Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

— Все равно ты не должен ей изменять! — заверила Вива. — Перед законом и перед людьми вы — в браке. Значит, и на небе его признали.

— А знаешь ли ты о том, что в некоторых восточных странах существуют гаремы, где, помимо жен, содержатся и наложницы, — криво ухмыльнулся я. — Там что, все мужчины погрязли в грехах прелюбодеяния и блуда?

— Они живут по другим законам, — возразила девушка.

— Так давай и мы поживем немного по их законам! — не сдавался я. — Жить по чужим законам — это грех?

— Не знаю, — призналась она.

— Так вот сначала узнай, а потом разглагольствуй о грехах! — назидательным тоном изрек я и довольно заулыбался.

Подбоченившись, Вива мягко заметила:

— Ты хитер, а речи твои лукавы!

Почувствовав, что победа близка, я продолжил атаку:

— Скажи, разве можно назвать преступлением против морали интимную близость с человеком, которого любишь?

Ее лицо озарила легкая улыбка.

— Ты коварен. Обычно влюбленные венчаются…

— А разве любовь не стоит венца? — спросил я торжественно и пристально взглянул ей в глаза.

— Как сладки твои речи! — нарочито вздохнув, потупилась девушка. Потом вскинула голову и прибавила: — И доводы убедительны, но не праведны, совсем не праведны.

Я подхватился с места и, подскочив к ней, прижал к груди.

— Скажи, — робко спросила Вива, — только в полный голос скажи, всем сердцем скажи: ты любишь меня по-настоящему?

— А ты этого еще не поняла? — я ласково погладил ее по щеке, потом провел рукой по волосам и поцеловал в шею.

— Нет, ты скажи! — настаивала она.

— Люблю! — страстно промолвил я. — Люблю и готов за тебя умереть!

Девушка обмякла, почти повисла на моих руках и из ее глаз вдруг закапали крупные слезинки.

— Я счастлива услышать от тебя эти слова!

В постели я с ужасом обнаружил, что являюсь первым мужчиной в жизни этой странноватой, нежной, наивной и такой душевно чистой девушки… Боже мой, почему же она не сказала, не предупредила? Хотя… что бы это изменило? Ничего!

Уснул я только на рассвете.

Сны посещают меня редко. Или, может, я просто их не помню. Но в этот раз то, что пригрезилось, не исчезло из моей головы, как и тот сон месячной давности, в котором я увидел Виву… Да и видение, в общем-то, было не совсем обычным, каким-то странным, непонятным. Началось оно радостно, а закончилось кошмаром.

Помню, я летал. Как в детстве. То парил высоко над землей, под самыми облаками, то опускался ниже. С высоты любовался бескрайними полями и степями, голубым морем и желтыми пляжами, горами и изумрудными низинами. Мне так легко дышалось! Так легко было на душе!

А потом пошли другие пейзажи. Какой-то залив, множество стоящих на якоре кораблей, каменистые грязно-серые холмы, бетонная площадка аэродрома на берегу с десятком военных самолетов. Все это сменилось небольшими квадратами ухоженных полей и пастбищ, ровными рядами низкорослых кустарников, мелкими поселениями и зелеными взгорьями. Затем, дальше и на значительном возвышении, я увидел город. Но, чуть приблизившись, с ужасом понял: это всего лишь то, что от него осталось, — руины и пепелища. Жуткое зрелище! Разрушенные и полуразрушенные здания, закопченные и оплавленные опоры моста, остатки древних стен, искореженные автобусы и машины, поваленные на землю обгорелые деревья, перепаханные газоны с островками выжженной травы… Все это было покрыто прозрачным голубым маревом — руины города слегка дымились, содрогались и трепетали.

Я думал, что здесь господствует одна лишь смерть, что не осталось здесь ничего живого. И ошибся! На площади, захламленной огромными кусками бетона, камнями и битыми кирпичами, осколками стекол и рваными проводами копошились люди. Некоторые из них сидели, другие — лежали, третьи — бились в истерике и катались по потрескавшимся плитам, которыми была вымощена площадь. Я не слышал их стонов, рыданий и криков, я ничего не слышал — пространство наполнял какой-то непонятный гул, воздействующий странным образом не только на уши, но и на все тело. Он что-то напоминал, я уже слышал его… И тут до меня дошло: именно так, только гораздо тише, гудят высоковольтные провода…

Я медленно плыл над погибшим городом. Мало, очень мало осталось живых людей. Гораздо больше — мертвых. Истерзанными, опаленными телами устланы улицы, площади и скверы… И полностью уцелевших зданий нет — ни одного! Только руины. По некоторым можно определить, что это были храмы — некогда величественные и громадные. Вот только какие, чьи — не известно…

Я проснулся от прикосновений Вивы. Приоткрыл веки — ее озабоченное лицо, серые глаза и светло-медовые локоны. А за окном — мутный свет осеннего утра.

— Тебе приснилось что-то ужасное? — тихо спросила девушка, поглаживая рукой мою грудь.

— Разрушенный город и погибшие люди, — промямлил я, еле выговаривая слова, и попытался приподняться на постели, но мое тело — отяжелевшее, как камень, — не захотело сразу повиноваться. Пришлось предпринять еще одну попытку.

— Может, тебе попить принести? — предложила Вива и тоже приподнялась.

— Нет, нет, спасибо, — вяло улыбнулся я. — Схожу на кухню, покурю в форточку, заодно и попью…

— Знаешь, когда-то и мне приснился разрушенный город. Я летала над ним, — сообщила девушка, когда я вернулся в спальню.

— Летала? — удивился я. — Интересно… Я тоже летал во сне. А что тебе приснилось, можешь описать город?

Вива, не торопясь, стала рассказывать. А я лежал рядом, слушал ее и не знал, что и думать. Совпадали даже детали… Как такое может быть?!

— А разрушенные храмы ты видела? — задал я вопрос, будучи почти уверен в ответе девушки.

И не ошибся.

— Видела, — подтвердила она. — Это были храмы, я думаю, и христианские, и мусульманские…

Вива придвинулась ко мне, обняла. Я благодарно погладил ей спину.

— Мне приснился тот же сон, что когда-то тебе, — тихо промолвил я, ожидая реакции девушки.

Но ее не последовало.

— Я уже догадалась, — только и произнесла она.

В моей жизни случались и разные невероятные совпадения, и необъяснимые, просто таки мистические ситуации, но о том, чтобы двум людям снился один и тот же сон, — даже слышать не приходилось.

— Как это могло произойти? — мне было немного не по себе. Я побаиваюсь вот таких непонятных вещей, вряд ли они к добру. — Я не знаю, что и думать…

— А что тут думать? — засмеялась Вива. — Мы с тобой стали настолько близкими, что нам уже и снится одно и то же. Ладно, не забивай себе мозги всякой ерундой! Сейчас я приготовлю кофе, ты его выпьешь и успокоишься.

Она вскочила с постели, быстро набросила на плечи халат и хотела выскользнуть из спальни. Но я остановил ее.

— Скажи, то, что нам приснилось, это всего лишь сон? Надеюсь, он не предвещает гибели какого-нибудь города?