Марина Дяченко - Петля дорог

Вампир вздохнул:

— Понимаю… Перед моими глазами прошло столько бракоразводных процессов, что немудрено понять…

Завозился на полу перед камином Сэнсей. Новый вариант Сэнсея — гипертрофированный. Чудовище, а не пес.

Дом был ЕЕ. Причудливо измененный, чужой — но ЕЕ; она признала его, как ее саму признала злобная собака…

— Ничего вы не понимаете, Ян… Это новая МОДЕЛЬ. МОДЕЛЬ в МОДЕЛИ. Вместо того, чтобы выйти во внешний мир, мы провалились… куда-то. В тартарары.

Семироль улыбнулся — впервые за весь день:

— Да? А что, если это так называемая реальность, придя во взаимодействие с так называемой моделью, переродилась, дала вот этот уродец-гибрид? Вас, кажется, пугал чем-то подобным ваш злодей-профессор… Петер, кажется? «Раковая опухоль на вероятностной структуре реальности», это я цитирую по памяти вашу незабвенную повесть…

Ирена заплакала. Ее повесть, ее почти завершенная повесть теперь утеряна безвозвратно. Ее гениальные рассказы… которые она никогда не писала… а теперь уже и не напишет никогда…

— Зачем я это сделала, Ян…

— Вот именно. Зачем вы это сделали?!

— …отнять у меня ребенка…

— Да? Какая печальная история! Кстати, как вы теперь собираетесь рожать? На соломе, под присмотром грязной повитухи?

Ирена остро захотелось домой. И даже не ДОМОЙ, в общество Сэнсея и черепахи — а на ферму, в привычную уже комнату с видом на горы. Натянуть одеяло на голову и сладко дремать — в полной уверенности, что никто не побеспокоит до самого позднего утра…

Она плакала.

Осмотр дома дал пищу для размышлений, и просто пищу дал тоже. В погребе обнаружилось кольцо остро пахнущей колбасы, а на полках в кабинете — мелко исписанные листы желтой, непривычной на ощупь бумаги. Семироль принес воды из колодца; Ирена, обламывая ногти, почистила тяжелый казан и развела огонь в печи.

В полном молчании они съели колбасу и запили ее кипятком. Бумаги дожидались своего часа; написанные каллиграфическим почерком, но по неведомым грамматическим законам, они внушали Ирене почти суеверный ужас.

— Это, вероятно, ваши собственные рассказы… — Семироль разбирал бумаги, подсвечивая себе факелом.

— Я догадалась.

— Историческая ценность несомненна, но вот художественная… Гм. Много пышных повторяющихся эпитетов. Много глаголов… «История о том, как голубка принесла мертвому юноше алую розу…» «История о рыцаре, который совершал зло, чтобы быть бескорыстным», «История о скупце, который раздавал, чтобы приобресть»…

— Последнее, по крайней мере, парадоксально, — пробормотала Ирена.

Семироль отложил рукопись. Потянулся, сообщил безо всякого перехода:

— Если в течение месяца не подвезти на ферму угля и солярки — случится энергетический кризис… Продовольственный случится раньше — через неделю, когда закончится хлеб… Правда, есть еще мука, можно печь лепешки…

Ирена поморщилась — ее мутило от острой колбасы. Пожала плечами:

— Временной режим — один к десяти… Вполне вероятно, что там, в нашем мире, прошел всего лишь час, и Ник еще не догадывается…

Глаза Семироля сузились:

— Ах да. Ник…

— Он не виноват, — сказала Ирена поспешно. Слишком поспешно; и добавила после паузы, с нервным смешком:

— Да к тому же… я уже не верю, что мы вернемся обратно. В ту МОДЕЛЬ, из которой мы…

Семироль встал. Ирена замолчала.

— Нет, мы ВЕРНЕМСЯ, Ирена… Ваши с господином моделятором игры — это только игры, в то время как моя жизнь — это моя жизнь. Мы вернемся, я дождусь появления на свет своего ребенка, а после этого — идите куда хотите, пишите, сочиняйте свою судьбу…

— Ян, — вкрадчиво осведомилась Ирена. — А КАК вы собираетесь вернуться, а?

Вампир покровительственно улыбнулся:

— Мы отправимся в город… И найдем либо аналог магазина «Праздничные сюрпризы», либо… либо господина моделятора, Ирена. И если в этом мире существует господин Анджей Кромар — я подниму его хоть из-под земли.

В сундуках отыскалась одежда. Ирена долго разглядывала ее, брезгливо приподнимая двумя пальцами края пышных многослойных юбок. Вид корсета вызвал у нее приступ истерического смеха.

— …На кого я похожа, Ян?

Семироль придирчиво осмотрел ее наряд. Хмыкнул:

— Вы похожи на ряженую, Ирена. Не то принцесса, переодевшаяся в среднего достатка матрону, не то нищенка, стянувшая где-то чужое платье…

— «Если дама в кринолине, — неожиданно для себя процитировала Ирена, — а мужики в кольчугах и с мечами — хочется сказки… Иного, так сказать, мира… мироустройства…» Не удивляйтесь, Ян. Так говорил один мой почитатель — профессор восточной литературы…

Семироль поморщился:

— Кстати, о так называемых мужиках, мечах и кольчугах… Элементарные штаны в этом доме найдутся, или мне придется нарядиться старухой-гадалкой?

— Рваный истлевший саван, — сказала Ирена, подхихикивая. — Рваный саван и крылья нетопыря — вот что светит вам в этом мире, господин Упырь…

Семироль приподнял одну бровь, и Ирена подумала, что ее шутка, возможно, не так уж смешна…

А смешное поджидало их в гараже. Вернее, в пристройке, прототипом которой послужил гараж.

Кобыла. С выпирающими ребрами, с обрывком веревки на шее; животное, вероятно, долго находилось на самообслуживании, и от Ирены попросту шарахнулось — зато увидев Семироля, дико закричало, побелело глазами и забилось в угол…

Адвокат, оскалившись, подошел к ослабевшей от ужаса лошади. Положил руку ей на шею; кобыла задрожала крупной дрожью, Ирене сделалось ее жалко.

— Ян…

— Тихо…

Кобыла тяжко вздохнула — и смирилась. Ирене отчего-то вспомнился Ник.

За забором напротив все утро караулила любопытствующая соседка.

— Здравствуйте-здравствуйте, госпожа Хмель! С возвращеньицем!

Ирена натянуто улыбнулась. Подумала и отвесила что-то вроде реверанса — подметая юбкой дорожную пыль…

— Сойдет, — сказал Семироль за ее спиной. — Очень изящно.

Соседка, навострившаяся было поболтать, при виде Семироля сочла нужным скрыться. Вероятно, с точки зрения соседки вампир и вправду выглядел устрашающе; Ирене же казалось, что рядом идет статист из дешевого фильма, статист, которому в целях экономии бюджета выдали один только побитый молью плащ, и он накинул его поверх привычного костюма…

Было по-летнему тепло и неподобающе красиво. Дорога изгибалась подковой, уходила в город, на живописных холмах живописно паслись коровы, живописно зеленела роща, живописно синела речушка…

Лубок, подумала Ирена с отвращением. Лубочная картинка. Странно, со вкусом у Анджея было вроде бы все в порядке…

— Как вы себя чувствуете? — кротко осведомился Семироль.