Ннеди Окорафор - Фантастические создания (сборник)

Теперь мы единственная Семья в Бастардвилле, в которой Отец охотится на Чудовище полный рабочий день.

Мой Отец окончательно переехал в Лес около трех лет назад, вместе со своей походной палаткой и несколькими банками томатов. Он дал мне книгу под названием «Выживание: введение», пожал руку и ушел в чащу, ни разу не оглянувшись. Кто-то должен охотиться на Чудовище — оно не может быть довольно, пока не вовлечено в конфликт. Иногда кто-то должен брать на себя обязательства целиком. Не женщины. Только мужчины.

А Билли Бичема я не вижу до субботнего вечера.

В субботу мы с друзьями, как всегда, бесцельно шатаемся толпой. Обычно мы наворачиваем несколько кругов вокруг Леса, а потом кучкуемся на детской площадке за школой и ждем, пока произойдет хоть что-нибудь интересное.

Чудовище ревет, но мы не обращаем на него никакого внимания. Оно просто разговаривает само с собой.

Мы как раз думаем, не поискать ли нам что-нибудь, что можно разломать, когда из Леса выходит Билли Бичем — в костюме. Очки, галстук, в руке портфель, на лице — широкая улыбка.

В Бастардвилле не принято улыбаться. У нас никто и никогда не улыбается.

Наше Чудовище, я повторю, не является объектом коллекционирования. Почему этот коллекционер улыбается? И почему ревет Чудовище? Может быть, оно разговаривает с Билли Бичемом?

Но если даже и так — мне все равно непонятно, почему коллекционер улыбается.

Я чувствую, как кровь закипает в моих жилах, поэтому убегаю, оставляя свою компанию позади.

Иногда, проснувшись посреди ночи, я волнуюсь за себя.

А что, если мое место именно здесь?

На следующий день я мельком вижу своего Отца.

Я не видела его несколько месяцев.

Любого другого Отца в Бастардвилле легко найти: в одиннадцать часов вечера он наверняка будет около своего холодильника смотреть с вожделением на еду, иногда запуская палец в банку с вареньем. Само по себе это отвратительно, но все-таки приятно знать, где можно найти Отца вечером. Все остальные Отцы приходят на свадьбы своих детей. Они напиваются до галлюцинаций. Они должны станцевать по крайней мере один танец со своими женами, Матерями, которые в свою очередь должны скакать на своих высоких каблуках и в конце праздника злобно охаживать Отца своей сумочкой и стаканом с мартини.

Все Отцы, кроме моего.

Когда я вижу своего Отца, он стоит на краю Леса, на том же месте, откуда появился Билли Бичем. Он смотрит в пустоту. В одной руке у него красный шар с гелием, а в другой — мешок удобрения.

— Эй! — говорю я, но он срывается с места и убегает.

Это нечестно, что в этом неправильном городе моя Семья самая неправильная.

Я бегу за ним так быстро, как могу, на своих глупых розовых каблучках форменных туфель, но, пока мои глаза адаптируются к полумраку Леса, он исчезает из поля зрения.

У меня есть одна догадка… смутное ощущение, о котором я предпочитаю не думать. Я боюсь того, что мой Отец влюблен в Чудовище. Разве не по этой причине люди уходят из дома, оставляя свои Семьи?

Я вижу, как покачивается вдалеке шар, и преследую его, пока не раздается вой и громкий треск. И вокруг нет больше ничего, кроме темноты.

Я никогда раньше не заходила так далеко в Лес.

На самом деле вой Чудовища — это далеко не самый приятный звук на земле. Особенно если на тебе нет ничего, даже отдаленно напоминающего охотничье снаряжение, если ты не осилил и страницы «Выживания: введения» и при этом совершенно один.

Снова слышится вой — он, кажется, идет со всех сторон.

Я готова сбросить туфли, чтобы бежать быстрее и наконец оставить в покое своего Отца с его Чудовищем. Но тут вдруг появляется Билли Бичем, одетый в тренч и собирающий образцы мха с деревьев.

И снова вой, на этот раз испуганный.

— Анджела! — восклицает Билли Бичем и подмигивает так радостно, как будто встретить меня посреди Леса — это приятный сюрприз для него.

— Я ухожу, — говорю я. — И тебе тоже советую. Чудовище уже близко.

— Ты его видела? — спрашивает он.

— Постоянно, — отвечаю я.

Где-то неподалеку я слышу голос своего Отца, который поет «С днем рожденья тебя». Наверно, самому себе. Когда день рождения Чудовища — никто не знает. Думаю, это можно было бы выяснить, но потребовалось бы слишком много усилий, а это по-настоящему никому не интересно.

При всем желании придумать что-либо более душераздирающее было бы трудно.

Я поправляю свою униформу и иду к выходу из Леса.

То есть в том направлении, в котором, предположительно, выход. И в котором его, разумеется, нет.

Это, конечно же, кажется невероятным — ведь у нас все четко поделено на кварталы. И тем не менее.

Я хожу кругами. Я чувствую, что все вертится. Я чувствую, что деревья выше, чем были. Я замечаю удобрение у их корней.

Билли Бичем улыбается мне, когда я возвращаюсь.

— Заблудилась? — говорит он.

— Кто ты вообще такой? Чем ты вообще занимаешься? Ты же не можешь охотиться только на это Чудовище, — спрашиваю я, пытаясь делать хорошую мину при плохой игре.

— Я коллекционер, — говорит он. — Начал с бабочек, теперь перешел на чудовищ.

Он достает что-то из своего кармана. Это что-то тянется и тянется, как шарф из лоскутков, который достают из цилиндра фокусника.

Это сеть. Просто сеть — но достаточно большая, чтобы поймать кита. И все же она недостаточно большая.

Несчастный глупец.

— Не думай, что ты поймаешь Чудовище, — говорю ему я. — Это никому не под силу. Ты кончишь жизнь здесь, в этом Лесу, и это не то, чего ты хочешь, поверь мне.

— А ты-то откуда знаешь? — спрашивает Билли Бичем.

— Никто не хочет жить здесь, — говорю ему я. — Мы просто живем здесь — потому что должны. Мы здесь уже давно.

— С днем рожденья тебя, — поет мой Отец где-то вдалеке.

Я слышу, как он задувает свои собственные свечи.

И Лес такой темный, каким только может быть окруженный со всех сторон фонарями Лес. И он становится больше. Я чувствую, как это происходит — как будто он глубоко вдохнул.

Билли Бичем хватает меня за руку и срывается с места, и я лечу за ним, почти не касаясь ногами земли, как лента. Он производит какой-то звук на бегу — как будто гудит со свистом. Гудок.

Чудовище никогда не гудит. Мой задний двор граничит с Лесом, и если кто и знает голос Чудовища, то это я.

Чудовище рычит.

Билли Бичем останавливается, и я врезаюсь в него. Он размахивает своей сетью над головой. Так себя не ведут с нашим Чудовищем. Наше Чудовище нельзя поймать.

— Сюда, Чудовище, — проникновенно напевает он. — Чудовище, Чудовище, сюда, Чудовище. Ему ведь нужна девственница? Ты сойдешь.

Я смотрю на него в упор.

У него не хватает совести даже покраснеть.

— Ему не нужна девственница. Ему наплевать на девственниц, — говорю я.