Игорь Колосов - Богомол

— Ну, пухлый и разыгрался, — протянул Ерашко.

Маверик и Донской рассмеялись, Грожин шумно сплюнул, как бы говоря, что Пинчук его утомил.

Те, кто стоял, кроме Анина, уселись на землю — пока Пинчук и Лепетнев придут сюда, пройдет не меньше пятнадцати минут. Донской растянулся на траве во весь рост.

Анин вышагивал туда-сюда, поглядывая на противоположную сторону Котлована. Двое одногруппников исчезли из вида. Для удобства им пришлось удалиться от края обрыва и, конечно, их скрывали деревья и кустарник. Время от времени Анин напрягал слух, убеждаясь, что никакого гула нет.

Прошло минут десять.

Донской принял сидячее положение.

— Сейчас самое пекло, — сказал он и глянул на Анина. — Пойдемте уже, они нас догонят. В лесу тень побольше.

Анин покачал головой.

— Ну подождите немного. Уйдем все вместе.

Грожин недовольно произнес:

— Да они еле переставляют свои ходули.

— Они уже недалеко, — сказала Надя Глусская. — Я только что видела, как мелькнула белая майка…

Девушка запнулась. Все головы повернулись в одну сторону как по команде.

Тишину, одеялом укутавшую чашу Котлована, разорвал крик. На этот раз в нем не было деланного торжества или кривляния — это был вопль, переполненный физической болью.

Они почти пришли туда, где собирались разбить палатки.

Впереди, сквозь ветви деревьев Олег Сурта заметил белое — микроавтобус «фольксваген». Приближалась поляна, на которой они завтракали несколько часов назад.

Всю дорогу они молчали. Олег шел последним, разглядывая спину и ягодицы своей жены, обтянутые короткими джинсовыми шортами. Он прислушивался, ожидая уловить за спиной голоса одногруппников. Они шли не торопясь, но их так никто и не нагнал.

Олег чувствовал себя измученным. По-видимому, сказывалась жара и то, что они легли спать глубокой ночью. Он хотел спросить у жены, почему ей так не терпелось уйти от Котлована, места в общем-то красивого и необычного, но ему было лень разговаривать. Молчали и Ольга с Леной, сами по себе достаточно разговорчивые.

Девушки резко остановились. Олег встретился с женой взглядом.

— Ты слышишь? — Спросила она.

Эхо донесло до них хлипкие остатки крика, раздавшегося у Котлована.

В глазах жены Олег заметил тревогу. У него самого сердце ускорило ход. Они слышали крик неотчетливо, но было в нем что-то нехорошее.

— Кто это кричал? — Спросила Ольга Сурта.

Разумнее было спросить, почему крик вышел таким жутким.

Лена Стоянова предположила:

— Наверное, кого-то зовут. Еще не все собрались.

Когда они только отошли от Котлована, они слышали крики Грожина и Анжелы Маверик, звавших Пинчука и Лепетнева, но после было тихо. Олег Сурта покачал головой.

— У них, наверное, что-то случилось, — он поморщился. — Не хватало нам этого.

— Олег, — Ольга взяла мужа за руку, как бы спрашивая, что им делать.

Между ними, как по цепи, пронеслось беспокойство.

— Значит, так, — негромко произнес Сурта. — Я пойду им на встречу, а вы будьте возле машин и никуда не отходите.

— Ты уходишь? — Недовольно спросила Ольга.

— Так надо, — он вложил ей в руку ключи от «фольксвагена». — В рюкзаке Анина, кажется, есть пистолет. Поищите его. На всякий случай.

Глаза Ольги расширились. Лена Стоянова сказала:

— Да не пугай ты нас, Олег. Тоже скажешь — пистолет! Там какой-нибудь Ераха ногу вывихнул, и все дела.

Сурта посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он догадался — Стоянова сама не очень-то верит своему объяснению.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — пробормотала Ольга. — Пошли вместе.

— Зачем? — Возразил Олег. — Останьтесь здесь. Лучше присмотрите за машинами.

Как бы подводя черту под спором, Сурта развернулся и зашагал назад к Котловану. Он думал, Ольга снова позовет его или даже побежит следом, однако, девушки лишь провожали его взглядами.

Он не оглядывался. Шагал широко и быстро.

Сонливость и усталость будто отступили в лесную тень.

Спустя несколько минут он перешел на бег.

Крик оборвался через несколько секунд, но эхо породило иллюзию, что он нескончаем. В нем по-прежнему звучали ужас и боль, которые не могли, казалось, иметь объяснения.

Те, кто сидел на земле, вскочили. Дальше этого не пошло — они замерли совершенно парализованные. Лица напряжены, глаза выпучены, в позах — скованность и бессилие.

По чаше Котлована носилось нечто невидимое; казалось, кричат несколько человек, как по эстафете принимая вопль друг у друга.

Они так и стояли, пока эхо не ослабело, приготовились к близкой кончине.

Молчание прервала Анжела Маверик:

— Господи! С ним что-то случилось! Ну что же мы?

Ей никто не ответил. Анин обернулся, разглядывая лица Грожина, Донского и Ерашко. Они казались оглушенными. Они просто-напросто не были готовы к чему-то подобному, и теперь необходимо было усилие, чтобы вывести их из транса.

— Артем, — промямлил Анин. — Витя, надо…

— Пиня! — выкрикнул Ерашко.

Метрах в пятидесяти мелькнуло белое. По краю обрыва к ним бежал Саша Пинчук. Из-за ветвей кустарника угадывались лишь его очертания.

Анжела Маверик бросилась ему на встречу. Первым из парней опомнился Анин, за ним последовали остальные. Ружье схватил Грожин.

Расстояние сокращалось. Они увидели лицо Пинчука. Он бежал, не разбирая дороги, вряд ли ощущая, как его хлещут ветви, бежал с неправдоподобной прытью для такого неповоротливого на вид человека.

Он не замечал их, пока едва не столкнулся с Аниным и Маверик.

— Пиня! — вскрикнула девушка.

Пинчук вздрогнул, дернувшись в сторону, и потерял равновесие. Анин успел схватить его за руку, смягчив падение. Пинчук взвизгнул, пытаясь вырваться и продолжить бег.

— Пиня! — заорал ему прямо в лицо Анин.

Пинчук наконец осознал, что вокруг его одногруппники. Однако, он не прекращал попытки отползти. Анину пришлось напрягаться, чтобы остановить его.

— Где Шура? — воскликнула Маверик.

— Что с Лепетневым? — это был Анин.

Прядь иссиня-черных волос Пинчука прилипала ко лбу, на груди — сероватое влажное пятно. В уголках губ — слюна. Пинчук очумело смотрел в ту сторону, откуда прибежал, и мотал головой.

— Что с Лепетневым? — повторил Анин.

Пинчук посмотрел на него, перевел взгляд на других, но ничего не сказал.

К нему нагнулся Грожин и схватил за плечо, растягивая майку.

— Да что там такое?! — вскричал он.

— Постой, — Анин убрал его руку и похлопал Пинчука по груди. — Пиня, где Шура Лепетнев?

Пинчук мотал головой, по лицу катились обильные капли пота.

— Я не… не знаю. Он… шел со мной… Он… Там была…

Анин заставил Пинчука подняться с земли и постарался не кричать:

— Пиня, скажи толком. Что с вами случилось?