Елена Арсеньева - Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)

Не до политесов, как говорит бабушка, бросая трубку, когда ей звонит ее подруга детства, которая может говорить без передышки несколько часов, а может, даже и суток, вовсе не ожидая ответа от того, с кем говорит!

Зойка аж подпрыгивала от нетерпения — так ей хотелось поскорей отдать Константинову медальон. Она решила соврать, что нашла его во дворе, а про бумажки, которые лежали внутри, упоминать даже не будет. Если Костя спросит, где бумажки, Зойка сделает огроменные глаза: мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю, все так и было!

Двери не открывали очень долго.

«Вот же спят Константиновы! — начала злиться Зойка. — Вот же дрыхнут! Такую драгоценность потеряли — и в ус не дуют! А я мучайся! Сейчас мама хватится меня и прицепится, что я тут делаю, а пока ей все объяснишь, спятить же можно!»

Она уже смирилась с мыслью, что придется уйти ни с чем, когда за дверью раздались неуверенные шаркающие шаги, а потом слабый старушечий голос спросил:

— Кто там?

— Ой, извините, — чрезвычайно вежливо проговорила Зойка, — извините, что так рано вас беспокою, мне бы Костю на минуточку.

— Кого? — переспросила старуха. — Какую кость?

«Глухая тетеря!» — мысленно усмехнулась Зойка.

— Да не кость! Костю мне надо! Константина Константинова!

Щелк-щелк, замок открылся, на пороге показалась старушенция — на вид лет сто или около того, вся седая, сгорбленная, будто крючок, в каком-то ужасном халате, в каких ходят только старухи, да поверх халата она еще и меховую жилетку напялила.

В такую жарищу — меховую жилетку! Наверное, ей и в самом деле сто лет, если уже и кровь не греет.

— Не возьму я в толк, кого ты ищешь, дитятко, — прошамкала она, глядя на Зойку утонувшими в морщинах тусклыми глазками и делая к ней неуверенный шажок.

От старухи пахло как-то странно — вроде бы мокрой известкой.

Может, она кухню с утра пораньше белила?

А почему бы и нет — не спится, вот и белила.

Куда более странно было другое. Мама говорила, здесь только двое живут, отец и сын, а еще старуха какая-то оказалась. «Хотя, наверное, это их старуха, — подумала Зойка. — Бабка Костина в гости пришла и осталась ночевать. Или даже прабабка. А может, и вовсе прапрапра…»

— Я ищу Костю Константинова, — повторила Зойка, но в это время высокий лысый дядька в ужасных, обвисших, линялых трениках выглянул в коридор из-за старухиной спины и буркнул:

— Мамаша, зачем вы кому попало двери открываете? А ты, подруга, мотай отсюда, чего приперлась со всякой ерундой ни свет ни заря, нету тут никаких Константиновых, тут Страховы живут давным-давно.

— Как нету Константиновых? — изумленно переспросила Зойка. — Как Страховы?

— Как-то так, через пятак, — ехидно ответил лысый, потом зевнул во весь рот, показав сплошь железные зубы, протянул руку, втащил старушонку в квартиру и захлопнул дверь перед Зойкиным носом.

Она немножко постояла на площадке, разглядывая дверь.

Это была та самая дверь, откуда выходил Костя.

Что за ерунда?!

Объяснение ерунде могло быть одно. Дядька просто пошутил, на самом деле он родственник Константиновых. И тоже ночует у них.

Хотя… на шутника он не похож. А старуха — еще меньше. В ее возрасте, наверное, вообще не до шуток.

Нет, есть еще одно объяснение! Константиновы уже продали квартиру. Чем-то она им не понравилась, вот они и съехали. Эти Страховы туда мигом вселились и всем врут, что живут тут давным-давно.

Зойка вернулась к себе. Тут как раз вышла из ванной мама. Подняла изумленно брови, увидев, что Зойка одета и даже как бы причесана, сказала:

— Не забудь принять душ. Куда это ты вырядилась ни свет ни заря?! — и пошла было на кухню, но Зойка спросила вслед:

— Мам, а что, Константиновы уже переехали из квартиры напротив?

— Константиновы? — отозвалась мама. — А кто такие Константиновы? По-моему, квартира напротив так и стоит пустая, ее еще никто не купил. Садись завтракать. Бутерброды на столе. Чай горячий пока.

И заверещал блендер.

Зойка вошла в кухню и внимательно посмотрела на маму. Нет, она не улыбалась, не посмеивалась, она не шутила. Она сосредоточенно смешивала в блендере утренний витаминный коктейль: огурец, киви, петрушка. Получается зеленая кашица, называется смузи. Мама уверяет, что в каждоутреннем поедании смузи — секрет ее неземной красоты.

Зойка один раз попробовала и решила, что лучше быть некрасивой, чем это есть. Она и с бутербродиков с сыром как-нибудь не изуродуется!

Впрочем, сейчас ей было не до маминых смузи и не до своих бутербродиков.

— Ма, ты несколько дней назад говорила, что квартиру напротив купили Константиновы, — настойчиво сказала Зойка. — Интеллигентные вроде, сказала ты. Отец и сын. Их только двое, мама их умерла. Этого мальчишку Костя зовут, он мне мизинец на ноге выбил! Мы еще в травмпункт на Нартова ездили!

— Зойка, ну что ты ерундишь с утра пораньше?! — воскликнула мама раздраженно. — С чего бы нам на Нартова ехать, в такую даль, когда в нашем районе своей травмпункт есть?!

И вдруг мама насторожилась:

— Какой травмпункт? Какой палец?! Хм… палец… а ну, разуйся!

Зойка мигом сбросила левую тапку и подняла ногу, чтобы маме лучше было видно многострадальный палец.

— Ну конечно, мизинец немного подпух, — задумчиво сказала мама, — но ничего клинического я не нахожу. Поводов топать к травмпункт — тем более. Ты же ходить можешь? Ну и отлично. Сегодня никаких особых дел для тебя нет, развлекайся как можешь, только перед компом целый день не сиди, договорились? Ой, я опаздываю, мне самое позднее через минуту выходить!

И мама выбежала из кухни, а минут через десять из прихожей донеслось прощальное:

— Посуду помой! Целую крепко, ваша репка! — И стук захлопнувшейся двери.

Мама наконец-то умчалась на работу.

Все это время Зойка сидела за кухонным столом в состоянии полного ступора. И состояние ее было вполне объяснимым!

Пошли какие-то сплошные странности…

О Константиновых, о которых она сама Зойке сообщила и сын которых чуть не изувечил ее родную дочь, мама не помнит. О поездке в травмпункт — тоже. О Страховых, с которыми Зойка только что общалась и которые, по словам этого дядьки, тут давным-давно живут, мама тоже слыхом не слыхала и уверяет, что квартиру напротив до сих пор никто не купил.

Впрочем, про Страховых Зойка тоже слыхом не слыхала за все почти тринадцать лет жизни в этом доме. Но Константиновы-то были!!!

Что такое приключилось с мамой? Почему она все забыла? Зойка-то все отлично помнит! И докторские лапищи, и татуировку «BES», и Костю помнит, хоть он и казался невзрачным и незаметным, и помнит, как он остолбенел при первой встрече с ней. Помнит, как поспешно прятал он под футболку свой медальон, усыпанный бриллиантами…