Нелла Тихомир - Призрак гнева

Конунг.

— Ах, стерва, — промолвил он. — Тварь.

Он ударил ее.

— Ай! — взвизгнула она, заслонясь руками. — Ай, не надо!

— Не надо? — конунг свел вместе ее запястья и прижал их к полу. — Не надо? Я тебе покажу, змея, не надо. Вот тебе!

Он принялся хлестать Уллу по щекам. Она молчала, закрыв глаза, голова моталась из стороны в сторону. Бран стоял возле очага, сжимая нож.

— Какую тварь я вырастил, — сказал конунг, — боги… Я тебя прикончу, тварь. Прикончу, как ядовитую змею. Жалко, я тебя раньше не убил. Ты не человек.

Он кулаком ударил дочь в лицо, и она закричала. Попыталась вырваться, но кулак вонзился ей под ребра.

— Не надо! — у нее стал пронзительный, высокий голос. — Не бей меня! Я не хотела, чтобы это так!

Конунг придавил ее к земле.

— Не хотела, а? — кулак взлетел и опустился. Улла завизжала. — Не хотела, а? И Сигурда не хотела… и сыновей его… и сестру. Ты не хотела, правда? Они сами. На, получай!

Кулак заходил вверх-вниз. Глухие удары. Протяжные вопли. Несколько секунд Бран сдерживался, потом больше не сумел. Налетев на конунга, оторвал от дочери, и они вдвоем упали на пол. Бран слышал, как рядом быстро-быстро стонет Улла.

— Пошел отсюда, щенок, — прохрипел конунг, отбиваясь. — Не мешай мне… я прикончу эту тварь.

Бран держал его за руки, прижимая к земле плечом. Улла отползла в сторону. Бран поймал ее остановившийся, совсем звериный взгляд.

— Прочь, колдун! — выдохнул конунг. — Это мое дело… моя дочь. Я с ней разберусь.

— С сыном ты уже разобрался! — крикнул Бран.

Конунг схватил его за горло. Бран пнул противника в живот, уперся ему в подбородок. Конунг хрипел. Бран снова пнул, и руки конунга ослабли. Бран отодрал его пальцы от себя.

— Не лезь, щенок, хуже будет! — конунг попытался сграбастать Брана за одежду на груди, но тот укусил его за руку. Конунг взвыл. Бран отполз и вскочил на ноги.

— Засранец, — конунг тоже поднялся. — Чего ты все лезешь, а? Лезешь и лезешь… лезешь… и лезешь. С этой дрянью спутался. А теперь — гляди, чего эта стерва натворила! Гляди! Любуйся! Доволен?! У-у, тварь, — он обернулся к Улле. Она вжалась в землю, прикрыла голову руками. Очутившись подле конунга, Бран толкнул его назад.

— Не тронь, — промолвил Бран. — Отойди от нее!

Конунг оскалил зубы и с размаху, резко пнул Брана в пах. Тот согнулся — будто сломался пополам. Дыханье занялось, он перестал чувствовать и видеть, осталась лишь чудовищная боль. Она брызнула сквозь зажмуренные веки, схватив за горло. Бран захрипел. В следующий миг весь дом обрушился ему на голову. Земля качнулась, сшибла его с ног, и мир вокруг померк. Последнее, что он услышал — вопль Уллы.

Темнота. Темным-темно.

Вдалеке блеснула искра. Бран увидел слабый свет.

Он шел на слабый свет. Шел долго. Свет отодвигался. Журчала вода. Было темно. Только этот свет впереди, розовый, манящий, словно источник в жаркий день. Только бы добраться до него. Только бы…

Свет ударил в глаза, ослепил, остановил дыхание. Щебет птиц. Шорох. Гулко капает вода.

(…открой глаза…)

Не могу…

— Бран! Открой глаза!

Он открыл глаза.

Под ногами была трава, а вокруг — деревья. Белые стволы, яркие, солнечные листья. Он увидел реку. Блеск воды.

— Вот видишь. Я же говорил.

Харалд шел ему навстречу. Брови хмурились, в глазах стояли слезы.

— Ведь я тебе сказал. Ты не слушаешь, когда тебе говорят.

— Они все умерли, Харалд, — ответил Бран. — Они все умерли.

