Дмитрий Кравцов - Третий источник

— Сядь, не мельтеши. Лучше выпей. — Сашок отказался, помотал головой. Когда?

— Сегодня ночью. На работе.

Толяныч тоже помотал головой, волнами впуская в уши скупые подробности: был один… множественное повреждение внутренних органов… рваные раны, в основном проникающие… разорвано горло… потеря крови почти пятьдесят процентов. Его что, собаки загрызли?!!

— Кто? Кто это может быть?!! Бербер?

— Возможно, что он…

— Пастор звонил Берберу?

— Пока не известно. Говорить он не может — глубокая кома, комп уничтожен, а вместе с ним и данные последних сеансов связи. Сейчас мы выясняем через провайдера. Подопечная пропала…

— А мой эм-дюк?

— Не нашли.

— Ясно… — Ничегошеньки не ясно, но все же Толяныч остался абсолютно спокоен. Обнуление казалось неминуемым, и это ему не нравилось. БЕРБЕР!!! вот что было написано где-то в мысленном пространстве огромными буквами.

Он вскочил, еще не зная, что будет делать, но тело просило действия. Хоть какого.

— Тачка есть? — При этом Толяныч чуть не выбил Крепышку глаз своим носом. Если бы не дикий сушняк, то наверняка бы еще и слюнями забрызгал.

— У подъезда. Там Володя…

— Зови! Быстро! Крот, сучара, подъем!!! — Заорал Толяныч в маленькую комнату, шаря в аптечке в поисках хоть какого стимулятора. Нашел, заглотил и запил водкой — стало совсем хорошо — зашел к Сереге.

Крот оторвал мятую физиономию от подушки:

— Чего орешь, как больной слон? Танька не дала?

— Вставай, дело есть! Ты, помниться, хотел от Бербера работу поиметь… Есть такая маза. Вставай, сучий потрох!

Кротельник нехотя слез с кровати. Обе Танюхи тоже проснулись и пялили заспанные глаза на мечущегося по квартире Толяныча. Он в двух словах поведал Сереге о случившемся.

— А почему ты уверен, что это твой Бобер, тьфу, Бербер?

— Не знаю, вот он — Толяныч кивнул на Крепышка, — говорит, что, возможно, это Бербер. Выясняют. Но я-то чувствую — он это, больше некому. Опять же Пастор говорил, что у них с Бербером… Что у них нелады. Он даже решил тогда, что я от Бербера. А этот черт ведь звонил мне вчера или позавчера… Ну, или когда он там звонил. — Сморщил щеки Толяныч, словно лимон откусил. Во рту было кисло. — Да и всю прошлую неделю трезвонил, пока мы в Параминово прохлаждались.

— А может это не по нашему профилю, а, Фант? Может это их дела? — Крот не выглядел горящим большим желанием, хотя расклад почти как две капли воды повторяет недавнюю ситуацию с Мурзиком, и наверное это заставило Толяныча взбелениться:

— Кой черт их! Рыжая пропала и мой эм-дюк, который я от той старухи получил, тоже. Все в цвет выходит, а значит, следующие — мы с тобой и Леший. Въезжаешь? Рука им нужна! Короче, другой зацепки все равно нет.

— Ага. — Крот запустил обе пятерни в наголо бритый затылок. Звук получился похожим на вой перегорающего кулера. — Сам сделаю, сам сделаю… Довольно похоже передразнил он пасторову интонацию. — Я только, понимаешь, намылился отдохнуть денек-другой… А здоровья не осталось совсем. Я уж про твое комарье молчу. Просто звери. Всю кровушку выпили. И что интересно — с утра обратно похмеляться лезут.

Злиться на Серегу больше минуты было просто невозможно, особенно если глянуть на его лукавую ряху, и Толяныч оттаял:

— Это не комары, братуха, это спирохеты. Развел здесь бордель, бляха-муха!

— Чего?

— Ладно, не гунди, одевайся быстрее и бегом вызывай Лешего. Да, и пусть попробует пробить данные по Берберу, если чего-нибудь на него есть. Девчонки, подъем! Сообразите чего-нибудь поесть.

