Клайв Гиффорд - Компьютерный разум

Один — ноль! До конца матча три минуты. Капитан перехватывает мяч в центре поля. Вырывается вперед, обходит одного игрока, другого, оглядывается… Его нападающие далеко. Решение принимается немедленно: он сам бросается к штрафной площадке. Вратарь все ближе… Мощный удар… Мгновение кажется, что мяч идет мимо, но нет — вот он уже в сетке ворот, и стадион взрывается криком восторга. Два — ноль!

Пит Кларк протер глаза и провел пальцами по волосам. Улыбаясь, он смотрел, как его друг, Джез Харрис, оторвавшись от монитора и откинувшись на спинку кресла, упивается овацией компьютера.

— Видал, Пит, в футболе я не промах, — не удержался Джез хвастануть перед приятелем.

Пит усмехнулся. Что правда, то правда. У себя дома, на 32-битной игровой приставке, Джез в самом деле был что надо.

— Разве это настоящий футбол! — возразил Пит.

— Еще бы, — согласился Джез. — Этот гораздо лучше.

Игра возобновилась, и Джез умолк. Пит обвел взглядом комнату. Назвать комнату Джеза свалкой значило сильно ее приукрасить. Больше всего она напоминала компьютерный склад, на который упала бомба. Всюду валялись журналы, дискеты, картриджи…

Джез победно взмахнул кулаком: очередной матч выигран!

— Твоя очередь, — подтолкнул он к Питу потрепанную приставку.

— Сейчас не могу, — отказался Пит, взглянув на часы. Было уже половина седьмого, а он обещал матери, что будет дома в шесть.

— Ну давай. Может, быстренько сыграем в штурмовиков? — упрашивал Джез, роясь в куче дискет.

— Нет, Джез, я и так уже опоздал, — сказал Пит и встал.

Лицо Джеза приняло безутешное выражение. С тех пор как он впервые обнаружил у себя на лице прыщи — это случилось вскоре после того, как в доме поселилась мачеха, — Джез тщательно за ним следил. Но Пит был непреклонен.

— В другой раз, — пообещал он.

Джез со вздохом кивнул.

Всю дорогу до дома Пит бежал. Иногда он думал, как это они с Джезом стали лучшими друзьями: ведь у них так мало общего! Пит был без ума от футбола, Джеза нельзя было оторвать от компьютера.

Пит же никогда не увлекался компьютерными играми. Иногда играл у Джеза, иногда крутился за компанию с ним в игровом зале на Хай-стрит, не получая, правда, особого удовольствия. Другое дело — футбол!

— Опять опоздал, — машинально отметила мать, увидев сына, но она слишком торопилась на работу и не стала продолжать эту тему. — У меня вечерняя смена, — сказала она. — Если помнишь, я говорила тебе утром? Не мог бы ты…

— Приглядеть за своим младшим братом? — закончил за нее Пит. — Проверить у него уроки и вовремя уложить спать?

— Ведь тебе нужны новые кроссовки? — напомнила она, застегивая куртку.

Пит со вздохом кивнул. Как только дверь за мамой захлопнулась, с лестницы скатился Томми, младший брат Пита.

— Пит, поиграем в футбол, а? — умоляюще протянул он, глядя на Пита ясными голубыми глазами из-под светлой челки.

— Ладно, — согласился Пит, — но только в саду и маме смотри не проболтайся.

Томми радостно бросился из дома.

«Бедный Томми, — подумал Пит. — Отличный парень, но к учебе никаких способностей! До сих пор алфавита не выучил».

Пит перемешал карточки со словами, которые Томми бросил на кухонном столе: кошка, над, под… Томми учился читать их уже не одну неделю.

Пит вышел на задний двор, откуда была видна вся улица. Дома на ней стояли маленькие, но за каждым был большой сад. Взгляд Пита упал на старую оранжерею в дальнем углу двора. Он с нежностью смотрел на полуразвалившуюся постройку. С полдюжины стекол было выбито, дверь давно соскочила с петель, деревянный каркас почти сгнил, но все же это еще была оранжерея.

Раньше за садом ухаживал отец Пита. Дело это было не очень сложное, собственно, кроме стрижки газона, ничего особенного и не требовалось — просто оранжерея была излюбленным местом отца, где он отдыхал в тишине и покое. Пит отдался нахлынувшим воспоминаниям. Он часто вспоминал отца, стараясь только не думать о катастрофе и о том, что отца больше с ними нет. Правда, об этом многое напоминало: не было карманных денег, мама ходила по вечерам на подработку. В школе Фиона Брэмнер постоянно отпускала ядовитые шуточки.

Фиона стала цепляться к нему вскоре после катастрофы. Он не помнил, чтобы чем-то досадил ей, хотя Фиона, собственно, никогда не нуждалась в особом поводе. Достаточно, чтобы с тобой стряслась беда или ты просто проявил слабость. Нет, она никогда прямо не говорила о смерти отца, но постоянно напоминала, что у Пита в кармане пусто, что он ходит в старом тряпье и должен от многого отказаться.

Вспоминая ее колкости, которые она для пущего эффекта отпускала при всем классе, Пит морщился как от боли.

«Послушай, Пит, ты, никак, эту рубашку носил в младших классах?»

Или:

«Боже, Пит, эта форма уже целую вечность как вышла из моды!»

Он старался не обращать на нее внимание, но чем чаще она цеплялась к нему, тем труднее ему удавалось сдерживаться, и, что хуже всего, ее придирки стали замечать и другие.

Перебрасываясь с Томми мячом, Пит в конце концов выбросил Фиону из головы. Но позже, когда он помогал Томми делать уроки, он снова вспомнил эту язву. Как же ему хотелось поставить ее на место!

Откуда ему было знать, что, когда это произойдет, грянут такие события и он ступит на такую дорогу, с которой уже не свернуть.

Отличное настроение, с которым Пит пришел в школу на следующий день, продержалось недолго. Не прошло и десяти минут, как его вызвали к директору, и вернулся Пит на урок истории чернее тучи.

— Простите, что опоздал, сэр. Я был…

— Кларк, мне не нужны твои извинения. Садись, — прогремел на весь класс мистер Бакстер.

Пит съежился на своем месте. Ему очень хотелось объяснить, что он не из тех, для кого вызов к директору — такое уж привычное дело. А что уж говорить об анонимке, в которой Пита обвиняют в краже денег из школьного буфета?

Он не крал денег; разумеется, не крал, но директор не был в этом так уверен, как Пит. В конце концов тот отпустил его со строгим напутствием:

«Хорошо, Питер, на этот раз я тебе поверю. Ступай в класс и чтоб никаких нареканий! Ты же понимаешь: отныне никаких проделок».

Пит только пожал плечами, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость.

«Отныне никаких проделок» — эти слова звучали у него в голове и на истории, и на английском. Пит отлично знал, что совсем не гений, и урокам всегда предпочитал спорт, но во всяком случае он старался… О Фионе Брэмнер и того не скажешь.

Краем уха слушая мистера Робертсона, который что-то бубнил о Шекспире, Пит смотрел в окно. Наверняка анонимку написала Фиона — это в ее духе. Он все больше приходил к этому выводу и становился все злее. Он ей отплатит… Надо что-то придумать.