Кирилл Юрченко - Приходящие из Мора

— Марина! — позвал он, решив выяснить этот вопрос окончательно.

— Да.

— Твоя фамилия, случайно… не Сафронова?

Он не ожидал, что она зальется смехом.

— А я все думала — узнаешь ли ты меня? — сказала она и снова засмеялась.

— Прости… это родимое пятно… Тебя называли моей невестой. Царевной-лягушкой…

— Это все мамины выдумки, — вспомнив что-то, она захихикала, по-детски закрыв рот ладонью. Но тут же нахмурилась. И снова на «вы»: — А вы знаете про Сережу?…

Он кивнул, все еще ошеломленный случившимся открытием. Его близкий друг, оказывается, имел самую прямую связь с этой, будто проклятой, деревней. А теперь вот и Маринка…

Девушка постаралась разрядить неловкую заминку и предложила искупаться. Лука отказался.

— Прости, у меня что-то с головой. Все мысли смешались. Ты не обращай на меня внимания, — он зашел под тенистую иву и сел под ней. — Я посижу тут немного в тенечке. А ты купайся.

Она улыбнулась и, помахав Стрельникову рукой, с шумом прыгнула в воду. Вынырнув, по девчачьи завизжала — несмотря на жару, заводь все равно была прохладной. Она забила ладонями по воде, и в приступе веселья не упустила возможности снова запустить в Луку брызгами.

Через несколько минут она вышла из воды. Намокший лифчик и трусики купальника еще плотнее облепили ее тело. Кто бы мог представить, что из заморыша, каким она была в детстве, вырастет настоящая красавица. Лука думал о том, как часто видел ее, когда Марина была девочкой, очень редко — когда стала длинноногой девушкой-подростком, и совсем ни разу, когда она начала превращаться в женщину.

Марина встала спиной к солнцу, перебирая руками волосы, чтобы ветер поскорее их высушил. Обернувшись, заметила, как внимательно Лука разглядывает ее.

— Ты восхитительная, — поднявшись, Лука в растерянности развел ладонями. — Прости, не мог сдержаться, чтобы не смотреть на тебя.

Она была так близко, что он ощущал запах ее волос. Стрельникову стало совсем худо, когда он опустил взгляд и увидел сквозь промокшую ткань купальника темные бугорки сосков и чуть заметное волнующее треугольное пятнышко под трусиками. Достаточно было протянуть руку, чтобы притронуться к ее телу, обнять обеими руками и прижать к себе. Самому припасть к ее влажным волосам и коже — губами, ладонями.

Смутившись под его взглядом, она поспешила накинуть сарафан на все еще влажный купальник.

— Пойдем домой? — спросила она.

Но Лука словно одеревенел.

Марина шагнула вперед и, неуклюже ступив на подвернувшийся камушек, а, может, и нарочно подвернув ногу, упала в его объятья. Лука, схватив девушку, угадал ее желание горячо впиться в его губы, но в ответ на этот внезапный порыв среагировал тем, что увернулся и резко прижал голову Марины к своей груди, не позволяя ей шелохнуться. Это была жалкая попытка сдержать не девушку, а самого себя.

Не прошло и секунды, как Марина отпрянула, обиженно закрыла лицо руками. Лука подумал: сейчас заплачет. Он привлек ее к себе и поцеловал в губы. О чем тут же пожалел. В голове словно стрельнуло: «Ну, вот ты и попался. Изловила тебя речная нимфа…»

Раздраженный кашель внезапно раздался за спиной и заставил обоих отпрянуть друг от друга. Выскользнув из его объятий, Марина отшагнула назад. Лука обернулся. В нескольких метрах от заводи стояли Фаддей и Виктор. Оба держали в руках снасти — видимо шли на рыбалку. Не глядя на брата, Виктор наклонился, как будто увидел что-то интересное в камнях. Он был явно смущен. Зато дед Фаддей не производил такого впечатления.

Прихрамывая на своей деревяшке, он приблизился к Стрельникову и, опершись на толстое удилище, замер. Что-то нехорошее было в его взгляде, которым он наградил Маринку.

Лука даже не понял, что задумал старик. Он не видел его движений, потому что на какое-то мгновение сам повернулся к девушке.

— Деда, не надо!.. — услышал он ее крик, совсем не ожидая подвоха.

Ему показалось, будто лом с хрустом вонзился в ухо. Но это была рука. Стариковская жилистая и волосатая рука, в которую были вложены все силы, какие, наверное, имелись у Фаддея. Краткое мгновение Лука еще видел перед собой его лицо, после чего в глазах у него потухло, и он рухнул как подкошенный…

В себя он начал приходить, слыша, как кто-то шепчет ему нежные слова. Потом почувствовал, что на щеку упала капля. Затем — на губы. Он слизнул ее и почувствовал соленый привкус. Открывать глаза почему-то было страшно, словно он боялся, что раздавшийся в этот момент девичий всхлип — всего лишь сон.

— Очнулся. Слава богу!

Услышав голос Марины, Лука ощутил, что ему определенно становится лучше. Он открыл глаза. Лицо девушки нависло над ним близко-близко. Она погладила его по волосам. И опять с ее щеки капнула слеза. Он дотронулся до ее влажной кожи, вытер следующую слезу. Она, улыбнувшись, в ответ поцеловала его в щеку. Ради таких секунд можно и нокаут пережить, — подумал Лука.

— Лука, ты потерял сознание. Прости дедушку. Это я, дура, виновата — не сказала, что знаю тебя с детства.

Было слышно, как по привычке ворчит Фаддей, только сейчас виновато. Нога-то у него может быть и деревянная, зато вот лапа стальная.

— Я думал, кувалда с неба упала, — усмехнулся Лука.

— Ты, паря, это… — подступил старик и понуро опустил взгляд, — не серчай. Маринка мне все рассказала. То же мне, таинственная прынцесса. — Он сердито зыркнул на внучку. — Чуть человека из-за тебя не покалечил!

Они помогли ему встать.

Рядом стоял Виктор. Сочувственно лыбился.

В голове у Луки была полная каша. До самого дома он брел, поддерживаемый братом. Войдя во двор, он, насколько это было возможно, быстрыми шагами направился в пристрой, но остановил голос Фаддея.

— Я же за нее, — снова он обратился к Стрельникову, — кому хочешь голову отверчу. Но тебе верю. Еще раз, прости.

Лука посмотрел на Марину. Перевел взгляд на Фаддея, затем на брата. Из распахнутого оконца высунулась бабка Дарья. Размякшее после жары и удара сознание вдобавок нарисовало ему образ старика Василия, который (почему бы и нет), мог стоять сейчас за воротами и подглядывать в дырочку. Свидетелей более чем достаточно. Стрельников недолго думал, прежде чем сказать:

— У тебя замечательная внучка, Фаддей. Настоящая принцесса. И я не я буду, если она не станет моей женой!

И, заметив, что все заулыбались, он махнул рукой и отправился в домик. Там, на лежанке он второй раз за день вырубился. На этот раз его повалил глубокий сон.

Когда он проснулся утром, ощущение было такое, будто в голову налили чугун. Лука встряхнулся. Стало еще хуже. Рядом умиротворенно сопел Виктор, так сладко, что было завидно.

«А здорово дед меня вчера шандарахнул».