Антон Зырянов - Я живой!

Здоровяк сделал пару шагов назад и, поскользнувшись на растекшейся по полу жиже, что натекла из разбитой головы бойкой бабки, рухнул на пол.

— С-с-с-у-у-у-к-а-а-а!!! — прокричала девчонка и бросилась на пытающегося подняться обидчика.

Я уже добил «препода» — снес уму коленную чашечку отточенным до совершенства ударом, а потом пару раз долбанул по лысой черепушке — и наблюдал, как спасенная мною девушка рубит извивающегося мертвяка на куски.

Дело было сделано, девушка спасена — мне хотелось сказать что-то героическое, но со второго яруса торгового центра раздался дикий вопль, назвать который человеческим смог бы только гуманоид с очень больной фантазией. Несколько глоток поддержали предыдущего оратора, и топот десятков ног гулким эхом заполнил все вокруг.

— Надо бежать, — сказал я, ухватив девушку за локоть. Та замахнулась окровавленным мачете, блеснув безумными глазами так, что я отпрянул и поудобнее перехватил биту.

— Бежим, — сказала она. Крутая девчонка, ничего не скажешь — быстро отходит.

Хищник почувствовал людей не сразу. Добыча становилась все умнее. Те, что выжили, научились обманывать нюх как мертвяков, так и Хищника. Они покрывали свои тела какой-то жидкостью, которая скрывала их тонкий, сладкий запах живой плоти, так что часто приходилось полагаться только на слух и зрение.

Хищник знал, что он особенный — не такой, как эти тупые мешки с костями, смердящие на всю округу, способные поймать кого-нибудь только в том случае, если соберутся в большую стаю и загонят жертву в угол.

Презрение — вот то чувство, которое Хищник испытывал, когда думал о зараженных. Он же был другим: сильным, гибким, ловким. А еще он был хитрым и, как он полагал, умным. Каждая съеденная им жертва меняла его тело, которое само наращивало мускулы, укрепляло жилы, превращаясь в живое, совершенное оружие. Хищник не знал, почему стал таким, почему его плоть не разлагалась, а сердце все еще билось. Он помнил свою жизнь до пандемии — не всю, конечно, урывками — тренировки в спортзале, завтрак в любимом кафе, девушка с золотистыми волосами…

Но воспоминания не пробуждали в нем никаких чувств. Быть может, только память о девушке заставляла Хищника дышать чаще…

Крик разбудил задремавшего в своем логове охотника. Кричала какая-то женщина — опять человеку удалось обмануть его обоняние и пробраться на его охотничью территорию — но ничего, теперь не скроется… Кушать подано.

— А-р-р-р-р-р, — зарычал Хищник, предвкушая охоту. Нужно только опередить этих тупых прожорливых тварей, что обитают в его владениях — все собирался их перебить, но как-то ленился.

Вообще, хорошее место он себе выбрал — сюда частенько забредали люди, в поисках еды или одежды, так что менять охотничью территорию Хищник пока не собирался.

Раздались выстрелы — видно, людям несладко пришлось, раз они открыли огонь, рискуя привлечь еще больше падали.

Хищник вылез из вороха одежд, что служил ему постелью, и, сорвавшись с места, помчался вниз по давно уже неработающему эскалатору.

«Да их тут двое», — весело подумал он, увидев стоявших спина к спине мужчину и девушку. — «Кушать подано».

Моя система до безобразия проста. На вылазки выходить рано утром — мертвяки в это время особенно вялые и безвольные; обходиться холодным оружием — эти твари тупы и уворачиваться не умеют, так что лучше не привлекать к себе лишнего внимания (не мертвяки порвут, так какой-нибудь «коллега» позарится на мое барахло и отправит свинцовую посылку мне в затылок); не строить из себя героя — если человек влип в беду, значит, сам виноват, значит и выбираться должен сам (к тому же, я глубоко уверен, что от неудачников вообще лучше держаться подальше, целее будешь); не забирать слишком много добычи, только столько, сколько сможешь унести, сохраняя маневренность…

Началось все с того, что я пошел на «промысел» в десять часов утра — а это совсем не утро — обстоятельства вынудили, провизия заканчивалась, а я люблю, когда впрок заготовлено много.

Следующим пунктом, который я нарушил, было вето на перегруз. Набрал я много — теперь вот жалко было выбрасывать, ведь в рюкзаке еще были припасены три запасные обоймы, хороший нож и медикаменты.

Потом я вступился за девчонку, пошумел, привлек к себе внимание… Черт, о чем я только думал?

Нам пришлось пробиваться сквозь толпу голодных мертвяков… пятнадцать, не меньше — пятеро относительно свежих, а значит, более опасных.

— Против пятерых живчиков не выстоим в рукопашную, — сказал я и достал «Макаров» из поясной кобуры. — Придется пошуметь.

Девушка угукнула и достала из-за пояса такой же, как у меня «Макаров», а из кармана куртки «Осу».

Бросившихся к нам живчиков мы встретили дружным залпом. Загрохотали пистолеты, громко щелкнула «Оса». Троим головы снесли, двоих сшибли на пол.

— Ходу! — крикнул я, убирая пистолет обратно в кобуру и поудобнее перехватил биту, мысленно проклиная свою жадность и тяжелый рюкзак за спиной.

Мы уже почти пробились к выходу, ломая кривые, сведенные конвульсиями конечности, раскалывая черепа, когда я услышал за спиной быстро приближающийся звук… Кто-то хищно рычал, нагоняя нас…

Все, что мне удалось разглядеть тогда — это огромного детину, передвигающегося с неимоверной скоростью, как собака, перебирая руками и ногами… Почему-то вспомнился Халк из одноименного фильма.

А потом это нечто врезалось в меня с такой силой, что я отлетел к стене и отключился.

Как же Хищника забавлял страх людей, которые видят его впервые… Хотя «впервые» — не подходящее слово, мало кто видел его больше одного раза и оставался в живых…

Да, Хищник действительно пугал — два метра ростом, огромные, гипертрофированные конечности. Руки отвисли ниже колен — это делало его похожим на переборщившую с анаболиками обезьяну, десны съежились, отчего ощеренные в оскале зубы казались неправдоподобно длинными…

Голый по пояс, с огромными бешеными глазами, копна огненно-рыжих волос на голове.

Руки Хищника украшали замысловатые татуировки, изображавшие то ли змей, то ли драконов.

Мертвяки его боялись. Да-да, именно боялись — больше чем огня. Как только он сбил с ног одного из людей, живчики стали расползаться (кто еще уцелел от разрушительных действий удалой парочки).

Хищник посмотрел на лежащего без движения мужчину. Грудь того часто вздымалась, он стонал, но встать не пытался.