Стивен Кинг - Игра Джеральда

«Конечно же, — подумала Джесси, — Мне кажется, что я собиралась слетать в Нью-Йорк — пообедать в шикарном ресторане и протанцевать всю ночь в фешенебельном танцзале — но после смерти Джеральда, по-моему, планы несколько поменялись. И, не имея возможности добраться до хороших книг — как, впрочем, и до плохих, — я думаю, что стоит попытаться утешить себя хоть чем-нибудь».

Хорошо, но как она предполагает сделать это?

— Очень осторожно. — ответила Джесси. — Вот как.

При помощи наручников Джесси снова подтянулась вверх и снова принялась изучать стакан. То, что она не может, видеть поверхность полки, несколько охладило ее пыл. Она прекрасно знала все вещи, которые находятся на ее половине, но Джесси не была уверена в том, что находится на половине мужа и на «ничейной» территории. Да это и не было удивительно: какой же нормальный человек мог бы отчетливо помнить, что именно находится на полке над кроватью? Кто бы мог предположить, что такие вещи приобретут жизненно важное значение?

«Ладно, но теперь это очень важно. Я живу в мире, в котором изменились всякие представления о реальности».

В этом мире одичавшая собака может стать страшнее Фредди Крюгера; телефон находится в «Сумеречной Зоне»; единственным спасением становится стакан воды с плавающими на поверхности тоненькими пластинками тающего льда — этой вожделенной цели для воспетых в множестве баллад поседевших в пустынях иностранных легионеров. При новом мировом порядке полка над кроватью стала фарватером, таким же значительным, как и Панамский канал, и старенький покет с вестерном или мистическим романом, лежащий в ненужном месте, может стать причиной летального исхода.

«Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь?» — задала себе вопрос Джесси, но, по правде говоря, это было не так. При наилучшем стечении обстоятельств это будет довольно легкая процедура, — но если на пути стакана возникнет препятствие, тогда о ней лучше забыть. Тоненькая книжка детективов об отважном Пуаро — или еще какой-нибудь роман, прочитанный Джеральдом, а потом позабытый, как использованная салфетка, — была скрыта на полке, но этого будет достаточно, чтобы остановить или даже перевернуть стакан. Нет, она не преувеличивала. Перспектива этого нового мира действительно изменилась достаточно сильно, чтобы заставить ее вспомнить о герое одного фантастического фильма, который начал сжиматься, пока не стал, таким маленьким, что ему пришлось жить в кукольном домике своей дочки и бояться домашнего кота. Ей приходится спешно разучивать новые правила… учить их и жить по ним.

«Не теряй мужества, Джесси», — прошептала Руфь.

— Не беспокойся, — ответила Джесси. — Я хочу попробовать. Я действительно собираюсь сделать это. Но иногда лучше выяснить, с чем приходится бороться. Мне кажется, что иногда от этого слишком многое зависит. Джесси отвела правую руку от себя так далеко, как только могла, а потом подняла ее. В такой позе она напоминала фигурку женщины на египетских пирамидах. Пальцы Джесси снова стали ощупывать то место на полке, по которому, как ей казалось, мог скользить стакан.

Она прикоснулась к куску грубой бумаги и зажала ее в руке, пытаясь разобраться, что это такое.

Сначала ей показалось, что это был листок из записной книжки, которая обычно лежала в ящичке на телефонном столике, но он был недостаточно тонким для этого. Джесси заметила журнал — «Тайм» или «Ньюсуик», который Джеральд привез с собой, — лежащий перевернутым рядом с телефоном. Она вспомнила, как неуклюже Джеральд задел один из журналов, пока снимал носки и расстегивал рубашку. Кусок бумаги, на полке мог оказаться одной из тех надоедливых карточек на подписку, которыми так и кишат журналы, продаваемые в розницу. Джеральд частенько откладывал такие карточки в сторону, чтобы позже использовать их как закладку. Это могло быть и чем-то другим, но Джесси решила, что это все равно не расстроит ее планы. Карточка не была достаточно толстой, чтобы остановить стакан или перевернуть его. Больше там ничего не было, по крайней мере в тех местах, до которых она смогла дотянуться своими дрожащими от напряжения пальцами.

— Хорошо, — сказала Джесси. Сердце забилось сильнее. Какой-то садист-репортер пытался передать в ее мозг изображение стакана, падающего с полки, но Джесси быстро заблокировала это видение. — Полегче, полегче. Тише едешь — дальше будешь. Я надеюсь.

Оставив правую руку там, где она была, однако отстраняя ее от тела, что доставляло боль всему телу, Джесси подняла левую руку («Руку, метнувшую пепельницу», — с мрачной улыбкой подумала она) и схватила край полки над кронштейном, находящимся на ее стороне кровати.

«Вот так, — подумала она и начала усиливать давление вниз левой рукой. Ничего не произошло. — Возможно, я давила слишком близко от кронштейна, поэтому полка не сдвинулась. Вся проблема в этой проклятой цепи на наручниках. Я не могу достаточно далеко отвести руку».

Может быть, это и так, но это не меняет того факта, что она ничего не сможет поделать с полкой, если левая рука останется на прежнем месте. Джесси необходимо протянуть пальцы немножечко дальше — если сможет, конечно, — и надеяться, что этого будет достаточно. Как в «Занимательной физике» — просто, но смертельно. Ирония заключалась в том, что она могла проделать это под полкой и толкнуть ее вверх. Однако здесь была одна маленькая проблема — это могло столкнуть стакан в другую сторону прямо на пол. Если поразмыслить, то ситуация принимала странный оборот; это напоминало сцену из кинокомедии, снятой в аду.

Неожиданно ветер утих, и звуки, доносившиеся из прихожей, стали особенно громкими.

— Ну как, он тебе понравился, дерьмо собачье? — крикнула Джесси. Боль сдавила ее горло, но она не могла остановиться. — Я надеюсь на это, потому что первое, что я сделаю, избавившись от этих проклятых наручников, — так это сверну твою проклятую голову.

«Пустые разговоры, — подумала она. — Очень пустые разговоры для женщины, которая даже не помнит, находится ли револьвер Джеральда — тот, который раньше принадлежал его отцу, — здесь или же на чердаке их дома в Портленде».

Однако наступила благодатная тишина, притаившаяся за дверями спальни. Как будто собака восприняла эту угрозу всерьез и теперь размышляла над ней.

Затем снова послышалось чавканье.

Правое запястье Джесси предостерегающе заныло, угрожая судорогой, предупреждая, что ей лучше прямо сейчас отказаться от своей затеи… если у нее, конечно, есть какая-то затея.

Джесси склонилась влево и протянула руку так далеко, насколько позволяла цепь. Потом Джесси снова начала давить на полку. Сначала ничего по получалось. Она надавила сильнее, прикрыв глаза и опустив ресницы. У нее было лицо ребенка, приготовившегося принять горькую пилюлю. И, прежде чем давление достигло максимальной силы, на которую она была способна при данных обстоятельствах, Джесси ощутила слабый сдвиг доски, настолько незначительное изменение гравитации, что она скорее интуитивно угадала его, чем действительно увидела.