Анна Леон - Вызов

– Я отдам ее тебе, но ты мне пообещаешь, что ты будешь работать как прежде!

Молчание и безразличие Виктора разжигало еще сильнее, и Александр не вытерпев, выбежал из комнаты, убегая прочь от дурных предчувствий.

Ворвавшись в свой кабинет, Александр быстро извлек картину из сейфа. Он нарочно спрятал ее подальше сразу же после возникновения неожиданной депрессии Виктора. Тот не отходил от нее ни на секунду. Мужчина на мгновение остановился, горя желанием взглянуть на девушку с картины даже в такой «сумасшедший» момент. Пальцами он «прошелся» по ткани, с трудом справляясь с ноющим желанием, затем запихнул полотно под мышку, и бросился назад к Виктору.

Александр надеялся, что брат выздоровеет также неожиданно, как и заболел.

Обнаружив Виктора в том же самом положении в кресле, Александр приблизился к нему и начал разворачивать перед ним картину, предоставляя ее на обозрение брата.

– Теперь ты доволен? Я дарю ее тебе с тем условием, что ты продолжишь работу!

Расслабившийся в кресле мужчина сейчас мало походил на прежнего Виктора, его глаза сверкнули безумным блеском, как только девушка с картины предстала его взгляду, все тело напряглось, несмотря на ощутимую потерю веса и слабость.

– Это она, несомненно, это она, – начал шептать Виктор, схватив картину и притянув ее к себе. Его глаза наполнились слезами, и он зарыдал.

Густой сигаретный дым полностью заполнил кабинет Амелина, и тот направился к окну. Морозный свежий воздух сразу же ворвался в помещение, и мужчина поежился. Он запахнул пиджак потуже и снова закурил. Волнение последних дней нарастало с каждым днем, и десятки выкуренных сигарет были свидетельством того.

Виктор Алексеевич продолжал расследование по делу Шпадова, но пока оно не дало ни единой зацепки. И этот факт заставлял задуматься о целесообразности задуманного. У него в распоряжении оставалось еще ровно две недели… две недели, и дело будет закрыто. Он не сможет больше беспокоить жизнь некоторых личностей, которые и так тяготились вынужденным вмешательством полиции.

Открытое окно кабинета позволяло ветру спокойно гулять внутри, и поэтому Амелин даже не услышал стука в дверь. Он продолжал стоять у окна, немного прищурив глаза и выпуская сигаретный дым вверх, с чувством искреннего беспокойства на лице.

Таким и увидел своего начальника Авдеев. Он понял, что Амелин не слышал, когда он постучал в дверь, и поэтому нарочно громко кашлянул, заявляя о своем присутствии.

С чувством некоторого раздражения в голосе, Амелин обратился к Михаилу:

– Ну-с, что у вас нового, капитан? Сразу хочу предупредить, что сегодня не желаю слышать ваше обычное «новостей нет, мы не можем напасть на след»!

Авдеев ждал, когда же начальник, наконец, обернется, но тот продолжал курить, выпуская дым в открытое окно, поэтому немного погодя, он начал:

– К сожалению, не могу сказать, что мы напали на след возможного убийцы, или того, кто «помогает» своим жертвам покинуть этот мир, господин полковник. Но, кое-что все-таки у нас появилось. Наше наблюдение за Романовичем все-таки дало кое-какие результаты. И, кажется, сейчас у него происходит нечто серьезное…

Амелин обернулся, услышанная новость изменила его лицо. Маленькие глазки расширились в ожидании продолжения, а небольшой рот чуть приоткрылся, в любой момент готовый выразить свое незаменимое мнение начальника.

– Мы сделали такие выводы после того, как Романович стал намного реже показываться в общественных кругах, к тому же, поползли слухи о возможном кризисе в его «бизнесе», отчего Романович, по нашим сведениям, пока придержал принятие решений по поводу «его обычной помощи» в Африке. В общем, можно сделать вывод – либо его выбрали в качестве очередной жертвы, либо это блеф…

Михаил замолчал, непроизвольно он коснулся подбородка ладонью, затем добавил:

– Или же Романовича действительно настиг кризис неизвестной природы, но в это верится с трудом!

Амелин выбросил недокуренную сигарету в окно, затем захлопнул створки и повернулся, наконец, к Михаилу. Теперь он был уверен на все сто процентов, что Шпадова убили, и расследование нужно продолжать. Амелин взглянул на капитана, чувствуя, что тот доволен происходящим. Наконец-то, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Сам Романович, конечно же, не обращался в полицию?

Амелин задал вопрос и сам же на него ответил. Он подошел к рабочему столу и начал теребить пальцами старый блокнот, который больше был похож на записную книжку.

Капитан Авдеев все же счел нужным ответить:

– Романович никак не нуждается в нашей помощи, господин капитан. На свою личную охрану он тратит миллионы.

Амелин снова о чем-то задумался на секунду, взял в руки почти пустую пачку сигарет, но закуривать не стал.

– Кстати, совсем недавно он усилил ее вдвое, – коротко добавил Михаил.

– Хм, – Амелин, казалось, с каждой секундой испытывал все большее удовлетворение. – Но этот парень далеко не глуп, я думаю, он должен понять, что кто-то пытается его уничтожить далеко не обычным способом, поэтому усиление охраны совсем ни к чему. Но, может быть, он этого все-таки не замечает…

Амелин рассуждал вслух, и Михаил старался следовать логике его рассуждений.

– Я уверен, что Романович понимает, что никто не пойдет его убивать, как это принято думать. Я имею в виду, убивать обычным способом, как мы привыкли это видеть. Эта игра слишком необычна, убийца каким-то образом, толкает свою жертву в петлю, поэтому и остается безнаказанным.

Амелин разговаривал сам с собой, совсем не замечая Михаила. Только иногда задавал тому вопросы, и как будто бы даже не слушал ответы капитана.

– Я просил вас составить список тех немногочисленных посетителей, которые удостоились внимания Романовича, и нанесли ему визит в последнее время. Он у вас с собой?

Михаил кивнул и быстро вынул из-за пазухи сложенный вдвое лист бумаги, затем подал ее Амелину.

– Вот он, – начал Михаил, – здесь всего лишь четыре человека. Трое из них – мужчины, коллеги по бизнесу. Мы уже навели справки о каждом из них. И только одна из них – одна из них женщина, – капитан поперхнулся, но все же выдавил из себя, – это ваша дочь, Марго.

Огромный высокий особняк снаружи казался изваянием спокойствия и тишины. Его толстые стены изолировали внешние звуки, не допуская их воздействия на немногочисленных жильцов. Но сегодня крики отчаяния раздались именно здесь, взбудоражив даже каменные плиты, которые невольно улавливали эхо человеческих страданий.

Двое мужчин, близко склонившись друг к другу, энергично перешептывались, стараясь говорить как можно тише.

– Все уже позади, не волнуйтесь вы так, господин президент. Ведь он жив. Мы успели вовремя.