет восемь уже. А начинала, как и ты, просто повезло немного. А девчонки… — она поджала уголки губ, вспоминая. — Кто-то передознулся, желая уйти от реальности, кто-то сознательно ушёл из жизни, кому-то с клиентом не повезло.

— А мои документы?

— Здесь они. В сейфе. По выходу получишь. За тебя цену даже и не золотую поставили, а бриллиантово-платиновую. Семьсот тысяч евро. Я была уверена, что он откажется. И это было бы плохо для него. Он многое узнал, чего не стоило. Но он согласился. Чего ж ты там натворила, коли за тебя столько просят?

— Ничего я не делала…

— О да! Всё как всегда! Ну… хоть мне-то по ушам не езди. Здесь всё, как на зоне: кого не спроси — все невинны, но все здесь. Странно, не находишь? Так сколько задолжала?

— Не знаю. Не я. Отец.

— И так бывает, видать, не хилый у тебя папик. Эка как дочке богатого папочки подфартило с переменами в судьбе. И ведь не чешется, гад. Я бы на твоём месте по выходу отблагодарила бы его по полной.

— Его застрелили. Некого благодарить, — вздохнул в ответ Коля.

Мысли вновь вернулись к былым дилеммам: кто во всём виноват? Что-то подсказывало, что Юлин отец, если и замешан, то играл роль марионетки. Под конец своей жизни он, очевидно, что-то понял или выяснил, за что и поплатился. И кстати, надо поинтересоваться у Кирилла, что он успел увидеть в тот день? Всё же ему удалось оказаться на месте, мягко говоря, вовремя, в отличие от старлея и его компании. Но больше всего его мысли занимала радость. Кирилл на свободе, и значит, его невиновность однозначно доказана, хотя в противном Колю никогда и не смогли бы убедить. Друг его вытащит отсюда — об этом он и мечтать не смел. Вот только сумма, которую собрался вносить за него товарищ, приводила в священный трепет. Коля прекрасно отдавал себе отчёт в том, что такие деньги никогда не сможет вернуть, а значит, во веки вечные останется должен.

— Совсем ты в облаках витаешь, — пробился сквозь активный мыслительный процессголос Лейлы. — Теперь жить будешь отдельно, и МДМА больше не принимай. Он и так интересовался: чем это ты напичкана. Пойдём, провожу тебя в комнату.