Составитель не указан - Зловещие мертвецы (сборник)

Ужин прошел без происшествий. Когда убирали со стола, до слуха обитателей дома долетел новый звук: до боли знакомое гудение. Жена радостно взглянула на Ната.

— Это самолеты, — сказала она. — Против птиц выслали самолеты! Кажется, стреляют? Ты слышишь стрельбу?

Со стороны моря доносился похожий на выстрелы рокот. Нат не мог определить точно. Если бы чайки сидели на воде, корабельные орудия могли бы принести пользу. Но сейчас все птицы собрались над островом, и выстрелы по берегу не принесут ничего, кроме разрушений.

— Как здорово! Самолеты! — снова воскликнула жена.

Ее возбуждение передалось Джил, и та запрыгала по кухне вместе с маленьким Джонни:

— Самолеты прогонят птиц! Самолеты прогонят птиц!

И сразу же послышался взрыв, примерно в двух милях от дома. За ним второй, затем третий. Гудение стало отдаляться, потом затихло в направлении моря.

— Что это? — жена испуганно взглянула на Ната.

— Не знаю… — у Ната язык не поворачивался сказать ей, что взрывы означали гибель самолетов.

Со стороны военного командования было безрассудством посылать против птиц авиацию: такое решение было равносильно самоубийству. Что мог предпринять пилот против врага, самоотверженно бросающегося на лобовое стекло кабины, на лопасти пропеллера?

— Пап, куда полетели самолеты? — спросила Джил.

— Обратно на базу, — ответил Нат. — Самое время и нам отправляться в постель.

Гудения моторов больше не было слышно. Морские орудия тоже перестали стрелять.

«Трата жизней и трата усилий, — подумал Нат. — Так мы не победим их. Слишком высока цена. Остается газ; может быть, военные догадаются полить их ипритом? Разумеется, нас должны предупредить, когда начнется атака».

В спальнях наверху все было спокойно. За окнами больше не раздавалось царапанья и стука. Затишье перед бурей, хотя ветер и не думал стихать. Было слышно, как он завывает в кирпичных трубах. Море с грохотом обрушивалось на берег бухты.

Неожиданная догадка поразила Ната. Прилив кончился. Вероятно, затишье вызвано начавшимся отливом. Какой-го непонятный закон, связанный с восточным ветром и приливом, которому подчинялись птицы.

Он посмотрел на часы: почти восемь. Вода убывает уже час. Этим и объясняется тишина снаружи. Нат подсчитал оставшееся время: неполных шесть часов. Когда они истекут, птицы вернутся обратно.

Он тихо позвал жену и шепотом сказал, что должен сходить посмотреть, как обстоят дела на ферме. У Триггов был телефон; можно было узнать новости с телефонной станции.

— Ты никуда не пойдешь, — коротко отрезала жена. — Я не могу остаться одна с детьми, просто не выдержу.

— Хорошо, — согласился Нат. — Подождем до утра. К тому же в семь утра будут передавать сводку. Но на ферму сходить придется: нужно занять у них картошки и хлеба.

Его мозг был занят мыслями о предстоящем нападении. На ферме сегодня, наверное, никто не работал. Коровы стоят недоенные у ворот и ждут, между тем как люди прячутся в доме, забаррикадировавшись, как и они здесь, в коттедже.

Если у них оставалось время забаррикадироваться.

Дети спали в своих импровизированных постелях, жена молча сидела за столом. Нат осторожно открыл входную дверь и выглянул наружу.

На дворе стемнело. Ледяные порывы ветра стали сильнее, задувая через равные интервалы со стороны моря. Нат шагнул на крыльцо и остановился: доски были завалены птичьими телами. На ступенях раскинулись самоубийцы-пикировщики со свернутыми шеями. Глаза повсюду натыкались на мертвых птиц. Живые улетели к морю, когда начался отлив. Наверное, как и днем, чайки снова сидят на волнах.

Вдалеке, на склоне холма, догорали языки пламени: один из разбившихся самолетов. Пламя, раздуваемое ветром, жадно пожирало обломки.

Нат задумчиво оглядел птичьи тела. Если сложить их одно на другое поверх подоконника, это послужит дополнительной защитой во время следующего штурма. Не бог весть какая защита, но все-таки. Мертвые тела придется разрывать, расклевывать, сбрасывать с окон, прежде чем нападающие прорвутся и примутся за рамы.

В темноте он приступил к работе. Странное ощущение: стоило больших усилий заставить себя прикоснуться к птицам. Тела еще не успели остыть, и оперение было влажным от крови. Горло сжималось от отвращения, однако Нат продолжал работать, набивая кровоточащими телами разбитые рамы.

Закончив, он вошел в дом и подпер дверь на кухню посудным шкафом. Не спеша вымыл руки и переменил бинты, испачканные птичьей кровью.

Жена приготовила какао, и, выпив полную чашку, Нат почувствовал, как сильно устал за истекший день.

— Все в порядке, — улыбнулся он, — Больше нам не о чем беспокоиться.

Вытянувшись на матраце, он прикрыл глаза. Сон был тревожен; мозг не покидала мысль о чем-то неисполненном. Каким-то образом это упущение было связано с догорающим на холме самолетом. Нат окончательно пробудился оттого, что его трясла за плечо жена.

— Они прилетели, — всхлипывая, прошептала она, — Уже целый час там царапаются. Не могу больше слышать… Еще пахнет… чем-то горелым.

Теперь Нат вспомнил: он забыл развести огонь. Очаг тлел, готовый погаснуть. Вскочив на ноги, он зажег лампу. За стенами не прекращалось постукивание, однако не это привлекло его внимание — на кухне пахло палеными перьями. Запах пропитал всю комнату, и Нат сразу понял, что случилось. Пытаясь проникнуть в дом, птицы залетели в дымоход.

Набрав в охапку сухих сучьев, он бросил их на тлеющие уголья и потянулся к канистре с керосином.

— Не подходи, — предупредил он жену и плеснул жидкость в очаг.

В дымоходе забушевало пламя; в костер начали падать обугленные, почерневшие тела птиц.

Проснулись дети и заплакали.

— Что там? — спросила Джил, размазывая по щекам слезы.

У Ната не было времени отвечать ей; вооружившись кочергой, он выгребал из очага птиц и сбрасывал их на пол.

Огонь прогонит живых птиц с трубы. Внизу было сложнее; птицы успели набиться в дымоход, и Нат, задыхаясь, боролся с их тлеющими, охваченными языками пламени телами. На удары в окна и дверь не оставалось времени обращать внимание. Пусть ломают крылья, сворачивают шеи, теряют жизни в отчаянной попытке ворваться в дом. Им не удастся этого сделать.

— Перестаньте плакать, — сказал он детям. — Ничего страшного не случилось. Вытрите слезы.

Тлеющие, беспомощные тела продолжали сыпаться в огонь. Наг выгребал их кочергой. Огонь и тяга остановят уцелевших; пока дымоход чист, мы в безопасности.

Бой кухонных часов заглушил треск расщепляемых клювами досок. Странное сочетание звуков. Три ночи. Осталось немногим более четырех часов до начала отлива. Нат присел около очага. Пламя уменьшилось, из дымохода больше не падали почерневшие тела. Засунутая вовнутрь кочерга не встретила сопротивления. Все чисто, опасность миновала. Если постоянно поддерживать огонь, такое больше не повторится.