И Толяныч направился в маленькую комнату к тайнику. Приподнял линолеум и, примостившись рядом на полу, вынул промасленный сверток. ТТ отложил пока в сторону — все равно оба взять придется. Ага, вот и Старичок. Отщелкнул барабан, и на подставленную ладонь посыпались латунные цилиндрики с белесыми головками.

— Эх, маслятки вы мои серебряные… — пробормотал Толяныч. — Тань, принеси, пожалуйста, сигареты. — Крикнул, прислонившись затылком к прохладной стене и слушая, как Крот бубнит в домоком что-то вроде: «Да, по полной программе… Не знаю… Давай, ждем тебя через час… Да не знаю, говорю…»

Вот и пригодятся перстеньки да бирюлки-то. Эх, Пастор, Пастор. Как в воду глядел, да сам не уберегся. Только бы найти этих гадов, только бы найти. И только бы это оказался…

— Где мы встречаемся? — Крикнул Крот.

— Здесь. Пусть тачку возьмет.

Закурил с отвращением и принялся заново снаряжать барабан — щчик, щчик. С глазами уже все в порядке, а вот с реальностью что-то происходит непонятное. Дробится реальность-то.

Щчик… Щчик… Щчик…

Щчик. Сработало реле времени.

День… Танька… Та, первая — самая-самая… Сигарета в пепельнице дымит… Пиво… Губы, сладкие, как… Не знаю, как что… И шелк кожи… И все замечательно…

Щчик. Ночь… Толчок в бок… Фантик пытается уйти полуоборотом и… не успевает… Кровь. Боли пока нет, только холод, проникший в бедро… Ноги делай! Ноги, дружище… И воздух упруго упирается в лицо, навстречу. Быстрее! Темно, и никого вокруг, а по бедру уже течет… Теплая, липкая, бляха-муха!!! Противно дрожат колени…

Щчик-щчик… Фантик бьет кулаком не целясь. И… увернуться уже не успевает. Мир взрывается тысячью радуг…

Щчик… Опять Танька… Снова вечер…

Щчик, щчик, щчик. Руки… Держат, суки, заломали… Удар! И боль разливается по всему животу. И еще!.. И еще… Ржут, сволочи… Рванулся!.. Еще кто-то повис на плечах… Рывок, хрустит плечо… Боль… «Не рыпайся, мальчик… А девочку твою мы потом…» — и ногами, ногами… СУКИ… УБЬЮ, СУКИ!!! И боль… Боль.

Щчик… Григорьич… Хочешь попробовать всерьез?

Щчик-щчик. Бербер. Улыбается — сразимся? А плечо все еще болит… Нет, не сейчас, спасибо… А может рискнешь?… Это вызов, но сейчас Фантик слаб, как младенец. Только из больницы… Давай через два месяца… Два и прошло… И снова Бербер… Разбитая бровь, и кровь капает на кимоно… Вывихнутая рука, боль и… Победа…

Щчик, щчик, щчик… Танька: «Фант, мне угрожают. Да, те самые…»

А потом… Ночь. Мир распадается на кадры. Башни домов резко отбрасывают звук, и дважды отдача вверх… И «этот» падает очень медленно… Фантик выбегает из двора, плюхается на заднее сидение, и Бербер лихо рвет с места… Москва-река чуть морщась глотает улики, а руки все равно пахнут порохом… И Бербер… Улыбается… Опять улыбается — молодец, Фант. Уважаю. Так и надо. А руки спиртом протри…

Щчик, щчик… Стол отлетает в сторону. Фантик падает и сшибает спиной какую-то этажерку… Бербер! Сзади! Попытка встать… Блеск ножа… БЕРБЕР!!! Рукоять сама влипает в ладонь… Фантик бьет, в последний момент изменив направление удара, чтоб не на смерть, и кровь брызжет прямо на руки, на лицо… Вот ведь бляха-муха!!! Уходим… Молодец Фант! Спасибо — Бербер, как ни в чем не бывало, хлопает по плечу. Улыбается…