Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 1

Бадди застонал и открыл глаза, морщась от яркого света.

Позднее солнечное утро. Бадди понял это, потому что в это время солнце всегда било в его окна, заставляя просыпаться в воскресные дни. «Сон. Это был сон», – подумал он, вспоминая все, что еще минуту назад казалось таким же реальным, как и он сам. Бадди вспомнил, как разбил в своем сне голову и потрогал затылок. Может быть, он ударился во сне? Может быть… Пальцы не нащупали ни раны, ни шрама. Бадди нервно улыбнулся. Но если это был сон, то как могло так получиться, что мир грез стал таким материальным и последовательным? Или же это он уже сейчас придумал все это? Но разве не было дивного леса? Разве не было ручья, персикового дерева, олененка, белки… Конечно, были. Конечно…

На губах Бадди снова появилась горькая, разочарованная улыбка. Все эти чудеса, что он видел… Конечно, это было все во сне. Разве может реальность создавать что-то из пустоты? Нет. А вся эта стройность и последовательность… Бадди заставил себя подняться с кровати. Мышцы болели так сильно, словно ночью он не спал, а бежал олимпийский марафон. И снова Бадди вспомнил свой сон, когда бежал так долго, что легкие вспыхнули огнем. В реальности после подобного забега у него ныли бы все мышцы… Как и сейчас.

Бадди застонал, разгибая горящие огнем колени. Первые шаги дались с трудом. «Зелье… Зелье, оставленное мне отцом, – Бадди попытался вспомнить его запах. Сладкий, цветочный. – Должно быть, формула создания зелья, которую записал отец, не была достаточно точной. Может быть, я упустил какой-нибудь наркотик. Для хорошего химика ничего не стоит создать в домашних условиях хороший галлюциноген. – Бадди кивнул, соглашаясь с ходом своих мыслей. – Наверное, все так и было. Отсюда и красочные сны. Даже не сны, а видения. Может быть, я действительно не спал. Может быть, вышел из дома и бегал по улицам. – Бадди тяжело вздохнул и покачал головой. – Вот только почему отец умолчал о том, что добавил в это зелье наркотик? Неужели он действительно сошел с ума и перед смертью верил в то, что все эти видения, которые вызывает галлюциноген, реальны?»

Бадди подошел к столу, втайне надеясь, что оставленная отцом пробирка окажется разбитой или же все зелье вытекло из нее после того, как он ее уронил.

– Черт, – Бадди увидел, что ни одна из его надежд не оправдалась, и замер, пытаясь определиться, что делать дальше: выбросить чертово зелье, выйти на улицу и разбить пробирку…

Дивный мир, куда отправило его зелье, стал снова почти реальным. На мгновение Бадди показалось, что он снова слышит пение диковинных птиц. «Нет, это все еще действует галлюциноген», – тут же попытался убедить себя он. Вот только почему видения и звуки так избирательны? Почему с каждой новой секундой вера в то, что все это было сном, тает, как оставленное на солнце мороженое?

В памяти Бадди вспыхнула картина девочек-близняшек, встреченных им на вокзале Милвилла. Следом за близняшками воспоминания показали ему бармена, лестно отзывавшегося об отце. Почему же он не расспросил его о том, как отец прожил последние годы? Бадди попытался задержать воспоминания на бармене, но они летели дальше. В родной город. К дому Кларисс. Бадди старался не смотреть на закрытую дверь, но что-то заставляло его не отворачиваться, не закрывать глаза. Чувства разрывали грудь отчаянием, умирали, оставляя пустоту. И новый полет воспоминаний. К своему дому. К железной коробке отца. К пробирке с зельем. К дивному миру…

– К черту! – Бадди схватил пробирку и почти бегом направился к выходу.

Внезапная решительность вскружила голову. Если бы он был таким смелым почаще! Бадди распахнул дверь, вышел на улицу. Пробирка была у него в руке. Выкинуть в заросли шиповника! А если кто-то потом найдет эту отраву? Бадди открыл пробирку, намереваясь вылить сначала зелье, а затем выбросить саму пробирку.

Далекий сладкий запах заставил его остановиться. Запах цветов. Запах мира, в котором он побывал. Бадди смотрел на пробирку, забыв, что хотел сделать. Остался лишь сладкий цветочный запах… Он манил, очаровывал, превращал закончившийся сон в реальность, а реальность в сон. Бадди поднес к лицу пробирку и жадно втянул носом исходивший из нее запах. В голове что-то щелкнуло. По телу растеклась теплая волна. Бадди зажмурился.

«Всего один глоток. Еще один глоток», – голос принадлежал и не принадлежал ему одновременно. Он разговаривал сам с собой, каждый раз меняя точки зрения, словно играл в одиночку в шахматы, забывая все планы противника, как только менял сторону.

«Еще один глоток».

«Нет. Это наркотик, галлюциноген».

«А если нет?»

«Что нет?! Если это была не галлюцинация, тогда что?»

«Твой отец не был глупцом».

«Мой отец спятил и убил себя!»

«Твой отец оставил тебе самое дорогое, что у него было, надеясь, что ты сможешь продолжить его исследования».

«Он спятил! Спятил! Спятил!»

Бадди закупорил пробирку, сжал во вспотевшей ладони, занес для броска руку.

«Нет. Не делай этого!»

«Уже делаю».

Пробирка описала дугу и упала в заросли шиповника.

«Надо было не закрывать пробку», – сказал Бадди своему внутреннему голосу, который еще мгновение назад, казалось, начал жить своей собственной жизнью, но на этот раз не было ни ответа, ни возражения – желанная тишина. Бадди запрокинул голову, подставляя лицо теплым солнечным лучам.

«Надеюсь, у этого галлюциногена нет никаких побочных эффектов?» – с надеждой подумал Бадди. Сыпь, несварение желудка, аритмия…

Ему показалось, что он снова ощущает сладкий цветочный запах. Воображение нарисовало разбившуюся пробирку. Желтое зелье стекает по осколкам, просачивается в землю. Бадди нервно облизнул губы, вспоминая, как сделал глоток этого зелья. «Определенно это наркотик, который вызывает привычку с первого раза», – решил Бадди, чувствуя, как сильно его тянет броситься в заросли шиповника, отыскать пробирку, открыть ее, выпить зелье или, если пробирка разбилась, слизать остатки отвара с осколков. Бадди попытался представить, что случится с человеком, если он будет принимать это зелье в течение недели, месяца, года.

Он заставил себя повернуться к кустам шиповника спиной и вернулся в дом. Приготовил себе кофе, стараясь не думать о произошедшем. Чуть позже он соберет все бумаги отца в железную коробку и выбросит, а лучше сожжет на заднем дворе. Бадди представил, как огонь пожирает белые листы.

«Мой отец сошел с ума. Мой отец спятил!»

Бадди позавтракал парой тостов с ветчиной и попытался заставить себя собрать записи отца в коробку и уничтожить их. Он подошел к столу. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, но Бадди чувствовал, как тьма сгущается вокруг. «Все это из-за наркотиков, – решил он. – Все это скоро пройдет». Но ничего не проходило. Наоборот, здесь, в полумраке, воспоминания о ночном путешествии оживали с новой силой и реалистичностью.