Наталья Калинина - Ледяной поцелуй страха

— Вы должны это видеть…

— Что случилось? — первой всполошилась Настя. Резко встав, она сдвинула стул с громким звуком и направилась к парню. — Геннадий, что про…

— Идемте со мной! Идемте, идемте…

Андрей позвал Никиту, который, вообразив, что машина — это самолет, бегал по столовой, держа игрушку с открытыми, на манер крыльев, дверцами над головой.

— Я думаю, что ребенку это лучше не видеть, — заметил Геннадий.

— Ты нас пугаешь, — произнесла Полина. Молодой человек посмотрел на нее долгим взглядом, в котором читалось странное сочувствие, и горько усмехнулся:

— Я вас не пугаю. Это… Ну идем же!

— Вы говорите, что ребенку это лучше не видеть. Может, кто-то останется с Никитой здесь, пока я…

— Да идемте все! — неожиданно изменил свое мнение Геннадий. — Думаю, он не поймет, в чем дело. Его психику этоне травмирует, чего не могу сказать о нашей.

Заинтригованные и немного напуганные, «пленники» последовали за Геннадием, который быстрым шагом пересек холл гостиницы, а затем свернул за здание администрации, вышел на дорогу, которая, как все уже знали, обрывалась рекой. Но, пройдя полпути, он свернул с пути в лесок, который тянулся вдоль тропы. Посадка оказалась неширокой, и вскоре перед взорами сопровождавших Геннадия предстало пространство, расчерченное на небольшие квадраты проржавевшими оградками. Полина обвела взглядом торчавшие то там, то здесь обелиски и металлические кресты, согнутые непогодами, и за всех вслух произнесла:

— Местное кладбище.

— Кладбище, да с сюрпризом! — объявил громко Геннадий, и сарказм в его голосе прозвучал так откровенно, что все удивленно на него оглянулись. Молодой человек находился в необычайно возбужденном состоянии, даже приплясывал на месте, будто от нетерпения, и потирал ладони, словно богомол — лапки. Полина поморщилась от сухого звука, который издавали его ладони, когда Геннадий в очередной раз потер их, но промолчала. Такая смена настроения парня несколько пугала ее: то ли он по своей натуре был очень нервным человеком, который легко впадает то в истерику, то в ненормальное возбуждение, сменяющееся затем депрессивным состоянием, то ли то, что он собирался показать, и в самом деле было ужасным.

— Ну, идемте, идемте! Чего встали? — пригласил Геннадий со смешком и замахал руками, будто мельница. Когда он повернулся спиной, Настя легонько толкнула в бок подругу и шепотом спросила:

— Слушай, не помутился ли он рассудком? Как-то он… странный.

— С нашими приключениями и правда рехнуться можно, — буркнула Полина. Пробираться пришлось между оградками по узкой тропе гуськом друг за другом. Взгляд невольно притягивали эти покосившиеся памятники с выбитыми на них надписями, с которых дожди уже давно вымыли позолоту, а кое-где сгладили буквы почти до нечитаемого состояния. Некоторые памятники рассекали глубокие трещины, будто в них попадали молнии, и Полина невольно содрогнулась от мысли, что по ночам эти плиты распадаются по трещинам на неровные части, открывают могилы, из которых восстают мертвецы.

— Кладбище очень уж заброшенное, — прошептала Настя, тоже, как и подруга, оглядывая давно сровнявшиеся с землей холмики, расколотые каменные бортики продолговатых «цветочниц», проглядывающие из густой травы, которой поросли могилы.

— Как и сам поселок, — пожала плечами Полина. — Если дома для живых довели до такого запустения, что уж говорить о пристанище для мертвых.

— Знаешь, я здесь почему-то ощущаю больше жизни, чем в городе, — призналась Настя. — Будто настоящий город — этот, а не тот, в котором мы остановились. И мне страшно от этого ощущения.

— Еще бы!

— Вот, смотрите! — так громко, что перешептывающиеся девушки невольно вздрогнули, объявил Геннадий и указал рукой на свежие холмики, над которыми печально высились деревянные кресты. — Как это понимать?!

Подруги переглянулись и, взявшись за руки, словно стараясь дать друг другу поддержку и одновременно ощутить ее, зашли за свежепокрашенную оградку и подошли к холмикам. Прочитав надписи на табличках, привинченных к крестам, Полина в первый момент подумала, что это какая-то дурацкая шутка, и даже усмехнулась. Ну как так может быть, что вот она стоит, сжимает руку подруги, чувствует, как крепко внезапно сдавили ее ладонь пальцы Насти, чувствует кожей легкое прикосновение летнего ветерка и одновременно видит перед собой могилу — свою собственную, с выгравированным на ней именем, отчеством и фамилией, с указанной верно датой рождения и… датой смерти? Восемнадцатое августа — этого числа они попали в этот злополучный поселок.

— Ты видишь? — прошептала Настя. — Видишь то, что вижу я?

Полина без слов кивнула.

— Ну как же может такое быть? Вот мы, тут все… Восемнадцатое августа. Мы в этот вечер сели в маршрутку, которая затем сломалась. Ты думаешь, что не было никакой поломки, а была страшная авария?..

— Фильм «Другие-2», млин! — процедил сквозь зубы ставший рядом с девушками Геннадий. — Добро пожаловать в рай! Или, скорей всего, ад. Можно сколько угодно пытаться отсюда выйти, но выхода нет! Нет, млин, потому что мы все — мерт-вы-е. Мертвые! Лежим вот под этими холмиками, етить! И даже птички над нами не поют.

— Вот это и странно… что не поют, — обронила Полина.

— А ты, моя дорогая писательница, бросай уж строить версии! Роман с того света не напишешь! Какая разница — поют или не поют?!

Полина проигнорировала его выпад и оглянулась на Андрея, который стоял за их спинами и крепко держал за ручку Никитку. Слава богу, мальчика могилы не заинтересовали, а если бы и заинтересовали, он бы и не понял, чьи они. Но лицо мужчины, бледное до мучного цвета, потемневшие до цвета пасмурного неба глаза и застывший на могиле взгляд — не на его собственной, а на кресте с указанием данных сына, без слов говорили, что находка его потрясла. И не столько шокировал вид собственной могилы, сколько — сына.

— Андрей, — подошла к нему Полина. Мужчина ее не услышал, присел к Никитке, подхватил его на руки и порывисто к себе прижал. А затем развернулся и с сыном на руках пошел в сторону леса.

— Андрей! — окликнула его вновь Полина и беспомощно оглянулась на подругу. Но та уже бросилась к Геннадию, который, присев на корточки, в каком-то остервенении голыми руками разрывал один из холмов, над которым высился крест с его именем.

— Геннадий, Гена, прекратите! — закричала Настя, обхватывая парня сзади за плечи. — Что вы делаете?!

Полина с секунду подумала, как поступить: догнать Андрея или кинуться на помощь Насте? И выбрала первое, правильно решив, что без помощи другого мужчины не обойтись. Впрочем, вспомнив выражение лица Андрея, она усомнилась и в его адекватности.