Валерий Михайлов - В лабиринте версий

Для Наташи отказ от её оральных услуг был чем-то вроде оскорбления её сексуального достоинства. И вот, буквально, вчера ей удалось добиться торжества справедливости. Долгожданный член оказался-таки у неё во рту, восстановив её её веру в себя и в господа бога.

Об этом своем подвиге она и рассказывала в мельчайших подробностях, угощая гостей чаем в пакетиках – поистине невыносимая смесь пошлости и отсутствия элементарного вкуса в прямом смысле этого слова.

Погода была такая, что хорошая жена мужа из дома не выгонит. Покидать подъезд не хотелось, но там обнималась слишком взрослая для такой романтики парочка. Чувствуя себя неловко в роли свидетеля, Трубопроводов, прикурив сигарету, все-таки вышел. На улице его встретили снег и ледяной ветер. Выматерив себя за ненужную щепетильность, Трубопроводов укрылся в затишке и загрустил.

– Сигареты не будет? – спросил распрощавшийся со своей пассией влюбленный.

– Держи, – Трубопроводов вытащил из кармана пачку.

– Спасибо.

Трубопроводов слишком поздно заметил странный предмет в руке «Ромео». Ему в лицо ударила струя зловонного газа, от которого он, практически, сразу же отключился.

Открыв глаза, он увидел над собой грязный облупившийся бетонный потолок. С потолка свисала одинокая лампочка ватт на 60, ввинченная в посеревший от пыли патрон. Тело, как он ни старался, не шевелилось. Видно, что-то вкололи, – решил он. Скорее всего, это «что-то» действовало и на психическое состояние, так как Трубопроводов не испытывал никаких эмоций, а в голове не было, практически, ни одной мысли.

Если бы он мог хотя бы пошевелить головой, он бы увидел, что лежит на бетонном полу квадратной комнаты с отштукатуренными гипсом стенами. Дверь в комнату была железной с массивными петлями и крепким замком.

Лежал Трубопроводов в центре выложенной кафелем «Магической звезды», вокруг которой было установлено странное оптическое оборудование, больше похожее на декорацию к какому-нибудь фильму о сумасшедшем профессоре, мечтающем захватить Мир, чем на действующую установку. Одежды на Трубопроводове не было. Возле пульта управления на деревянных табуретах сидели мужчина и женщина, целовавшиеся в подъезде. Обоим было чуть больше тридцати. Оба выглядели типичными представителями среднестатистического человека, этакие вариации Чичикова начала XXI века.

Увидев, что Трубопроводов пришел в себя, женщина забавно открыла рот и… Она застрекотала так, словно копировала ворону, пытающуюся, в свою очередь, воспроизвести дельфиний язык.

Медленно, словно освоивший все тонкости любовного искусства, любовник, своей возлюбленной, Трубопроводовым начал овладевать панический страх. Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы попасть в руки бандитов или охотников за органами, но оказаться во власти откровенных психов было намного страшней. К тому же патологическая, вызванная инъекцией замедленность эмоций, сама по себе, могла бы свести с ума. Увидев гримасу ужаса на лице Трубопроводова, похитители принялись бойко трещать дуэтом. Пропев соловьями свои партии, они уставились на него, ожидая, что он обязательно присоединится к их марсианской беседе. Трубопроводов, при полном своем желании, не смог бы нарушить молчание – его челюсти тоже был парализованы.

Протрещав что-то, типа: «Ну раз так – получай!» мужчина нажал кнопку, похожего на телевизионный, пульта управления.

Послышался легкий щелчок. На какое-то мгновение пространство вокруг «звезды» озарила яркая вспышка абсолютно черного света. Трубопроводова накрыла волна, ни с чем не сравнимого, доклеточного ужаса. Он закричал, теряя сознание.

Очнулся он в абсолютно белой комнате с закрытым белыми шторами огромным окном. Он был привязан к, похожему на стоматологическое, креслу, которое было намертво прикручено к полу. Напротив него на стульях сидели похитители. У женщины в руках был пистолет для прививок.

– Не бойся, это не смертельно, – холодно сказала она, делая Трубопроводову укол в руку.

– Какого хрена вам нужно?! – завизжал он, даже не пытаясь бороться с паническим страхом. Трубопроводова пугала, даже, не сама смерть. Смерти, как таковой, он боялся значительно меньше перспективы остаться навсегда калекой или идиотом.

– Нам нужно, чтобы ты рассказал все. Укол тебе в этом поможет.

– Что вы хотите?! Я и так вам все расскажу!

– Так будет вернее.

Укол настолько обострил все чувства Трубопроводова, что, казалось, еще немного, и он увидит атомы и услышит шум летящих фотонов. Но, вместо этого, стало наоборот совершенно тихо, а перед глазами появился белесый туман. Трубопроводов понял, что это не что иное, как остановившееся время, и, даже если действие наркотика будет длиться всего несколько минут, здесь, в безвременье, пройдет целая вечность, целая вечность этого белесого ада. Трубопроводов почувствовал вселенское отчаяние. Ему хотелось только одного – как можно скорее умереть.

К Трубопроводову неспешно приближалась Сивая Кобыла.

– Привет. Как дела? – весело поинтересовалась она.

– Пошла ты на х..! – сорвался Трубопроводов, которому было совсем не до веселья.

Кобыла достала прямо из воздуха двойной лорнет, через который внимательно посмотрела на Трубопроводова.

– М-да… – задумчиво сказала она, – пожалуй, я лучше зайду в другой раз.

– Не бросай меня здесь! – взмолился Трубопроводов.

– Я не брошу, – решила она, – если ты не будешь бросаться.

Довольная своим каламбуром, она весело заржала.

– Я не буду бросаться, – жалобно пообещал он.

– Хочешь чаю? – поинтересовалась, вдруг, Кобыла.

– Еще как хочу! – радостно выпалил Трубопроводов, который хотел чего угодно, но только за пределами этого белесого кошмара.

– Тогда пошли.

В следующее мгновение они оказались в небольшом ресторанчике на вершине горы. Стены зала были увешаны фотографиями разбившихся альпинистов.

– Нам не подадут чай, пока ты не успокоишься, – доверительным шепотом сообщила Кобыла.

– Ты предлагаешь мне успокоиться, когда там со мной делают непонятно что?!

– С тобой никто ничего не делает. Ты находишься здесь. За этим столом и, что бы ни случилось, тебя это не коснется.

– Но…

– Ты – это не твоя плоть. Тем более, что с ней тоже ничего не случится. Сейчас ты подробно рассказываешь о себе. Всё, кроме того, что касается меня. Об этом им знать не обязательно. Потом, когда они убедятся, что ты не связан с Псами, тебя уложат баиньки и больше не станут мучить.

– О каких ещё, псах ты говоришь?

– Неважно. Какой предпочитаешь чай?

– Не знаю. Я не разбираюсь в чаях. Закажи на свой вкус.

– А ты уверен, что он у нас одинаковый?

– Чтобы узнать ответ на этот вопрос, нужно, чтобы кто-то попробовал на вкус вас обоих, – сказал Ты, подсаживаясь за их стол.