Стивен Кинг - Игра Джеральда

«Тебе хотелось бы этого, Джесс, ты чувствуешь именно это. Воображение — и ничего больше».

Нет, это была вводимая информация всех ее чувств, окутанных стратосферой ужаса, но это не было только ее воображением.

Она оставила полку в покое и несколько мгновений просто лежала, медленно дыша и давая отдых мышцам. Она не хотела бы, чтобы их свела судорога в самый ответственный момент. Благодарю покорно, у нее и без этого достаточно проблем. Когда она почувствовала себя достаточно готовой, то обхватила столбик кровати и потерла ладонь, пока пот на пальцах не высох и дерево на завизжало от этих прикосновений. Затем она вытянула руку и снова ухватилась за полку. Пришло время действовать.

«Однако будь осторожна. Полка сдвинулась, несомненно, она сдвинется и дальше, у меня уйдут все силы на то, чтобы привести стакан в движение… если я все-таки сделаю это. А когда человек достигает пределов своих возможностей, самоконтроль ослабевает».

Это было правдой, но и это не было неразрешимой проблемой. Проблемой было то, что в пальцах, сжимавших полку, не было чувствительности. Она абсолютно ничего не ощущала.

Джесси вспомнила, как они дурачились со своей сестрой Мэдди на площадке для игр возле школы — одним летом они вернулись в город так рано, что ей казалось, что они провели весь август, качаясь на качелях вместе с Мэдди, — и то, как им удавалось сохранять равновесие на этих качелях, удивительно напоминало данную ситуацию. Тогда все зависело от Мэдди, которая весила немного больше. Длинные жаркие вечера тренировок под песенки-считалочки, и каждый из них находил точку приземления с почти научной точностью; полдюжины таких же раскачивающихся досок стояли в ряд, их искрящаяся на солнце поверхность казалась почти живой. Теперь она не ощущала той живости под пальцами. Сейчас она могли лишь попытаться все сделать наилучшим образом и лишь надеяться на благополучный финал.

«И что бы там ни говорила Библия по этому поводу, не позволяй своей правой руке забывать о том, что делает левая. Может быть, ты и швырнула левой рукой пепельницу, но твоей правой руке все же лучше поймать стакан, Джесси. В твоем распоряжении всего несколько дюймов полки, чтобы сделать это. Если он соскользнет мимо, не важно, перевернется он или нет — он будет для тебя так же недосягаем, как и сейчас».

Джесси не была уверена, что она сможет забыть, что делает ее правая рука, — она болела достаточно сильно. Однако сможет ли она сделать то, что нужно, было еще одним трудным вопросом. Она постепенно увеличивала давление на левую половину полки. Жгучий пот застилал глаза, и Джесси моргнула. Где-то далеко снова захлопала входная дверь, но она присоединилась к телефону из другой Вселенной. Здесь были только стакан, полка и она, Джесси. Часть ее ожидала, что полка поднимется сразу же — как выпрыгивает чертик из табакерки, сбрасывая с себя все, и она попыталась обезопасить себя от возможного разочарования.

«Не расстраивайся раньше времени, малышка. Я думаю, что-нибудь все-таки получится».

Что-нибудь. Джесси снова почувствовала мгновенный сдвиг — ощутила, как полка начала подниматься со стороны Джеральда. В этот раз Джесси еще увеличила давление, руки ее дрожали от напряжения. Ее горло издало какие-то хрипящие звуки. Крепла уверенность, что полка сдвинется с места.

Внезапно по гладкой поверхности воды в стакане пошли круги, и Джесси услышала, как тоненькие пластинки льда в нем тихонько зазвенели, когда правый край полки еле заметно приподнялся. Однако сам стакан не сдвинулся, и ей в голову пришла ужасная мысль: «Что, если вода от запотевшего стакана просочилась под бумажный подносик, на котором стоит стакан? Что, если он приклеился к полке?»

— Нет-этого-не-могло-случиться. — Слова вырвались сплошным потоком, как заученная наизусть молитва из уст ребенка. Она еще сильнее потянула за левую сторону полки, прилагая все свои усилия. Были запряжены все лошади, в конюшне ни одной не осталось.

— Пожалуйста, не позволь этому произойти. Пожалуйста.

Половина полки Джеральда продолжала подниматься, ее конец раскачивался. Тюбик с румянами соскользнул с конца полочки, принадлежащей Джесси, и приземлился на пол рядом с тем местом, где находилась голова Джеральда до того, пришла собака и оттащила его от кровати. Теперь новая возможность — скорее, вероятность — открылась перед Джесси. Если она слишком сильно увеличит угол наклона полки, то та просто соскользнет вниз с кронштейнов, сбрасывая стакан и все остальное, подобно саням, съезжающим с заснеженной горки. Думая о полке, как о качелях, она боялась навлечь на себя большие неприятности. Это не качели; у полки посередине не было никакого крепления.

— Скользи, ублюдок! — взвизгнула Джесси. Она забыла о Джеральде, она забыла, что хочет пить, забыла обо всем на свете, кроме этого стакана, наклонившегося под таким углом, что вода чуть не переливалась через край, и она не могла понять, почему он до сих пор не упал. Однако стакан не падал, он продолжал стоять на месте, как приклеенный.

— Скользи!

Неожиданно он выполнил приказ. Это случилось настолько быстро, что она была почти не в состоянии понять, что же произошло. Позже ей покажется, что приключение со скользящим стаканом не требует восхищения ее способностями, в какой-то мере она была готова к провалу. Но затем все удалось, что повергло ее в шок и недоумение.

Короткое, благополучное путешествие стакана вниз по полке, прямо к ее правой руке, настолько поразило Джесси, что она чуть не надавила сильнее левой рукой — движение, которое, конечно же, привело бы к нарушению баланса, и полка бы рухнула на пол. Затем ее пальцы коснулись стакана, и Джесси снова застонала. Это был бессловесный крик радости женщины, только что выигравшей миллион долларов в лотерее.

Полка покачалась, начала скользить вниз, потом остановилась, как будто бы раздумывая: действительно ли она хочет сделать это.

«У тебя мало времени, малышка, — предупредила Руфь. — Хватай стакан, пока ты еще можешь сделать это».

Джесси попыталась, но пальцы только скользили по влажной поверхности стекла. Казалось, что хватать нечего. Вода проливалась ей на руку, и теперь она чувствовала, что даже если полка и удержится, то стакан перевернется.

«Это воображение, малышка, всего лишь старое представление, что такая маленькая, грустная малышка, как ты, никогда ничего не может сделать правильно».

Это было недалеко от истины, но все же не истина, по крайней мере не в этот момент. Стакан был уже готов перевернуться, а у нее не было ни малейшего представления, как предотвратить неизбежное. Почему у нее такие уродливые, неуклюжие пальцы? Почему? Если бы только она могла ими чуть подальше обхватить свой стакан…