Артур Дойл - Истории, рассказанные у камина (сборник)

Рассказ следующего гостя был настолько ясным и точным, что я преисполнился надежд, которым, увы, не суждено было оправдаться. Звали ее Лора Йелвертон, и умерла она в 1928 году в Торки {305}. Правда, в архиве этого города записей о ней не обнаружилось. Она рассказала, что родилась в Честере {306}, в школу пошла в Швейцарии, несколько лет прожила на юге Франции в Аркашоне, разорилась и вернулась в Англию в 1918 году, была замужем. На просьбу описать свою нынешнюю жизнь она сказала: «Вокруг серость, воздух почти липкий». У нее было много соседей, с которыми она могла поговорить. Похоже, она, как и ее предшественница, проходила некую стадию очищения. Надеюсь, этот рассказ попадется на глаза кому-нибудь, кто сможет подтвердить ее земное существование. Письмо, отправленное в Кроуборо на мое имя, всегда найдет меня.

Сразу за ней явился мужчина по имени Марк Лэмб, который умер в 1725 году. Вначале он назвал Георга I, который при нем был на троне, что, разумеется, верно, хотя и не каждый вспомнит это имя. В день смерти ему было семьдесят восемь, и причину своей смерти он видит в излишествах, которым предавался при жизни. Жил он в Лондоне на Чарльз-стрит и был человеком светским, часто бывал при дворе. Король ему не нравился. «Меня бесил его характер». В общем, я думаю, это был обычный мелкий невежа. В рассказе его не было ничего примечательного, но и ничего такого, в чем можно было бы усомниться.

Ему на смену пришел некто Питер Лэмб, плотник, который в 1924 году умер в Чатеме от заражения крови, начавшегося после того, как он поранил себе руку. Было ему пятьдесят лет. О себе ему нечего было рассказать, кроме того, что на войну он не попал из-за слабого здоровья.

Следующий дух оказался более культурным и, должно быть, находился на более высоком уровне, чем все его предшественники. Он сделал несколько предсказаний, которые оказались очень точными, после чего последовал такой разговор:

Вопрос: – Вам нравится место, где вы находитесь?

Ответ: – Очень. Я счастлив. У меня интересные друзья.

Вопрос: – Вы надеетесь попасть еще выше?

Ответ: – Да, конечно.

Вопрос: – Перевоплощение существует?

Ответ: – Да ( взволнованно ).

Вопрос: – После смерти вы переходили на верхние уровни?

Ответ: – Да, дважды.

Это та наиважнейшая информация, которая нам так нужна. Что касается перевоплощения, для него, должно быть, требуются весьма долгие промежутки времени, раз за три сотни лет он сам его не испытал.

Следующий гость назвался Джоном. Он был наполовину испанцем и речь свою перемежал фразами на испанском, которые аудитория, конечно же, понимала. Около пятидесяти лет назад, то есть примерно в 1879 году, его убили на какой-то лестнице в Мадриде в результате ссоры из-за женщины. Он был очень несчастлив. «Я ненавижу место, в котором нахожусь». Этот человек был англичанином по материнской линии. Помочь ему не мог никто, и дела у него были совсем плохи. Ничего примечательного о своей земной жизни он не рассказал.

За ним явилась бойкая юная леди по имени Виллетт, которая назвалась подругой «этого вертопраха» Лайонела Верекера. Сдержанные люди ей не нравились. Жилось ей, по ее словам, «очень неплохо». Умерла она в 1928 году в Англии. «Какая дыра!» – добавила она. В Англию она приехала из Дрездена, была «рыженькой» и очень любила смеяться. Она разговаривала и с другими людьми на сеансах, назвала два имени: Кеннет Гарднер и Рут Камерон. Лайонел («этот безответственный весельчак») ей уже порядком прискучил. Ничего примечательного.

Следующий назвался Питером Моррисоном. Если этот человек когда-либо и существовал, то имя он наверняка назвал вымышленное. Умер он в 1924 году в Бирмингеме в возрасте сорока пяти лет. Во время войны служил капитан-лейтенантом добровольческого резерва ВМС на «Ворспайте». Образование он получил в Брадфилде, родился в Ноттингеме.

Очень жаль, но ни в Брадфилде, ни в адмиралтействе ни о каком Питере Моррисоне не слышали. Чаще всего именно так и происходит, что сложности возникают с именем самого индивидуума, даже если остальные имена называются совершенно верно.

Интересно заметить, что духи, являющиеся во время сеансов, чаще всего называют только свои имена, обходясь без фамилий, словно не желают быть опознанными. Вот и следующий гость назвался просто Робином. Он жил в Лондоне и Вустере {307}больше двух сотен лет назад «в свое удовольствие». Когда его спросили, знает ли он Джеймса Керка, дух которого должен был быть ему близок, он ответил: «Нет. А он что, известный человек?» Скоро Робин исчез, и следующий гость тоже задержался ненадолго. Имя ее было Роуз Лонсдейл. Умерла она в начале викторианской эпохи {308}в шестьдесят четыре года. Жизнь ее была неинтересной. О себе она рассказала, что все время только работала и никогда не отдыхала, немного говорила по-немецки, потому что учитель музыки у нее был немцем. Ничего примечательного или полезного.

Следующий назвал имя Джеймс Велби. Он произнес интересную фразу: «Мы живем так же, как смертные». Умер он двести лет назад в возрасте пятидесяти двух лет от сильной простуды. Когда его спросили, кто в то время был королем, он ответил, что трон занимал Георг I. Георг I умер в 1727 году, поэтому его ответ похож на истину. Жил он в Солсбери {309}и был свободным человеком, не обремененным заботами о хлебе насущном. Родился он в Хэмпшире, родители купили ему большой дом в Лондоне или, как он заметил, «в предместьях этого славного города, который стоял прямо за Пиккадилли». Потом он путешествовал по Франции и женился на ирландке по имени Сесилия Эбби. Когда его спросили, как назывался его лондонский дом, он ответил: «Просто Дантон-хаус». Я пытался определить, что это за место, но безуспешно. Он продолжил: «Если где-то проходил раут {310}или другие увеселения, мы всегда были там. У нас было две очаровательные дочки. Одна, к сожалению, умерла от оспы, а вторая вышла замуж за Джорджа Фаунтина. Когда жена моя умерла, я переехал в Солсбери, сильно там простудился и умер». Потом последовал такой диалог:

Вопрос: – Вы счастливы?

Ответ: – Очень.

Вопрос: – Ваши жена и дочь с вами?

Ответ: – Да.

Вопрос: – А ваша вторая дочь?

Ответ: – Хотел бы я знать, где она.

Последний ответ наводит на интересные мысли.

Потом его спросили, знаком ли он с Робином, и он сказал, что знавал Роберта Кастла, который часто называл себя Робином. Когда уточнили, что Робин жил в Лондоне и Вустере, он ответил: «Нет, мой Робин жил в Чешире {311}». Потом он повторил, что счастлив и что все его окружающее очень напоминает ему то, что он помнит о земной жизни, только здесь живется легче и проще.

Никаких зацепок это не дает, но нас, смертных, которые думают о своем будущем, слова эти не могут не радовать.