Рене Маори - Темные зеркала. Том второй

Агата замерла, приоткрыв рот. Я впервые видел такое идиотски-блаженное выражение лица. Это была уже не Агата, а крыса, которая шла за дудочкой Нильса в полной прострации.

– Ангел, – прошептала она. – Это говорит ангел...

Я так засмотрелся на нее, что не расслышал несколько фраз, что потерял смысл...

– Все, – сказал я ей, выключая магнитофон. – Не сейчас. Я должен слушать это один. Иначе я ничего не пойму.

Агата, казалось, даже не поняла моих слов. Она сидела с остановившимся взглядом, а мысли ее блуждали где-то далеко. Вот ведь странное какое-то влияние на женщин...

Я уже собрался удалиться в кабинет, когда она, наконец, встрепенулась и запротестовала:

– Нет, уж, – заявила она, – слушать будем вместе. Ты можешь что-то упустить, не заметить. Я тебе не доверяю. Ты лепишь ошибку на ошибке.

– А ты – трансуешь, – парировал я. – Развесила уши – меломанка.

– Да... “Слово "любовь", наверняка, смутит тебя”...

– Что? – изумился я.

Она посмотрела на меня как на неизвестное ей насекомое – с брезгливостью и отвращением.

– Ты же вообще ничего не услышал. Это его слова... Из тебя детектив, как...

– Можешь не договаривать, как из чего... Да, я творческая натура, и могу себе позволить иногда отключиться.

Я не мог признать, что Агата выиграла этот раунд, но не мог теперь и уйти. Поэтому мы сели рядышком и опять включили магнитофон.

“Слово "любовь" наверняка смутит тебя... И меня оно смущает так же. Не потому, что я разочаровался в ней или у меня предубеждение, что там где это слово, – там глупая игра со знаком секса, или, того хуже – боль и страдания самообманувшегося. А потому – будучи идеалистом – отодвигаю эту идею-состояние на очень высокий пьедестал, человеку в суете и обыденности недостижимый, как и многие другие высоты – святость, благость... Но, человек, наверное, тем и велик, что стремится... Способен он или нет, зная – куда он идет или, не осознавая, стремится к более высокому, чем имеет.

Слово "любовь" испугает тебя... И меня оно не раз пугало тоже. Не потому что... а потому, что как бы это странное и сложное тяготение не называлось, оно есть между человеками.

Любовь – самая удивительная, фантастическая игра этого мира. Любовь – парадокс веры в единственное решение и абсолютной его случайности. Наверное, нет ничего в жизни человека такого же, что одновременно было бы страстно притягательным, пугающим, постыдно грязным, блаженно-святым, великим бессмысленным, экзаменующим.

Случайность выбора объекта настолько непредсказуема, что многие участники великой игры – любви, после нескольких попыток заболевают смертельной болезнью души – отчаяньем, боязнью каких либо вообще отношений с людьми.

Я ответил на твой вопрос. Думаю, что ответил верно, хотя я ничего не понимаю в любви. Я видел ее всю, всю, которую знало человечество, я упивался ею, страдал и думал, что играю с ней или в нее... И сейчас, зная все, что можно знать об этом яде, я не уверен, что имею право рассуждать на эту тему. Рассуждать или судить? Ни то, ни другое..."

Раздался сухой щелчок – это Роз отключила диктофон. Она почему-то решила не записывать собственные вопросы. Непонятно почему. Но, могу сказать, что вот такой безотносительный ответ Арчи действительно производил двойственное впечатление. С одной стороны казалось, что он просто читает написанный текст, так ровно текла его речь. Но было за этим и еще что-то. Он говорил о любви, а слышалось, "я ушел от мира, но позволяю себе поговорить и о ваших проблемах. Но не увлекайтесь – это проблемы ваши, но никак не мои". Он говорил об этом только потому, что Роз задала ему вопрос. Но почему же тогда он восприняла этот текст как откровение? А почему я решил, что она его так восприняла? А потому, что, судя по записям в дневнике, Роз создала себе целый мир на рассуждениях Арчи. Так-так, Арчи сознательно или бессознательно воссоздавал мир для нее, не желая, однако, находиться там вместе с ней. Кем же ты себя возомнил, милашка Арчи? Не меньше чем богом.

Я почувствовал, что мои аналитические изыски ведут меня прямо в объятия абсурда. Может, Агата увидела в этом нечто иное?

– Агата, – осторожно позвал я. – Скажи что-нибудь. Что ты думаешь по этому поводу?

Агата по-цыгански повела очами и вздохнула:

– Вот это мужчина, – сказала она. – Вот это я понимаю...

Но Арчи уже снова заговорил. Он опять отвечал на какой-то вопрос. Кажется, Роз пыталась с ним встретиться вживую. Наверное, так. Потому что речь начиналась такими словами:

"Зачем мне это? Разве я не говорил тебе, что прожил уже тысячи жизней? Разве есть что-то за пределами моей комнаты, чего я не знаю? К чему все эти волевые усилия? И разве тебе для знакомства мало одного чистого разума? Мне достаточно. Я не понимаю для чего нужно иметь какие-то отличительные признаки. Чтобы отличаться от другого? В этом нет необходимости – разумные существа и так индивидуальны. Я выскажу мысль так, как присуще только мне. Другой скажет ту же мысль по-своему. Здесь и ищи различия. А – пол, возраст, внешность могут играть роль только при размножении. Даже имя не имеет никакого смысла. Оно придумано только для удобства, а не для определения индивидуальности. Если бы было принято нумеровать людей, все очень скоро привыкли бы и к этому. Конечно, тяжело было бы запомнить большие числа, вот и придумали буквенный код. Вот ты – Роз, а могла бы быть какой-нибудь Лилией и что? Разве это изменило бы тебя? Я знаю, что существуют какие-то псевдонаучные рассуждения о влиянии имени на судьбу. Наука не может развиваться по прямой и только по прямой. Человек, обладая неким творческим элементом, всегда будет пытаться разрабатывать различные пласты знаний, не задумываясь о том, что многие оказываются тупиками в силу своей неправдоподобности и нелогичности. Но пройдет время, и все встанет на свои места. И будут похоронены рассуждения, основанные на одной лишь поэзии. А я и сейчас могу сказать, что имя не оказывается влияния на судьбу, так зачем же пользоваться заведомо неверными предпосылками и прослеживать развитие идеи, изначально заданной в неверном направлении? Умей же отбрасывать ненужное. Ненужное не увеличивает количество знаний, а лишь обременяет сознание".

Философ Арчи ведет светскую беседу. Бедная-бедная Роз. И как она думала выпутываться из этих безумных рассуждений, когда на наивный вопрос, достойный институтки, получила отповедь, сотканную из "чистого разума" и самомнения великого Арчи. Даже восторженная Агата подустала, пытаясь отследить нить рассуждения. А ведь нам еще слушать и слушать этого ненормального. На что я надеюсь? Что вдруг промелькнет адрес клиники? Вряд ли сам Арчи может это знать. Такое впечатление, что он варится в собственном соку и слабо реагирует на внешние раздражители.