Харалд улыбнулся:

— Здесь все не то, чем кажется, сынок. Запомни. Разве ты не знаешь правды?

— Она убила всех. И меня тоже хотела. Она…

— Тише! — Харалд приложил ладонь к губам. — Он услышит.

— Кто?

— Он все слышит. Все, — ответил Харалд. — Он вечно бродит здесь.

— Кто, Харалд? Кто?

— Разве ты не знаешь? — Харалд покачал головой. — Разве ты этого не знаешь? Ах, сынок, сынок… Што же ты, сынок? Ну, што же ты, а? Што же ты. Ты ведь можешь видеть! Што ж ты не глядишь? Погляди, сынок. Ну, погляди же!

Бран поглядел.

Дул ветер. Качались деревья. Ледяной холод сковал реку. Низко-низко стелились тучи.

А из них падал черный снег.

Черный снег кружился над землей, сек лицо, летел под ноги. Вокруг него, везде, повсюду, был черный снег.

Бран упал на колени.

— Хватит! Не надо! — закричал он. — Не надо! Харалд! Где ты! Помоги мне!

— Не могу, сынок, — ответил грустный голос. — Теперь ты только сам. Только сам. Только ты один в силах с ним совладать. А я уж умер. Ведь это он меня убил. Он, ты это знаешь.

— Кнуд. Я знаю, Кнуд. Но она сказала… она сказала…

(…призрак гнева бродит здесь…)

— Что? — Бран оторвал ладони от лица. Черный снег ослепил глаза, набился в рот. Он был ледяной, не давал дышать, от него некуда было деться.

— Харалд! — крикнул Бран. — Харалд! Где ты, Харалд?

— Нету… нету. Теперь только он остался. Он — и ты. Иди туда, скорее, он ее сожрет.

— Кто, Харалд? Я не понимаю…

— Понимаешь. Ты его видел. Вставай, я покажу.

Бран встал.

Выглянуло солнце, и трава под ногами засияла. Харалд, улыбаясь, взял его за руку.

— Идем.

— Ты сказал, тебя больше нет.

Но Харалд не слушал.

— Тс-с, — он поманил Брана за собой. — Я тебе это покажу.

— Что покажешь, Харалд?

— Тс-с… — ответил тот.

Бран замолчал. Харалд вывел его на крутой обрывистый берег.

— Гляди, — промолвил он. Толкнул — и Бран упал в воду.

Он всплыл, отфыркиваясь и хохоча. Звонкое эхо раскатилось над рекой.

Чей… чей это голос?!

Руки рассекают воду: тонкие… маленькие… сильные.

Боже…

Темные волосы, как водоросли, струятся следом, длинные, словно покрывало. Они плывут за мной в воде.

Не может быть…

— Улла! — кричит издалека высокий голос. — Улла! Ты где?

— Здесь! — отвечаю я. — Раннвейг! Ау-у!

Лес отзывается громким гулом. Я смеюсь и выхожу на берег. Скручиваю волосы, отжимая воду.

Улла теперь — это я. Ее глаза — мои глаза, ее руки — мои руки. Вода течет по моему телу. Дует слабый ветер, и мне холодно. Я бегу по берегу вверх, трава щекочет мои босые ноги.

Шорох. Тень в кустах. Вздрогнув, она (она?) замедляет шаг.

— Раннвейг? — говорит (мой) голос.

Нет ответа. Снова шорох и треск сучка.

— Раннвейг, перестань, это не смешно, — голос звучит тонко. Я больше не смеюсь. Я здесь совсем одна… стою голая на берегу… мне холодно и страшно.

Я обхватываю себя руками. Зубы выбивают дробь.

— Раннвейг? — зову я. — Это ты?

Они выходят из-за куста.

Я их не знаю… (…конечно, знаю…)

— Траин? — шепчут мои губы. — Ты что?

Траин? Кто это — Траин?

Мой брат. Мой старший брат. Он смотрит на меня, и я сжимаюсь. Хочу провалиться сквозь землю. Я дрожу, ноги будто пакля. Мне бы убежать… но я не могу пошевелиться.

— Чего ты испугалась, глупенькая? — говорит брат. Они подходят и обступают меня. Они высокие. Сильные.