Джексон Пирс - Красные сестрицы

Альфа прекращает сопротивляться. По парковке разлетается тьма, от нее меркнут фонари и небо. Темное облако разворачивается гигантским черным воздушным змеем, а потом распадается на миллионы бесприютных осколков, которые спешат укрыться в пустующем доме. Падаю на землю и, дрожа от напряжения и усталости, поворачиваюсь к любимому.

Кровь из крошечной ранки выглядит неестественно красной на побледневшей коже. Он не шевелится. Поначалу мне кажется, что он умер, однако Сайлас открывает глаза и спокойно смотрит на меня, дышит ровно, будто оценивая каждый вдох. Моя злость рассеивается, неожиданно пробирает озноб. Хочется закрыть глаза, заткнуть уши, а больше всего на свете хочется, чтобы ничего этого на самом деле не произошло. Я хочу, чтобы Сайлас поцеловал меня и помог проснуться от кошмара.

Я с трудом подползаю поближе.

— Все будет хорошо, — лгу я.

Голос дрожит от слез. Протягиваю руку и, дрожа, касаюсь ранки на его груди. Если бы только я могла вытянуть яд, впитать его в себя! Сайлас пытается сесть. Я хватаю его за плечи, заставляю наклониться вперед и чувствую, как его кровь стекает мне на грудь. Мы думаем об одном и том же: сколько еще осталось?

Сайлас согревает дыханием мою шею, гладит мои волосы и морщится от боли. Я крепко обнимаю его, будто это не позволит ему превратиться в фенриса. Мои слезы стекают ему на плечо.

— Рози, отойди, — ласково просит Сайлас.

Я не двигаюсь.

— Оставь меня, — решительно повторяет он.

— Не могу! — Меня душат слезы, я вплетаю пальцы в его волосы, вдыхаю запах его кожи и шепчу: — Я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, Рози. — Он отстраняется, заглядывает мне в глаза, гладит меня по щеке и прижимает большой палец к моим губам. Его руки соскальзывают мне на плечи, словно он рассматривает меня в последний раз.

— Не уходи, — сдавленным голосом молю я.

Руки Сайласа у меня на плечах напрягаются, и я замираю: неужели началось? Я не стану с ним драться, не смогу причинить ему боль, даже если он превратится в чудовище. Пусть получит меня. Пусть сожрет.

Сайлас привлекает меня к себе, крепко обнимает и целует. На его губах я чувствую вкус отчаяния. Сердце гулко стучит в груди Сайласа, и я прижимаюсь к нему еще теснее. Он еще не стал зверем. Мы снова целуемся — словно в первый раз, и я знаю, что Сайлас боится оторваться от меня, ведь когда закончится этот поцелуй, все на свете тоже закончится.

Он отстраняется первым. Из его глаз текут слезы, но губы сжаты в плотную решительную линию. Я не могу сдержать крик, рвущийся из горла: я умоляю Сайласа снова поцеловать меня, не дать всему оборваться… Все смешивается воедино: слова, прикосновения, слезы, мысли. Сайлас торжественно смотрит на мою сестру, которая поднимается на ноги посреди бушующего горя.

— Скарлетт, — хрипло обращается к ней Сайлас, — ты обещала.

Тело не желает двигаться, противится каждому вдоху, каждому шагу навстречу сестре и Сайласу. Рози свернулась калачиком на земле, ее глаза полны слез, она вздрагивает и зарывается пальцами в грунт, точно хочет зацепиться за что-нибудь, остановить бешено крутящийся мир.

— Да, обещала, — отвечаю я Сайласу, хотя больше говорю это для себя, чем для него.

Мой напарник спас мне жизнь, и я не могу отказаться от данного обещания. Сайлас отодвигается от Рози и оказывается ближе ко мне. Сестру душат слезы. Каждый новый дюйм, который их разделяет, не дает ей дышать. Подхожу к Сайласу, пытаюсь отыскать в нем признаки перемены. Он смотрит на меня решительно и твердо.

Я рассматриваю укус на груди, и у меня перехватывает дыхание. Из ранки льется кровь. Я зажимаю рот рукой: мне не показалось, Сайласа и впрямь укусили. Он потеряет душу, превратится в зверя и захочет сожрать мою сестру. Сайлас недолго будет оставаться человеком.

— Сайлас… — тихо, как молитву, произношу я его имя.

Он тяжело сглатывает.

— Прости, Летт.

— Ты меня спас.

Рыдания комом застревают у меня в горле.

— Не стоит так из-за этого убиваться, — пытается он пошутить дрожащим голосом.

Отвожу взгляд и зажмуриваюсь, отгоняя слезы. Надеюсь, всхлипы не помешают мне как следует прицелиться. Сайлас вытаскивает из кармана рубашки бумажную розу и сжимает ее так, будто она может его спасти.

— Не знаю…

Голос отказывается мне повиноваться, и я осекаюсь.

Сайлас укоризненно качает головой.

— Ты обещала. Не смотри на меня. Я — волк. Еще одно чудовище.

Слезы сбегают по щеке.

— Не могу! — вскрикиваю я, заглушая плач сестры.

— Еще как можешь! Летт, ты охотник, а я — волк, — уговаривает меня Сайлас.

Я вскидываю топор.

— Давай, Летт. Давай, — шепчет он чуть слышно.

— Сайлас… — умоляю я.

— Давай!

— Нет!

— Летт, убей меня, пока я не изменился. Не хочу, чтобы вы с Рози видели меня в волчьем обличье.

— Я… — Меня прерывает оглушительный звон колоколов.

Двенадцать раз парковку заполняет металлический гул.

— Полночь! — с безумным восторгом шепчу я.

— Что? — встревоженно переспрашивает Сайлас.

— Полночь! — повторяю я. Топор тяжело валится на землю. — Часы пробили один раз, четверть часа назад, когда фенрис сбил меня с ног. Фаза закончилась девятнадцать минут назад, в одиннадцать сорок одну. Сайлас, ты не волк.

Он плотно сжимает губы и закрывает глаза. Язык отказывается ему повиноваться.

Сайлас смотрит на меня сумасшедшими глазами. Я падаю на колени и беру его за руку. Хочу что-то сказать, успокоить его, заверить, что все в порядке, но не нахожу слов. Мы глядим друг на друга и держимся за руки.

Рози с усилием выдыхает. Она зарылась лицом в землю и заткнула уши — не хотела слышать, не хотела знать, в какой именно миг я убью Сайласа.

Я подползаю к сестре, отвожу ее руки от головы, помогаю приподняться. Из зажмуренных глаз Рози ручьями текут слезы. Сайлас встает на ноги и неуверенно подходит к нам.

Сестра замирает всем телом, прислушиваясь к шагам, потом открывает глаза — покрасневшие, полные безумной надежды, — и смотрит на меня, ожидая, чтобы я подтвердила: ей не кажется, он вправду стоит рядом с ней. Я улыбаюсь сквозь слезы, и Рози стремительно оборачивается.

Сайлас опускается на колени, и они с Рози припадают друг к другу, как будто им не устоять на земле без этой поддержки. Сестра вскрикивает, что-то неразборчиво лепечет, Сайлас кивает, и они крепко прижимаются друг к другу.

Скарлетт не желает идти в больницу. Неудивительно, ведь нам пришлось изобретать убедительную историю о том, каким образом мы так поранились.

— Бродячие псы набросились, — объясняет за нас троих сестра перепуганной регистраторше в приемном отделении, которая разглядывает кровоточащие плечи Скарлетт.