Сергей Дегтярев - Зло (сборник)

Медленно закрывались голубые, как небо, глаза.

Свернувшись калачиком, Мелани отчаянно пыталась удержать сознание, одной рукой останавливая кровь. В этот момент могучая рука оторвала девушку от земли, подняв легко, словно пушинку. Из последних сил удерживаясь на краю беспамятства, она взглянула в заполненные тьмой провалы глаз. Некто огромного роста удерживал её на весу, разглядывая саму сущность, душу, проникая невидимыми пальцами в самые затаённые её уголки.

— А ведь я могу помочь, — эхо от грубого голоса разнеслось далеко окрест, заглушив даже звуки грозы. Он сминал волю, уничтожая её Я. — Могу помочь…

Помимо воли потянулась она к спасению, не думая ни о чём. Юное тело требовало жить, вопреки всему.

— Помоги…

С треском в землю впилась молния, запахло палёным. В следующее мгновение на девушку обрушилась тьма.

Очнулась она на диване в угловой квартирке, которую снимала последние два года. Напротив неё сидел мрак. Иначе это чернильное пятно Мелани назвать никак не могла. Бросив взгляд на руку, она увидела, что не было крови, не было даже шрама. А потом голос… сводящий с ума, вкрадчивый, нежный:

— Я выполню твоё самое большое желание. Ты хотела смерти, хотела отдать душу на вечное блуждание во тьме. Я спас тебя, услышав невольную мольбу о помощи, почувствовал вкус твоей крови. Я сделаю то, о чём ты мечтаешь, — от голоса кружилась голова, а запястья сводило судорогой. В висках кололо и словно билось какое-то создание, стремясь вырваться наружу. — Ты будешь петь, ты будешь знаменита, но только пять лет, а дальше я заберу твою жизнь и самое для тебя дорогое…

Поддаваясь гипнотическому голосу, Мелани раскачивалась в такт словам, падающим неторопливо, как листья осенью. У неё не было ничего: ни дорогого, ни дешёвого. Что ей было терять?

— Я согласна…

— Очнулась тварь?! — голос заставил выплыть из забытья. Голова наливалась свинцовой тяжестью. С трудом подняв веки, девушка посмотрела голубыми глазами на массивную сгорбленную фигуру, медленно затачивающую циркулярный диск.

Большое холодное помещение окутывал полумрак. В дальнем конце находился стол, рядом к стене цепями был прикован её муж. Его лицо выражало животный страх, глаза расширились, словно он знал, что сейчас произойдёт.

— Правильно боится, правильно. За грех жены нужно расплачиваться, уговор есть уговор, — с этими словами фигура поднялась, распрямила плечи и Мелани увидела провалы вместо глаз, заполненные тьмой.

— Рано, ты не должен был, слышишь, не должен был! — девушка забилась в путах, пытаясь вырваться.

— Конечно, рано, я не спорю. Только вот решил я немного изменить договор. Тем более, имею на это полное право, — хохот отбросил Мелани к стене. Она сидела, не в силах даже зажать уши, проклиная себя за когда-то данное слово. А так же за то, что не умерла в ту проклятую ночь.

В помещении заиграла музыка, а существо, девушка не могла назвать его человеком, пританцовывающей походкой двинулось к её мужу. Сквозь призрачное тело виднелись очертания стола и её любимого.

— Обожаю Моцарта, — с этими словами он ударил диском от пилы по руке мужчины, зараз перерубив её. На пол упала кисть с торчащими из неё жилами. Кровь собиралась в лужу карминового цвета.

Крик Мелани разнёсся по всему помещению, дробясь на осколки, отражаясь от стен и аккомпанируя Моцарту и ритмичному чавканью, раздававшемуся из противоположного от неё угла. Её муж уже давно не кричал, истекая кровью. Он только всхлипывал, когда в очередной раз диск отрубал от него куски мяса, а существо жадно припадало к обнажившейся плоти, отрывая кровавые ошмётки. На стену летели густые алые брызги, напоминавшие масляные краски на холсте. Вожделенное урчание добравшегося до желаемой плоти создания сводило с ума и кружило голову мутным ощущением тошноты. Рвотные спазмы были очень сильны, только каким-то чудом Мелани ещё удерживалась на грани сознания, не пропадая в спасительную тьму.

Сколько прошло времени, девушка не знала. Она охрипла от постоянных криков, голова болела от музыки, страха и отвращения. Существо, наконец, поднялось, скрипуче рассмеялось, утирая окровавленный рот.

— Я не ожидал, что тут будет подарок в виде нерождённого ребёнка, — как гром среди ясного неба эти слова поразили Мелани в самое сердце. Мысль о смерти, к которой она успела привыкнуть, снова отодвинулась на второй план.

— Ты не сделаешь этого! — вместо крика из горла вырвался только хрип напополам с кровью.

— Конечно, не сделаю, — существо отвязало певицу от стены, взвалило на плечо и понесло к столу с пилой. — Нужно быть осторожнее в своих желаниях, поделишься этим знанием в аду…

Раздался визг циркулярки, с лёгкостью подавивший остальные звуки и поглотивший в себе отчаянные мольбы девушки.

Ясные голубые глаза смотрели до тех пор, пока их не коснулось разгорячённое колючее железо.

С высоких небесных пределов сорвалась яркая белая точка. На миг зависнув между мирами, она преодолела незримую границу и растворилась в голубом океане воздушного пространства. С хлопком и ослепительной вспышкой ворота затворились.

Точка медленно но верно обретала форму, и вот уже видны стали взмахи снежно-белых крыльев, разбивающих хрустальные основы мироздания. Тело идеальной девушки, за которую бы любой мужчина отдал всё, стремительно неслось к земле. Каждый взмах крыльев приближал его к заветной цели. В голове её звучал трубный голос того, кто мог ронять созвездия и нарушать вселенские законы им же когда-то и установленные. Кто мог бросать на небе краску, приобретавшую форму сияний, которыми восторгались люди. Тот, кто мог остановить течение времени и ход планет и звёздных систем. Но не делал этого. Поэтому женская фигура продолжала резать пространство всё ближе и ближе к городу, совершенно ничем не отличающемуся от других: небольшому и полному суеты…

Всё было как всегда: нравоучения по любому поводу.

— Да, дорогая, я всё помню, — пробки сводили меня с ума. Кругом жали на клаксоны иномарок раздражённые водители. До аэропорта было прилично ещё ехать, а Света уже основательно мне надоела. Впрочем, и это было, как всегда…

— Ты всё всегда помнишь, а потом я приезжаю, а дома беспорядок и хаос! — казалось, что она может болтать без умолку. — Не забудь, я прилетаю через три дня, и не хочу застать дома сборище твоих друзей, как это было в прошлый раз.

Я вздохнул, пытаясь успокоить и без того натянутые нервы. Светлана всегда была такой, сколько я её помню. Постоянные нервы, небольшие ссоры, хотя ничего серьёзного никогда не было, но и мелочь постепенно складывалась и слаживалась, раздражая всё больше. «Эх, угораздило же жениться!» Промелькнувшая мысль заставила ударить по рулю, и, высунувшись из окна, крикнуть особо нетерпеливому водителю: