Гильермо Торо - Штамм 3. Вечная ночь

Барнс переместился к высоким полкам,тихо покачиваясь перед Боливарской коллекцией старинной эротики. Барнс выбрал большой, тонкий, красиво связанный выпуск The Pearl и открыл его на ближайшей статье. Ах,Викторианцы. Столько шлепков.Затем,он достал вручную склеенный текст,более иллюстрированный записками, чем правильно опубликованная книга,состоящая из ранних фотографических печатей, приклеенных на толстые страницы. Печать сохранила некоторую серебряную эмульсию, которую Барнс осторожно держал в своих пальцах. Он был традиционалист, неравнодушный к преобладанию мужского доминирующего механизма и позиций. Он представлял подчиненной самку.

И тогда настало время для его четвертого и последнего бренди. Он потянулся к домашнему телефону и набрал кухню.Какая из его привлекательных прислуг будет приносить ему пресловутый четвертый бренди “Александр” сегодня вечером? Как хозяин дома,он имел возможность-и,при нужной консистенции-сообразительность-сделать свои фантазии реальностью.

Звонок оставался без ответа.Дерзость!Барнс нахмурился,затем повесил трубку и снова набрал,боясь,что он,возможно,нажал не ту кнопку.Как только он позвонил второй раз,он услышал громкий стук где-то в доме.Возможно,он вообразил,его просьба ожидалась.и ее осуществление было на симпатичном пути к нему прямо сейчас.Он оскалил зубы в бренди-улыбке и положил трубку в ее старомодную колыбель,начал пробираться через толстый ковер к большой двери.

Широкий коридор был пуст. Барнс вышел, слегка поскрипывая полированными белыми туфлями.

Голоса внизу. Смутные и приглушенные, достигали его ушей не более чем отголосками.

Игнорирование его звонка и шум внизу,дали достаточно оснований для Барнса,лично осмотреть прислугу и выбрать,кто должен принести ему коньяк.

Он поставил одну туфлю перед другой по центру прихожей,впечатленный от своей способности следовать по прямой.У главной лестничной площадки ,ведущей вниз,он нажал на кнопку вызова лифта.Лифт поднялся к нему из фойе,это была позолоченная клетка, и он скользнул в открывшиеся двери ,закрыв их, потянув ручку вниз.Клетка спустилась,перевезя его на первый этаж,как Зевса на облаке.

Он вышел из лифта,останавливаясь,чтобы рассмотреть себя в позолоченном зеркале.Верхняя половина его фирменной рубашки была расстегнута к низу,скрытые медали тяжело висели.Он облизнул губы и пригладил волосы,чтобы те выглядели более густыми,сгладил бородку и сделал вид нетрезвого благородства,перед входом на кухню.

Широкая Г-образная комната была пуста.Поддон с печеньем лежал охлажденный на стойке на длинном центральном столе ,пара красных прихваток лежала рядом.В передней части бара,бутылка коньяка и незапечатанный кувшин со сливками стояли рядом с мерными чашками и открытой банкой с мускатным орехом.Телефонный ресивер висел на его настенном рычаге.

“Здравствуйте?” позвал Барнс.

Сначала донесся грохот, похожий на удар о сталлаж.

Затем два женских голоса слились в один: “сюда.”

Заинтригованный,Барнс пошел вдоль центрального стола в угол.Подходя,он увидел пятерых его сотрудников-женщин прислуг-упитанных,пригожих,с копнами волос-держащих противоположные концы стеллажа с изысканным кулинарным инструментарием с гибкой стяжкой.

Первые мгновения он с удовольствием наблюдал их связанные запястья и полные мольбы глаза. Его, затуманенный бренди разум, рисовал проиходящее, как некую эротическую картину.

Действительность не спешила рассеивать пелену. Прошло какое-то время, прежде чем он понял, что кто-то ворвался и связал его прислугу.

Что этот кто-то был внутри дома.

Барнс повернулся и побежал. Женщины кричали позади него. По дороге он со всей силы ударился бедром в кухонный остров, от боли он согнулся пополам. На ощупь, двигаясь вдоль рабочей поверхности, он добрался до двери. Выбежав из кухни и двигаясь вслепую через лестничный пролет первого этажа, направляясь к главному входу, он думал только об одном, бежать! И тут он увидел, сквозь окна лилового оттенка, обрамляющие двойную входную дверь, на улице была борьба. Одного из его охранников вомпиров сбила с ног темная, бесчувственная фигура. Вторая фигура приблизилась и рассекла его серебряным мечом. Барнс попятился, спотыкаясь о собственные ноги, наблюдая как другие охранники со всей территории направляются в сторону вторгшейся группы.

Барнс изо всех сил побежал обратно к лестничному пролету. Он запаниковал при мысли о попадании в ловушку внутри кабины лифта и поэтому стал взбираться по винтовой лестнице, перебирая руками по широким перилам. Адреналин нейтрализовал часть алкоголя в его крови.

Кабинет. Там была витрина с пистолетами. Он бросился по коридору в сторону комнаты, когда пара рук схватила его из-за угла, затаскивая в открытый дверной проём гостиной.

Барнс инстинктивно покрыл голову руками, ожидая ударов. Он упал, приземлившись на один из стульев, и сжался в страхе и замешательстве. Ему не хотелось смотреть в лицо нападавшего. Отчасти от страха. Внутренний голос повторял высказывание его давно усопшей матери: Каждый получит по заслугам.

“Посмотри на меня.”

Этот голос. Этот сердитый голос. Барнс ослабил хватку вокруг своей головы. Он узнал голос, но не мог идентифицировать его. Что-то изменилось в нем. Голос огрубел со временем, стал ниже.

Любопытство пересилило страх. Барнс убрал дрожащие руки от головы, поднимая глаза.

Голод истощил его всегда приветливое лицо и превратил щеки в скалы, как будто все мясо было отделено от кости. Редкие бакенбарды цеплялись за серую кожу, но не заполняли образовавшейся пустоты. На нем были перчатки без пальцев, грязное пальто, и изношенные ботинки с сырой подошвой, зашнурованные телефонным проводом. Черная вязанная кепка на его голове бросала тень на расположенный под ней взгляд. Ручка меча виднелась из сумки на его спине. Он был похож на злобного бродягу.

“Эверетт” сказал Эф, не своим охрипшим голосом.

“Не надо,” в страхе сказал Барнс.

Эф взял бокал, его дно еще было покрыто шоколадным оттенком. Он поднес край бокала к носу, вдыхая ароматом. “Выпивка на ночь, да? Бренди Александр? Это чертовски торжественный вечер чтобы выпить, Барнс. ” он вложил большой стакан в руку своего бывшего босса. И тогда он сделал именно то, что Барнс так боялся: он сжал свой кулак поверх руки Барнса, раздавливая стекло между пальцев своего бывшего босса. Множество стеклянных осколков вышло наружу, разрезая его плоть и сухожилия до костей.

Барнс взвыл и упал на колени, истекая кровью и рыдая, съежился он. “Пожалуйста”, сказал он.

“Я хочу как следует врезать тебе в глаз” сказал Эф.

“Пожалуйста.”

“Наступить тебе на горло, а когда задохнешься сжечь тебя и оставшийся пепел уложить в швы между плиткой.”