Кэт Ричардсон - Полтергейст

— Ладно. Сможешь уделить мне еще немного времени? Посмотрим диски вместе? Я хочу понимать, что вижу.

Лицо Квинтона расплылось в широкой улыбке.

— Я свободен, как ветер.

Я фыркнула, а затем случайно посмотрела на часы в коридоре.

— Черт! Позднее, чем я думала. Сеанс начнется меньше, чем через час. Хаос высунула голову из кармана Квинтона и попыталась улизнуть на пол. Я подхватила ее в прыжке.

— Ну уж нет, маленькая разбойница. Погуляла и хватит!

Она извернулась и выскользнула из моей руки, исполнив фирменное сальто-мортале и раздраженно зачирикав.

Квинтон ее подобрал.

— Кто тут у нас расхулиганился? Прозевала тихий час? — Он сунул хорька за пазуху. Хаос немного повертелась, а потом успокоилась и высунула мордочку за ворот свитера, устроившись поудобнее внутри. Потом встряхнула головой и зевнула.

— Отлично. Теперь мне придется выуживать ее из твоего свитера, ехать обратно в Западный Сиэтл, чтобы забросить ее домой, и к трем успеть обратно, — простонала я.

— Пусть побудет у меня.

Я уставилась на него.

— Чего?

— А что? Мне нравятся хорьки. Если ты оставишь мне ее корм — и если мне доверяешь, конечно, — она может побыть у меня, а когда освободишься, вместе посмотрим твои диски.

Я засомневалась.

— Не знаю, сколько это все займет.

Квинтон пожал плечами.

— Могу оставить ее на ночь. Я знаю, чем кормят хорьков, а если она слишком разойдется, посажу на поводок. И у меня в избытке теплых кармашков, где она может поспать. Если ты не возражаешь, то я и подавно.

Я обдумала его предложение. Квинтон мне нравился, я доверяла ему выполнение довольно странной работы — в том числе и такой, за которую нас обоих могли арестовать. Я уже успела доверить ему свою жизнь и свою свободу — пожалуй, могу доверить и свою любимицу. Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

— Ну ладно. Не давай ей сладкого — для нее это как спиды — и не подпускай к резине…

Он улыбнулся и замахал рукой.

— Ладно, ладно. Хорьковая диета Аткинса: никаких углеводов, никакой резины. Честно, у меня жили хорьки. Я тебя не подведу.

Я рассмеялась.

— Уговорил. Как освобожусь, звякну тебе на пейджер.

Квинтон взял вещи Хаос, и мы спустились на первый этаж. Перед сеансом мы вышли перекусить, и по дороге я заметила, что эта маленькая мохнатая предательница уютно устроилась у Квинтона за пазухой.

Вокруг массивного стола собрались семеро. Они стояли, кончиками пальцев касаясь ясеневой столешницы, склоня головы и устремив взгляды на вазу с цветами в центре. Из переносного магнитофона лилась негромкая музыка — «Имаджинейшн» в обработке Глена Миллера.

Люди в комнате представляли собой занятную компанию: две явные пары — студенческого возраста (белый юноша и девушка китаянка) и постарше (мужчина и женщина средних лет, оба белокурые, нордического типа); измотанного вида домохозяйка; молодой человек с лукавой улыбкой, похожий на выходца с Ближнего Востока; пожилой мужчина, чья выправка выдавала отставного военного. Я еще не связала лица с именами — в досье не было фотографий. Решив, что восьмой участник не придет, собравшиеся не стали больше ждать и приступили к сеансу.

Военный посмотрел на цветы и сказал:

— Добрый вечер, Селия. Ты нас ждала?

Стол издал два коротких удара. Я приподняла бровь. Сегодня утром под столом я не заметила ничего, что могло бы издать столь отчетливый резкий звук, а с тех пор туда точно не помещали нового оборудования. По крайней мере официально… В любом случае из аппаратной никаких устройств видно не было.

Не отводя взгляда от происходящего по ту сторону стекла, Такман склонился ко мне:

— Два удара значит «да».

Я кивнула.

— Как обычно.

Я попробовала заглянуть во Мглу и разглядеть, что происходит в области, где обычное и сверхъестественное накладываются друг на друга, но два слоя стекла между мной и комнатой для сеансов мешали особому зрению. Виднелись лишь размытые контуры и разноцветная светящаяся дымка, которая вилась вокруг участников проекта, оставляя завитки на полу и стенах. Откуда бы ни исходил тот стук, он казался необычным, и я жалела, что не могу зайти в соседнюю комнату и увидеть все своими глазами.

— Ваша работа? — спросила я.

— Нет. Они сами. Прогресс налицо. — Краем глаза я заметила, как на губах Такмана заиграла самодовольная улыбка.

Люди в комнате поздоровались с полтергейстом. В ответ стол и стены сотрясло от стука. Панель с рождественскими огнями заморгала, продемонстрировав сложную последовательность цветов. Такман нахмурился.

— Смотрю, ты сегодня не в духе, Селия, — заметил военный. — Ты рада нас видеть?

Казалось, стол вздрогнул. Деревянная ножка шаркнула по ковру, образовав складку, а потом явственно скакнула вверх и с глухим стуком опустилась на пол. Я точно не знала, вписывается ли этот прыжок в рамки объяснений Квинтона… Шестое чувство мне подсказывало, что нет.

Участники сеанса переглянулись.

— Это значит «да»? — спросил военный.

Стол громко щелкнул один раз: звук разнесся по комнате, сопровождаясь внезапной алеющей вспышкой, которую я разглядела даже через стекло.

— Нет, — пробормотал кто-то.

Стол затих, а потом вдруг встал на дыбы и начал переваливаться с одной ножки на другую. Людям пришлось пуститься в пляс, чтобы уберечь пальцы ног от разошедшейся не на шутку мебели.

Такман в замешательстве уставился на происходящее в соседней комнате.

— Такман, это ваш подсадной творит? — спросила я.

— Нет. Марк сегодня не пришел.

Дорньер прокашлялся.

— Внутри наблюдается странная электрическая активность. Приборы зарегистрировали несколько небольших всплесков… Что бы это ни было, оно отражается и на термометрах.

— Как? — спросила я.

Дорньер объяснил, переписывая показания с датчиков в блокнот.

— Обычно, когда проявления достаточно яркие и испытуемые взволнованы, температура внутри поднимается. Когда Селия активна, с них по семь потов сходит. Иногда мы даже оставляем окно открытым. Но сегодня в комнате похолодало, и это очень необычно.

Тут стол вырвался на свободу и закружил по комнате. Сквозь Мглу я видела шлейф из желто-красных искр. Если бы не стекло, они бы сверкали ярким пламенем. Стол резко дернулся вперед-назад, а затем понесся по кругу короткими скачками, уворачиваясь от участников проекта. Он скакал все быстрее и быстрее, грохоча по деревянному полу, расшвыривая мелкие предметы и опрокидывая книжные полки. Повсюду разлетались книги и бумага.

— Опять скачок показаний, — сказал Дорньер. — Дуга ползет вверх…

Такман метал яростные взгляды.

— Какого черта?..

— Я так понимаю, это ненормально? — спросила я.