Роберт Стайн - Лучшая подруга. Поцелуй убийцы. Богатая девочка. Побег

Он наконец приблизился к девушке и… ударился о стекло.

И вдруг отшатнулся из‑за ярко блеснувшего отражённого света.

Обернувшись, он увидел, как задвигались многочисленные отражения.

— Габри! — снова позвала девушка.

Он встрепенулся, его руки потянулись к ней сзади, во снова наткнулись лишь на холодное стекло.

"Эти отражения защищают ее, — подумал вампир. — И водят ценя за нос! Дурачат меня!". Его злоба росла вместе с жаждой. "Я должен напиться! Сейчас же!"

Эйприл увидела, как он приближается, выставив руки перед собой. Он двигался неуверенно словно яркий свет слепил его. "Зря я его сюда привела, — подумала девушка. — Не похоже, чтобы он веселился".

Окруженная своими отражениями, она вновь позвала его:

— Габри, сюда!

Он протянул к ней свои руки, дотронулся до нее со странной зловещей улыбкой.

— Вот ты где, — голос парня доносился как будто издалека.

Пока он приближался, его глаза впились в нее двумя красными буравчиками. Узкое помещение как будто еще больше сжалось, а зеркала начал застилать туман.

— Габри… — начала она, но туман все сгущался.

Теперь светились лишь его глаза. Парень придвинулся еще ближе, пока не оказался совсем рядом.

— Габри, где же твои отражения? — произнесла Эйприл, будто во сне.

— Их не видно из‑за темноты, — ответил его голос. Он доносился издалека, точно преодолевая многие километры, покрытые пеленой тумана.

— Но я же должна их видеть!

— Да ведь сам я здесь, — произнес парень, и холодный, тусклый свет его глаз заворожил Эйприл.

Девушка всматривалась в свои собственные отражения. Пока Габри приближался, она видела себя в бесконечной цепочке двойников, все уменьшавшихся и исчезавших в зеркальном мире, который теперь начал гаснуть на глазах.

Она сделала шаг назад, но Габри придвинуло снова.

И тут он жадно потянулся к девушке, пытаясь поцеловать.

"Что происходит? — думала Эйприл, погружаясь в темноту зеркального мира. — Кто‑то меня целует?"

Потом она услышала звук шагов но металлическому полу.

Смех. Громкие детские голоса.

Туман начал рассеиваться. Отражения в зеркалах стали все яснее и ярче.

Громкий стук.

Маленькая девочка заревела в голос от боли.

— Что это? — воскликнула Эйприл. Весь зеркальный коридор уже окончательно посветлел, и отражения, широко раскрыв глаза, вторили девушке хором.

Шесть двойников Эйприл, словно выйдя из‑за стекла, произнесли шестью ртами: "Что это?"

Габри отвернулся, стараясь одновременно втянуть клыки, успокоить тяжелое дыхание, перестать выть по‑звериному и скрыть растерянность.

А Эйприл уже подбежала к плакавшей девочке, которая больно стукнулась головой о стекло.

Взяла ее на руки и попыталась утешить, а остальная детвора столпилась вокруг них.

Чувствуя себя не в своей тарелке среди зеркал не удостоивших его отражением, Габри стал проворно пробираться к выходу.

— Подожду тебя на улице. — бросил он своей спутнице. Его голос заглушили всхлипывания девочки, галдеж остальной малышни, топот множества ног.

Парень вывалился в теплоту ночи и сразу же спрятался в тени. Все его тело трясло от возбуждения.

Так близко. Так близко.

Тут на ум пришла Джессика и этот нескладный парень Тодд. Получится ли у соперницы сегодня? Вкушает ли она сейчас нектар, утоляя свою жажду, а заодно и выигрывая пари?

Он злорадно усмехнулся, вспомнив, как здорово помешал ей в прошлый раз, как сорвал все в самый ответственный момент. Вспомнил, как напал на девчонку и как ее жуткие вопли помещали Джессике напиться.

Оставаясь в тени, он неотрывно следил за выходом из павильона и думал о своем. Его радовала, конечно, предыдущая неудача Джессики, но он сознавал, что соперница уже успела отведать нектара. Нескладный мальчишка практически в ее власти и почти уже в Вечности.

Нельзя позволить ей победить. Нельзя.

"Видимо, придется принять срочные меры, чтобы остановить Джессику. Нужно придумать, что‑то получше, чем та выходка на пляже", — думал Габри в тот момент, когда из комнаты смеха наконец‑то появилась Эйприл.

Он шагнул из тени навстречу девушке.

— Ну вот и ты. Как дела у малышки?

— Нормально, — ответила Эйприл, приближаясь, — А что это ты так быстро улизнул оттуда?

— Как тебе сказать… — отозвался он неуверенно, — Меня… начинает трясти в таких местах, как это. Когда я вижу в замкнутом пространстве только своих отражений, у меня кружится голова.

— Ты что‑то не похож на больного — засмеялась девушка.

Она зашагали через парк, минуя стайки веселящихся детишек и подростков, которые сегодня в честь открытия карнавала позабыли про городские развлечения и даже про пляж.

— Я тоже почувствовала себя как‑то странно, — призналась Эйприл, беря парня за руку, — Все эти зеркала и жуткие огни. Кажется, зрение сыграло со мной шутку. Мне показалось, что ты совсем не отражался!

— Жуть, — ответил Габри, улыбаясь.

Они проходили мимо игровые площадок. Эйприл остановилась у ларька с мороженым:

— Мне хочется рожок. Синий. А тебе?

— Да ну, — Габри сделал безразличное лицо. — Я ничего не хочу.

Достав из сумочки доллар, девушка пристроилась в хвост очереди.

— Ты никогда не удивлялся, что не бывает синих продуктов? — поинтересовалась Эйприл. — Я всегда беру эти рожки, — продолжала она, не давая ему ответить, — потому что это единственное кушанье такого цвета.

Она повернулась к своему спутнику, чтобы посмеяться вместе. Но он никак не отреагировал и казался совсем отрешенным.

Они миновали детскую железную дорогу. Крошечный поезд бегал по замкнутому кругу. Всего в двух метрах над ним летали реактивные самолеты. И вокруг смеющиеся дети. Эйприл смаковала свой рожок.

— А на вкус он совсем не синий, — заметила она, предлагая Габри попробовать.

Он отказался, глядя ей в лицо. Синие губы. Мороженое сделало девичьи губы синими.

"Она сейчас стала похожа на покойницу, — подумал вдруг парень. — На настоящую покойницу, в которую я уже не смогу запустить клыки".

Эти синие губы подгоняли его, торопили, побуждали к действию.

"Мы должны остаться наедине", — подумал Габри. Во рту у него пересохло, словно в пустыне, в смертоносной пустыне.

"Нужно попробовать снова. И на этот раз мне повезет".

— Хочешь на чертово колесо? — спросила девушка, бросая в урну обертку от мороженого и стирая с губ синеву тыльной стороной ладони.

— Хочу, — воскликнул Габри. Даже слишком быстро. Слишком охотно. И это развеселило Эйприл.

Тебе так нравятся чертовы колеса? А голова не закружится?

— Нет, — ответил парень, прокладывая путь к аттракциону, возвышавшемуся на самой окраине парка. Очередь оказалась совсем короткой, и стоять пришлось недолго. — Мне нравится подниматься ввысь. Как будто я лечу.