Кэт Ричардсон - Полтергейст

Мы нырнули в полумрак у скрепленных цепью дверей. Карлос потянулся было к замку и вдруг отступил.

— Это Ва Ми.

— Да, — ответила я. — Ты знал?

— Меня влекло сюда. Я до сих пор их чувствую. Каждого из тринадцати.

— А Иена?

Брови Карлоса поползли вверх.

— Да. Он пирует за этой стеной. Он не знает, что его сюда привлекло, хотя и ощущает дух кровавой резни. Он кормит своего питомца витающей внутри смертью.

Он сдвинул брови. Глаза, два черных смерча гнева, заметали молнии. Я подложила небольшой кусочек Мглы между нами, отгоняя ужас.

— Карлос, — шепотом взмолилась я. — Нам пора внутрь.

Он дотронулся до цепи, проведя пальцами по покрытому ржавой коркой висячему замку. Чувствительные пальцы нащупали сломанное звено, и Карлос снял замок. Видавшая виды, покрытая подтеками створка из красного дерева приоткрылась нам навстречу с тихим скрипом, похожим на вздох облегчения.

Мы осторожно прошли в вестибюль. Дверь за нами захлопнулась. Впереди нас ждала еще одна пара дверей… Красные створки и неспокойное море Мглы. У меня на глазах призрачный портал распахнулся, и в ночь, смеясь, выскочили три фигуры. Карлос потянул за ручку реальной двери, и мы прошли в пустой бар, увлеченные в водоворот неизлечимой боли и памяти.

Над мини-баром и обеденным залом стелился туман из привидений. Все помещение, слой за слоем, было ими забито. Места не хватало: призраки витали в воздухе, просачиваясь друг сквозь друга, поднимались и спускались по лестнице в дальней части, влетали и вылетали из дверей позади нас. Смех, разговоры, звонки, в телевизоре над баром вспыхивали образы из давным-давно снятых с эфира телешоу и забытых новостей. Затем внезапная стрельба и женский визг… Часть призраков растаяла, другие же как ни в чем не бывало продолжали исполнять свои беззаботные туманные роли в вечном спектакле о грабеже и смерти, не замечая, что у них в кои-то веки появились зрители.

— Какого черта?! — Я стала пятиться, сбитая с толку зрелищем, пока не уперлась спиной в мягкую обивку перил… Я не заметила, как очутилась у барной стойки. Сквозь бурлящую Мглу я заметила маячащего в соседнем помещении Иена. Когда-то там находился игровой зал. И в наши дни, если пройти сквозь арку дверного проема между красными колоннами (красный цвет, по китайскому поверью, приносит удачу), можно увидеть на полу, где четырнадцать человек были застрелены в голову и оставлены умирать, кровавые разводы двадцатилетней давности.

Карлос с ухмылкой сбросил плащ.

— Я хочу с тобой поговорить, мальчишка!..

— Кого я вижу! Мисс Всезнайка и ее приятель-коп, — сказал Иен. — Да пошли вы…

Карлос хохотнул и направился к Иену. Обычный мир содрогнулся.

Внезапно к Карлосу устремился поток из кружащих лезвий времени, яркого призрачного света и запаха гнили. Тот отбил атаку и, обнажив клыки, со злорадной усмешкой двинулся дальше, распространяя перед собой вероломную черноту подобно чернилам спрута.

Оказавшись лицом к лицу с неумолимым и невероятным противником, который словно сошел со страниц вампирских романов, Иен отскочил назад.

Я стянула с головы кошачьи ушки и взялась за дело. И тут же наткнулась на призрачный труп, лежащий в луже серебряной крови; в широко распахнутых мертвых глазах застыл ужас.

Существо, которое некогда было Селией, швырнуло меня на одну из колонн. Я свернулась калачиком на полу, чувствуя жаркое свечение фантома. Потом вытащила из кармана «путы», и колючки сквозь перчатку вонзились в не успевшую зажить руку.

Налитое кровью существо снова нырнуло — воплощенная ярость. Я проползла по пыльному полу и шумно вскочила на ноги, пробежав сквозь призрачную пару, которая, не спуская влюбленных глаз друг с друга, кружила в медленном танце, таком неуместном среди кровавых образов смерти.

Я бросила «путы» на танцующих призраков, и те застыли вполоборота — пожелтевшая фотография, наложившаяся на кинофильм о ночи, когда трое молодых людей ограбили и расстреляли четырнадцать соседей.

Я услышала, как кричит Иен, обернулась посмотреть и краешком глаза уловила кромешную черноту.

Затем мощный ураган ненависти с жутким воплем бросился вперед… И застыл, попав в цепкие тени танцоров среди умирающих тел.

Я замерла в нерешительности.

— Пора, Блейн! — взревел Карлос.

Опять эта Мгла!.. Нырнув внутрь фантома, под острые ножи времени, я осторожно раздвинула колючую проволоку — ревнивую ярость, которой Иен оплел любимую игрушку, — и стала пробираться в глубь смертоносного гиперкуба тем же способом, что и накануне во Мглу. Вспоминая недавние догонялки и чувствуя, как кровь из распоротой ладони пропитывает перчатку, я проскользила по замерзшим озеркам памяти и прорвалась глубже, к источнику силы и безумия, к сердцевине, где должны были пролегать контрольные линии.

Проникновенный бархатный голос нашептывал, напевал, навевал жуткие образы: «…охваченные пламенем конечности прогорают до хрупких головешек и рассыпаются в прах… вырванные из глазниц живые глаза…»

Тектонические пласты памяти существа сместились, скользя и выгибаясь подо мной, и меня швырнуло в осколок с предсмертной агонией Марка — в одну из стеклянных капель воспоминаний, застывших вместе с ураганом. Танцоры замерли, но остальные призраки суетились по-прежнему, то и дело задевая подвешенное во времени существо, и каждый раз морозный звон колокольчиков памяти и боли пробирал меня до костей.

«…безжалостны. Они заползают тебе под кожу…»

Голос — отчасти Иена, отчасти Карлоса — живописал кошмары. Я замотала головой, пытаясь вытрясти мерзкие слова из ушей, и как можно глубже запустила непослушные пальцы в нутро твари, которую надеялась уничтожить.

«…куклы из плоти…»

Помогая себе локтями, я продвигалась все глубже… Я рвала и рвала прочные нити, наивно полагая, что клубок энергии и воспоминаний подастся под моим напором. Как бы не так: существо, которое никогда не жило, не желало умирать; оно боролось не на жизнь, а на смерть, пульсировало между пальцами и обжигало оголенные нервы. Несколько раз меня чуть не вывернуло наизнанку. В очередной раз сглотнув подступивший к горлу ком, я поискала точку опоры… Под ногами захлюпала потусторонняя кровь, опереться было не на что. Я заблудилась в лабиринте из завязанных в узлы ярости нитей, не в силах отыскать минотавра — сердцевину. Я должна ее найти, должна… Это единственный способ уничтожить монстра.

«…пьет твою душу, а затем…»

В отчаянии я схватила собственную тонкую нить и, перебирая руками, как по нити Ариадны, добралась до странного бугорка, похожего на нераскрытый бутон… Туго переплетенная сердцевина Селии! Сердце существа выглядело как пульсирующая спиральная роза из крови и пламени. Вздрагивая от страха, я сжала в руке бутон и стала поворачивать его против часовой стрелки, раскручивая тугую спираль времени.