Марина Дяченко - Петля дорог

— Ирена, елки-палки… Что вы смотрите?! Помогите…

— Вы думаете, я когда-нибудь доила коров? — спросила она, проталкивая сквозь прутья кроличьей клетки брикет прессованного корма.

— А я?!

— А у вас должен быть опыт… Кто-то ведь доил коров в дни Эльзиных «выходных»?

— Трош, — глухо отозвался Ник. — Обычно это делал Трош. Он деревенский…

Горячее молоко брызгало, текло мимо подойника, стекало у Ника по рукам, капало с обнаженных локтей. Животное мучилась, но осужденный гинеколог мучился не меньше.

— А мы тут балагурим, — сказала Ирена глухо и зло.

— А что нам делать? Плакать?

Корова дернулась — вероятно, Ник причинил ей боль.

— Стоять, Снежка!!

Корова возопила.

— Снежечка, лапочка, успокойся, расслабься… Ирена, да придержите ей зад, что ли… Чтобы она стояла, зараза, это же невозможно…

— Это вам не женщин смотреть, — мстительно сказала Ирена. — Как я ее придержу — за хвост?

Ник выдохся. Опустил красные распухшие руки, толкнул крутой коровий бок:

— Пошла, Снежка… Рыжка, на кресло!

Ирена нервно хихикнула. Черная Рыжка вытянула морду, заголосила до звона в ушах:

— Му-у-у-а!

Ник смотрел на свои руки:

— Видите ли, Ирена… Трош очень долго балансировал на узком, но крепком карнизе. Его своеобразные отношения с Создателем… как он его себе представлял… помогали ему удержаться. После того, как он убил двоих — опять же в состоянии аффекта… После смертного приговора… После многих ведер крови, отданной Яну — не вполне добровольно… ему все труднее становилось балансировать. А потом что-то случилось — возможно, вышел срок… Я, честно говоря, все время этого боялся. И вот…

— Довели парня, — сказала Ирена шепотом.

— Да, — Ник печально кивнул. — Не хочу вас огорчать, но Троша, скорее всего, мы больше не увидим… Рыжечка, красавица, давай-ка сюда, спокойно, расслабься…

Ирена прикрыла глаза.

Прыгающее дуло… Дыра в Семиролевой куртке…

— А в Яна надо стрелять серебряными, да?

Ник помедлил. Не оборачиваясь, покачал головой:

— Во-первых, это бред. Во-вторых, неужели вы желаете Яну смерти?.. Тихо, Рыжечка.

Дойка пошла веселее. Не то Ник приноровился, не то Рыжка оказалась покладистее.

Ирена присела на другую скамейку — в углу. Обняла руками колени:

— Ник… Что теперь будет?

— Теперь Яну потребуется много гемоглобина… И всем нам придется жрать гематоген. А я ненавижу эту дрянь с самого детства… Мне его подсовывали под видом шоколада, это было так обидно…

Ирена смотрела в его согбенную спину. Она слишком хорошо помнила, как эта спина возникла между ней — и возможной пулей…

Вряд ли Трош стал бы стрелять в нее.

С другой стороны, у него так дрожали руки… Та пуля, вторая, что досталась на долю вездехода, вполне могла бы пойти по другой траектории…

— Ник… Яна НЕЛЬЗЯ убить обыкновенной пулей?

Струйки молока били в ведро, как новобранец в мишень — то и дело промазывая. Но не «в молоко», а на пол, на солому, дояру на штаны.

— Тихо-тихо, Рыжечка, расслабься… Можно, Ирена. Можно.

— То есть Трош мог…

— Конечно. Запросто. Ему бы немножко хладнокровия… Хотя калибр, конечно, мелковат. Надо попасть точно в глаз… Тихо, Рыжка. Тихо.

Ирену передернуло.

— Ник… А почему Ян допускает… допустил… чтобы Трош так спокойно… возился с этим ружьем?

Ник поерзал на табуретке:

— Ч-черт, пальцы болят… И спина… Лучше было угодить на химический стул шесть лет назад, чем доить сейчас эту проклятую корову…

Стукнула, прикрываясь, дверь. Ирена, вздрогнув, обернулась.

— …Купить доильный аппарат?

Семироль стоял прямо, пострадавшая левая рука покоилась в кармане широкой куртки.

— Как скажешь, Ян, — смиренно отозвался Ник. — Лежать бы тебе и не вставать еще хотя бы до завтра…

Ирена поняла вдруг, что вампир вполне мог слышать не только последнюю реплику, но значительную часть разговора.

— Как плечо? — поинтересовалась она заботливо. Слишком заботливо, пожалуй. Суетливо.

— Спасибо, Ирена… Ничего. Ничего страшного… Где здесь можно присесть?

Ирена помедлила — и подвинулась, давая адвокату возможность усесться рядом.

— Ну и воняет в этом вашем хлеву… — Семироль сел и привалился к стене. — Ирена, чем вы тут дышите?

— Хочешь молочка? — кротко осведомился Ник.

— Кровушки хочу, — в тон ему отозвался Семироль. Покосился на Ирену, чуть заметно усмехнулся: — Не бойтесь, это милая шютка… Трош нашелся.

Ирена вздрогнула. Ник оставил корову, свесил опухшие руки между колен, замер, сгорбившись, не оборачиваясь.

— На опушке висит… на сосне. Эльзе не говори пока. Пусть оклемается… Ирена, ничего, что я все это — в вашем присутствии? Просто оградить вас, сами понимаете, теперь нет никакой возможности…

— Да, — сказала Ирена шепотом.

Создатель мертв, Создатель мертв… Зачем жить, если Создатель…

— Ирена, — Семироль осторожно положил здоровую руку ей на колено. — А вы говорили с Трошем в последнее время?

— Да, — отозвалась она, потому что отрицать очевидное не было смысла.

— И как он вам показался? Откуда странная мысль, что… ну, вы слышали, что он сказал напоследок?

— Напоследок?

— После обоих выстрелов. У меня, признаться, в ушах шумело, я не уверен, что правильно расслышал… что он сказал?

— Он был в состоянии аффекта, — тихонько подсказал Ник. — Несчастный парень…

Ирена молчала.

Потому что стоит ей открыть рот — и ее уличат во лжи.

Троша не хоронили. Очевидно, он ушел с фермы так же, как уходили прочие смертники — пеплом, чистым огнем…

Спустя неделю Семироль был совершенно здоров.

Еще спустя два дня он вернулся из города не один — Ирену, несмотря на ее протесты, заперли в комнате, и она лишь мельком увидела в окно, как упырь-адвокат выгружает из вездехода маленького человечка в наручниках — лысого, полного, с белесой бородкой и безумными глазами…

Больше она никогда не видела этого человечка. И запретила себе думать о его судьбе — благо работа отнимала у нее все силы и позволяла высвободить память.

Семироль приходил по ночам — она научилась не вздрагивать при звуке его шагов. Более того, между ними сложились как бы партнерские отношения — он делал вид, что не слышал разговора о серебряной пуле. Она притворялась, что судьба Троша, равно как и судьба безвестного бородача, ни капельки ее не занимает.

Семироль был с ней нежен. И он был умен, и его комплименты Ирене льстили — хотя иногда ей что угодно хотелось отдать ради того, чтобы вампир-адвокат был хоть чуточку глупее…

Иногда она просыпалась от кошмара. Ей снилась разбитая в лепешку желтая машина, и рядом на дороге — окровавленное тело Анджея Кромара…

Она сжимала зубы. Семиролю вовсе незачем слышать, как она бормочет во сне: Создатель мертв… Моделятор мертв…