Майкл Слэйд - Головорез

– Где это?

– В Калифорнии.

– Снова для проведения исследований?

– Здесь находится доктор Ян. Может, он знает, куда она пошла.

Ян, мужчина лет под тридцать, был одет в лабораторный халат и держал под мышкой стопку бумаг. Пока копы представлялись ему, он изучал их сквозь толстые стёкла очков.

– Ничего серьёзного, надеюсь?

– Обычная рутина, – ответил Цинк. Это был стандартный ответ в таких случаях.

– Потрясающая лекция. Очень жаль, что вы её пропустили. "Почему Человек вызывает войну: шимпанзе развиваются по тому же пути, что и мы".

– Дэниэльс преподаёт зоологию?

– Как сказать… Она читает лекции по психологии на медицинском факультете, занимается антропологией, участвует в работе факультета искусств, связана с зоологией, с исследовательским факультетом. В наши дни мы все работаем на пересечении различных дисциплин.

– Где профессор находится сейчас?

– "Посещает старых друзей". Она сказала, что в пять позвонит узнать, не было ли для неё сообщений.

– Почему человек вызывает войну?

– Вы слышали о колонии шимпанзе Джейн Гудэл? Колония Гомб в Танзании?

– Это не та, которая была убита?

– То была Диана Фоссей. Все считали, что шимпанзе Гудэл, обитавшие на различных территориях, мирно сосуществовали. Затем, неожиданно, обезьяны с Казакелы вторглись во владения Кахамы. Они поубивали самцов, самок изнасиловали и захватили территорию. Это нападение явилось первым известным случаем запланированной агрессии приматов по отношению к представителям их собственного вида. В течение года доктор Дэниэльс изучала колонию и пришла к заключению, что поведение шимпанзе аналогично нашему. Они являются зеркалом человеческой эволюции. Они развились настолько, что развязали войну.

– Это является прогрессом?

– Объективно – да, – сказал Ян. – За последние 3400 лет только 268 были относительно мирными. Во всём мире в настоящий момент каждую минуту тратится два миллиона долларов на вооружения. Наш мозг развился для того, чтобы совершенствовать оружие и таким образом обеспечить выживание и воспроизведение наших генов. Дарвин считал сопротивление генетической конкуренции самой мощной движущей силой в человеке. Исследования доктора Дэниэльс подтверждают это.

"Deja vu, – подумала Кэрол. – Чувственная теория русского".

Цинк оставил телефон секретаря спецотдела "Х".

– Попросите профессора позвонить мне. Это очень важно, – сказал он.

Западный Ванкувер 1:36 пополудни Они подъехали к дому Хаттона Мэрдока на Холлибэрн-Маунтин. Когда капли дождя упали на дребезжащие листы, покрывающие крышу, и заструились по водосточным трубам, они уже проверяли имена в делах судьи.

– Никакого Эвана Квана, – сказала Кэрол. – И никакого Квана Кок-су.

– Так же как и Мартина Квана или Лотос Кван.

– Потому что дело было сожжено в камине.

Ванкувер

5:39

Кэрол вместе с Цинком поглощали пиццу в спецотделе "Х", когда раздался телефонный звонок.

– Инспектор Чандлер?

– Профессор Дэниэльс?

– Вы просили, чтобы я позвонила?

Чёткое произношение. Ударение в конце фразы. Цинку представилось, что ей около пятидесяти лет.

– ФБР проверяет обстоятельства, связанные с Эваном Кваном. Его имя всплыло в связи с одним из дел в Калифорнии. Полагаю, вы его знаете?

– Знала его, инспектор. Кван делал у меня курсовую работу в 1978 году. Я не видела его в течение десяти лет.

– Кван прибыл из Гонконга?

– Да, в качестве иностранного студента.

– Для изучения чего?

– Молекулярной биологии.

– Не могли бы вы уточнить?

– Он надеялся довести до конца работу Сарича и Вильсона, касающуюся Евы.

– Евы? – переспросил Цинк.

– Вашей более чем тысяча раз пра– бабушки. И моей тоже, – ответила Дэниэльс. – И всех живущих ныне человеческих существ.

– Как мне кажется, её звали Люси.

– Ошибаетесь, инспектор. Но я сомневаюсь, что вы хотите выслушать лекцию по эволюции.

– Напротив, – сказал Цинк. – Область, которую изучал Кван, может оказаться важной.

Дэниэльс прикрыла микрофон и обратилась к кому-то приглушенным голосом, Цинк расслышал слова: "СРВ-образцы". Через мгновение она снова была на линии.

– Эван что-то сделал?

– Нет, насколько нам известно. Обычное для ФБР расследование. Мы проверяем несколько линий.

Большинство людей обычно весьма сдержанны, когда их допрашивает полиция. Обычно лучше подходить к сути постепенно. Заставить человека говорить свободно – чуть ли не самое сложное дело.

– Говорит вам что-нибудь слово "австралопитек"?

– Это вид гоминидов, который эволюционировал в нас.

– Люси была австралопитеком три миллиона лет назад. Она является представителем вида, эволюционировавшего в нас. Но она не была тем индивидуумом, от которого мы произошли.

– А Ева была?

– Ева была хомо сапиенсом архаического типа. Она жила двести тысяч лет назад, а может, и много позже. Ева не была единственным человеческим существом на Земле в то время, но она была самой плодовитой из всех в том смысле, что все живущие сегодня носят в себе её гены. Она была тем самым индивидуумом, от которого мы все произошли.

– Значит, Эван искал нашу буквальную праматерь? – сказал Чандлер. – Почему я ничего не слышал о Еве раньше?

– Ещё услышите, когда пресса вникнет в то, что происходит. Ева разрешает самый старый человеческий спор: откуда мы появились? Кто породил человечество?

– И Ева действительно отвечает на эти вопросы?

– В двух отношениях. Мы не только унаследовали её генетический код, но эволюция от архаичного до современного человека произошла в её семье.

– Это произошло в Африке?

– Возможно. Хотя некоторые полагают, что дом Евы был в Южном Китае.

Дэниэльс снова прикрыла микрофон. На этот раз Цинк подслушал: "Тесты на ретровирус".

– Я чему-то мешаю? – спросил он.

– Мы почти закончили, – сказала профессор. – Я специалист по приматам, как вы, несомненно, знаете. В течение года я изучала обезьян в местном зоопарке. Куратор попросил меня, чтобы я проверила зелёных мартышек на вирус СПИДа. Это был хороший повод проведать старых друзей.

– Мы говорили об Эване и Еве.

– Эван интересовался ДНК митохондрий. ДНК, как вам, я уверена, известно, это те молекулы, которые передают наследуемые характеристики. Гены выстраиваются в ядрах наших клеток в цепочки ДНК, и, следовательно, молекулы ДНК являются как бы строительными блоками наследственности. Цепочки ДНК являются смесью генов, унаследованных от обоих родителей. Но в наших клетках есть и другой тип ДНК, хранящийся вне ядер, в митохондриях. ДНК митохондрий попадают к нам непосредственно от нашей матери, поэтому они не меняются в каждом поколении в зависимости от пола. Поскольку они меняются только из-за мутаций – случайных ошибок при копировании генетического кода – учёные используют их для того, чтобы проследить генеалогическое древо.