Марцин Мортка - Городок Нонстед

Вижу, как входит в ресторан. Садится одна за столик и открывает свой макинтош. Безразлично благодарит за принесенный кофе, а потом зажигает тонкую сигарету. Немножко нервничает. Проверяет биржевые индексы, рабочую корреспонденцию, отвечает на электронную почту, смотрит на коммуникатор, затем открывает страницу фирмы, логиниться. Сигарета догорает, кофе стынет. Вокруг другие одиночки открывают или закрывают нетбуки. Ресторан наполнен мягким стуком клавиш.

Все проверено. Львица закрывает все служебные страницы, умоляюще смотрит на коммуникатор, надеясь, что кто-то из ее коллег до сих пор работает — уже 21-й час — потом мигает, будто пробуя припомнить, в чем состоит смысл развлечений. Несмело начинает рыться в интернете. Она не помнил пароль к твиттеру, задумывается, в какие сетевые игры поигрывают коллеги, пробует найти страницу со сплетнями. Потерянная и дезориентированная она пробирается на ощупь, редкие клики звучат как удары сердца.

И вдруг она попадает на форум.

Она не хочет читать это, брезгует делами других людей, но видит заголовок “Моя жизнь — это поражение”. Открывает, подталкиваемая пренебрежением и завистью, и погружается в историю небольшого начальника, который забил кием какого-то малолетку. Читает комментарии других пользователей, потом открывает другой файл, потом очередной…

Через час и два бокала вина, уже в ее отвратительной чистой и стерильной квартире, что-то в ней ломается. Логиниться как “львица” и описывает свой случай. Пишет о том, что по утрам со все большим трудом узнает себя в зеркале. О том, что становится кем-то другим. И что не представляет, на что этот другой способен.

Взгляд Натана скользнул по стопкам документов на столе и задержался на висящей на стене карте округа. В теплом свете лампы сержанта Оуэна она напоминала сказочную страну, живьем вырванную из книги для мечтателей.

“Может, это и действительно сказочная страна”, - подумал писатель. — “Только в наше время в сказках полным-полно безумцев”.

Он вздохнул и отпил глоток теплого кофе, потом снова посмотрел на полицейского.

Оуэн оперся локтями на стол и низко свесил голову, будто это дело было слишком большим для него.

— Не знаю, как могу вам еще помочь, — хрипло сказал Натан.

— Правду говоря, я тоже не знаю, — Оуэн поднял голову. Кожа у него была землистая, круги под матовыми глазами. — Ваши показания отличаются от того, что мне сказала миссис Крэйг или Скиннер. Но не думаю, что это имеет большое значение. Не думаю, потому что это согласуется с происшедшим с Хобсоном. В голове у меня это не укладывается.

— Дело в том, что уважаемый житель города, тренер, учитель и т. д., оказался педофилом? — спросил Натан. — Или в том, что вдруг, в течение минуты постарел лет на 30 и помер от старости?

— И в том, и в другом, если начистоту. — Оуэн толкнул компьютерную мышку, экран ожил. — В полицейских архивах упоминаний о нем нет. Может быть, его эээ… склонности стали проявляться недавно. Может быть, прошлые прегрешения сошли ему с рук. Что же до обстоятельств смерти… У коронера, скорее всего, появится пару седых волос во время изучения останков Хобсона. — Он сухо, астматически засмеялся. — Знаете, мистер Маккарниш, Нонстед только кажется спокойным. У нас тут достаточно работы. Люди… — Он колебался. Полицейский бесшумно шевелил губами, как будто подбирал нужные слова. — С людьми что-то происходит, — выдавил он наконец и посмотрел Натану прямо в глаза. — Делают странные вещи. Раз в определенный период кто-то исчезает в лесу. Или забаррикадируется в доме и стреляет по лампам. Упаковывает вещи и в панике бежит из города. Начинает кого-то выслеживать. Бегает и вопит как призрак. Несколько лет назад один тип — довольно пожилой — застрелился посреди города, перед автобусной станцией. А остальные… А остальные стараются не обращать внимания. Не замечать.

Делают вид, что все в порядке. — Улыбнулся Натан.

— О, вижу, что вы долго беседовали со Скиннером. — Скривился полицейский и отвел взгляд. Писателю показалось, что неудовольствие стража порядка наиграно. Он склонился к полицейскому.

— Да, немного поговорили, — равнодушно признался он. — В этом же нет ничего плохого, не правда ли?

— Нельзя верить ни одному слову, сказанному Скиннером. — Оуэн сейчас излучал напористость и уверенность в себе. — Это врун из тех, которые упрямо хотят привлечь к себе внимание. Кто-то такой, как вы — чужак в городе — для него “идеальная жертва”.

— Это все, сержант?

— Да. — Полицейский поднялся, чтобы пожать руку Натана. — Прошу в течение какого-то времени не уезжать из города. Возможно, нам понадобятся ваши показания.

— Ясно.

Над крышами Нонстеда разливался серый, сентябрьский свет. Тяжелые тучи нависали над антеннами, столбами линии электропередач, и бомбардировали город тугими струями дождя. Возле полицейского участка промчался фургон, обрызгав ботинки Натана.

Англичанин сжал веки так сильно, что голова пошла кругом. Он всю ночь провел в полиции, уже давно переварил вчерашнюю пиццу. От усталости перед глазами плясами темные пятна, но возвращаться домой он не хотел. После того, что довелось пережить в “Прэттс Хэт”, возвращение домой казалось ему трусостью. Где-то между этими избитыми дождем домами скрывалась Тайна, возбуждающая в его душе страх и любопытство. Он знал, куда обязан пойти.

Дом Анны Крэйг выглядел также мрачно и понуро, как и соседние. Потоки дождевой воды катились по покрашенным белой краской деревянным стенам. Дождь бил вьющиеся по шесту розы, без жалости стучался в окна. Даже пластиковый гном в саду казался грустным и угнетенным.

Едва Натан добежал до калитки, дверь открылась, в проеме появилась Анна и выкинула кипу бумаги. Некоторые бумажки пристали к мокрым ступеням, другие пробовали взлететь во влажном воздухе и опускались в саду, на траву, ветки самшита, колючки роз, одна приклеилась к щеке гнома.

— Анна! — закричал Натан. Его крик пробился сквозь шум ливня. Анна остановилась.

— Чего?

Натан стоял как вкопанный.

— Я… Э-ээ-э… Хотел убедиться, что у тебя все в порядке.

Она покачала головой, как бы просыпаясь от глубокого сна.

— Все ли у меня в порядке? — повторила она. — Да, наверное, да. Входи, о Боже. Входи. Не мокни там.

Он вошел. Анна закрыла дверь.

— Извини, я… — Она не окончила и только махнула рукой в сторону нескольких ящиков, стоявших в коридоре. Один из них был приоткрыт, из него торчал рукав мужской пижамы.

— Понимаю. — Кивнул головой Натан. — Не думаешь, что полиция захочет осмотреть его вещи?

— Придется им тогда их собрать, — сказала она сквозь зубы. — У меня нет желания жить в доме, в котором есть напоминание о… о…