Кэт Ричардсон - Полтергейст

— Да уж, Такман тот еще фрукт.

— Думаешь?

Внизу загрохотали шаги. Вдруг показался Альберт.

С лестницы донеслись шаги, перемежающиеся кряхтеньем и рычанием. Бен попробовал вжаться в стул, но рухнул на пол, где и остался лежать грудой переплетенных конечностей.

— Ох… Вот засада! Бешеный носорог проснулся. — Он распутался и встал на ноги. — Извини. Обычно после обеда он спит дольше.

— А когда спишь ты?

— Когда Мара дома — то есть около четырех часов вдень, два раза в неделю… Если не ошибаюсь… Брайан, наверное, вырастет, думая, что у отца ранний Альцгеймер, а мама подрабатывает патронажной сестрой.

— Я думала, твоя мать иногда с ним сидит.

Бен покачал головой. Грохот приближался к двери чердака.

— С недавних пор перестала. Она сломала ногу.

Я в ужасе уставилась на него.

— Неужели Брайан?

Бен добрался до двери.

— Нет. Поскользнулась на мокрой от дождя лестнице. Но она у нас крепкая старушка с прочными костями, так что все обойдется.

За стеной раздалось «Гра-а-а!» Брайана, дверь затрещала и с грохотом подалась внутрь. Не успел Бен потянуть за дверную ручку, как в комнату, прямо под ноги отцу, ввалился Брайан.

— Гра-а-а!

Бен изо всех сил старался выглядеть строгим, а в итоге у него лишь съехались «в кучку» глаза.

— Schreckliches kind! [8] Ужасный ребенок! (нем.).

Я точно не знала, что это значит, но Брайан принялся с хихиканьем кататься по полу — явно не то, чего добивался Бен.

— Может, тебе стоит переключиться на русский? — предложила я.

— К сожалению, моя мамуля уже успела. Немецкий — мое последнее прибежище, единственный способ выплеснуть эмоции, а когда я зол, грамматика летит ко всем чертям. Скоро придется перейти на финский или выучить новый язык, чтобы не отставать. Как думаешь, как быстро я смогу выучить урду?

Я не знала, серьезно он говорит или шутит.

— Может, попробуешь «поросячью латынь»? [9] «Поросячья латынь» (pig Latin) — форма жаргона, когда первая и вторая половина слова меняется местами, после чего к образованному слову присоединяется суффикс «-ау».

Бен подхватил Брайана на руки.

— Как насчет лягушачьей? Вот существовала бы на самом деле трансфигурация, я бы попросил Мару превратить этого поросенка в лягушку.

Брайан захохотал громче.

— Ква-ква! — выкрикнул он, хлопая в ладоши.

Я спустилась вслед за ними по лестнице, оставив при себе соображения насчет того, что существует, а что нет.

— Похоже, вы прекрасно обходитесь без ведьмы.

Брайан запечатлел смачный поцелуй на щеке Бена, подождал, пока тот спустится на нижнюю ступеньку, вывернулся из отцовских объятий и рванул по коридору к гостиной, вновь войдя в роль носорога.

— Ну вот. Прощай, лягушонок, — вздохнул Бен. — Я, наверное, схожу погуляю с ним в парке, а то он никогда не уймется. Пойдешь с нами или предпочитаешь отдохнуть от нашего зоопарка?

Я почувствовала укол вины, но все же сказала:

— Я, наверное, лучше вернусь к работе, только сперва еще немного тебя помучаю.

Бен, бросившийся было в погоню за злокозненным носорожиком, разрешил:

— Валяй.

— Во-первых, почему стекло — особенно зеркальная поверхность — не пропускает Мглу?

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я смотрю сквозь стекло, я вижу Мглу не так отчетливо. Если стекло зеркальное, видимость еще хуже, а сквозь несколько слоев стекла я вообще различаю с трудом… Почему? — крикнула я вдогонку Бену.

Изловив сына, Бен отнес его в коридор, чтобы одеть. Он снял с вешалки какую-то штуку, с виду напоминающую собачью упряжь с поводком, и поднял ее вверх, одним глазом продолжая следить за Брайаном. — Так, ты хочешь гулять? Наденешь поводок или будем слушаться папу?

Брайан посмотрел на поводок и поджал губки.

— Не песик. Носоррырог.

Бен присел на корточки перед Брайаном.

— Hoeren, mein kleiner [10] Послушай, мой маленький (нем.). носорожик — будешь держать папину руку, пока мы не доберемся до парка, или придется тебе носить поводок. Я не хочу, чтобы ты снова выбежал на дорогу. Договорились?

Вид у Брайана был мрачный.

— Угу.

— Ты понял: не отпускать до самого парка?

— Да.

— Хорошо. — Бен встал и взял Брайана за руку; затем снова посмотрел на меня, пока Брайан, пыхтя, тащил его к двери.

— О чем мы?.. Ах да. Стекло действует как фильтр… Существует много старинных примет, связанных с воздействием зеркал и серебра на духов и всякую нечисть, но я не знаю, какая здесь связь. Фольклор нельзя назвать надежным источником.

— От науки толку тоже немного, — напомнила ему я.

— Верно… Я посмотрю. Брайан, подожди! Дай одеться. — Он натянул куртку, пытаясь одновременно удерживать руку Брайана и разговаривать со мной. — Ты просто так интересуешься, или это нужно по работе?

— И то, и то. Аппаратная Такмана отделена от помещения, где проходят сеансы, двумя слоями стекла, и я с трудом вижу Мглу по ту сторону. Чтобы я хоть что-то различила, необходимо большое скопление энергии у самого стекла. Но я сталкивалась с подобным и раньше — сидя за рулем, я хуже вижу Мглу, чем когда я снаружи.

— Возможно, машина — особый случай… Постараюсь выяснить, почему так происходит. Что еще? Быстрее, пока носорог не взбесился.

— Мне нужно знать, с помощью каких трюков можно подделать полтергейст, а точнее — одурачить участников такмановских сеансов.

— Хочешь сказать, Такман подделывает результаты? — Бен был ошеломлен.

— Нет. Но я должна знать, как можно сфальсифицировать подобные эффекты, чтобы объяснить ему, что он не прав.

— Значит, ты хочешь понять механику трюков? Как их обнаружить? У меня где-то завалялась литература на эту тему, точно-точно. Осталось только найти.

— Так ты не против?

— Нет, если ты готова подождать, пока я найду материалы. Заодно отвлекусь от возни с ребенком и домашней рутины.

Брайан потянул сильнее и издал свой носорожий рык — он почему-то считал, что носороги рычат именно так, — и мне захотелось, чтобы он замолчал. По пути к выходу мне пришлось его перекрикивать:

— Спасибо! Как-нибудь тебе позвоню! Или ты звони!

Бен нахмурился.

— Прости, что не смог уделить тебе больше времени.

Я отмахнулась и открыла дверь.

— Ничего страшного. Я получила ответы на основные вопросы. — Я помахала книгой. — Верну, как только смогу.

— Не спеши. — Рвущийся в бой носорожик поволок отца прочь. Дверь с щелчком захлопнулась, и я услышала, как сама собой повернулась защелка. Наверное, Альберт решил сыграть в охранника.

Пока я спускалась со ступенек вслед за юным носорогом и его отцом, Альберт что-то прошептал у меня над ухом. Я уставилась на него.

— Что?

Он остановился, посмотрел на меня, подмигнул — тонкие губы растянулись в улыбке — и исчез.