Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 1

– На чердак, – Бадди поднимался по лестнице, стараясь не обращать внимания на пульсирующие виски.

Как же он не подумал раньше? Если и устраивать лабораторию в таком доме, то зачем использовать для этого гостиную! Бадди почувствовал новую волну разочарования. Тайна, позволявшая надеяться, должна была рухнуть с минуты на минуту. Еще пара ступеней. Бадди жадно втянул носом воздух. Никакого запаха пыли и плесени, которые он запомнил, поднимаясь на свой чердак. Бадди остановился у закрытой двери. На мгновение ему показалось, что он снова увидит нечто стерильное и нежилое, вычищенное, прибранное. Бадди открыл дверь, вглядываясь в темноту. Волнение, охватившее его минуту назад, прошло. Вот оно, его великое разочарование. Вот оно, его крушение надежд. Бадди шагнул в темноту, пытаясь сориентироваться и понять, где здесь может находиться выключатель. Где-то за спиной вспыхнул слабый, дрожащий свет.

– Не бойся, это всего лишь я, – сказала Трэйси, однако Бадди успел уже вздрогнуть. Она улыбнулась, выше поднимая бензиновую зажигалку. – Ты видишь, где выключатель, или снова не будем включать свет?

– Вижу и будем. – Бадди зажмурился, надеясь, что вспыхнувший свет ослепит Трэйси, причинит дискомфорт. Подвешенные под потолком лампы дневного света загудели, моргнули пару раз и засветились слабым фиолетовым светом, практически не освещая помещение. – Черт!

– Кажется, на столе есть светильник.

– Угу. – Бадди не двинулся с места. Будет здесь свет или нет, какая разница? Это все равно не лаборатория. Не может быть лабораторией.

Бадди стоял, пытаясь понять, что теперь делать: продолжать надеяться или окончательно отчаяться?

– А вот и свет, – Трэйси включила настольную лампу, повернулась к Бадди с ликующим видом, огляделась, поняла, что кроме стола и записной книжки на нем здесь больше ничего нет, и растерянно поджала губы. – И что все это значит?

– Понятия не имею, – Бадди подошел к столу. Запах определенно шел отсюда. Этот сладкий цветочный запах. Бадди подцепил пальцем обложку и открыл записную книжку. Ничего. Лишь белые, чистые страницы. – Наверное, это в столе, – сказал Бадди, начиная открывать ящики.

– Наверное, в столе что? – Трэйси наклонилась, разглядывая пробирку с ярко-желтой жидкостью, которую Бадди достал из нижнего ящика. – Это… Это… Об этом зелье ты мне рассказывал? – Трэйси увидела, как Бадди кивнул, принюхалась. Да. Теперь она тоже начала чувствовать этот сладкий цветочный запах. – Ты тоже чувствуешь это? – Трэйси нервно облизнула губы. Неужели Бадди не спятил? Неужели его история не плод воспаленного воображения? – Этот запах… Ты поднялся сюда, потому что почувствовал его?

– Не знаю. Наверное.

Бадди смотрел на зелье в пробирке, пытаясь заставить себя разжать пальцы. Пусть пробирка упадет на пол и разобьется. Хватит с него надежд. Но его рука перестала принадлежать ему. Бадди вспотел, пытаясь подчинить ее. Пальцы не разжимались. Наоборот. Бадди чувствовал, что сейчас произойдет. Это его единственный шанс. Что если отправиться в нарисованный мир, но на этот раз остаться там навсегда? Он посмотрел на Трэйси.

«Конечно, не предел мечтаний, но за неимением лучшего…»

Бадди открыл пробирку. Запах усилился, проник в легкие, вызвал головокружение. Приятное головокружение. Бадди пришлось напрячься, чтобы удержаться от желания сделать глоток этого зелья.

– Ты еще хочешь сбежать? – спросил он Трэйси охрипшим от волнения голосом.

– Из этого города? – она не отрываясь смотрела на пробирку.

– Из этого мира. – Бадди улыбнулся, чувствуя, как от вдыхаемых паров зелья по телу начинает растекаться теплая волна.

– Из мира? – Трэйси вздрогнула. Запах цветов стал тяжелым, заполнил легкие, проник в кровь. – Уже не думаешь, что это наркотик? – она поймала себя на мысли, что неестественно растягивает слова. Или же это ей кажется?

– Думаю, нужно проверить. – Бадди нервно улыбнулся, но Трэйси не заметила. Ее взгляд был прикован к пробирке и желтому зелью в ней.

– Я когда-то знала одного наркомана, – сказала она, с трудом переводя дыхание. – Он не мог без наркотиков прожить ни одного дня. Они были для него всем: его богом, его жизнью, его мечтой… – Трэйси шумно сглотнула. – Сейчас мне кажется, что я понимаю его. Даже тебя. Я имею в виду то, что ты убил человека. Даже если это всего лишь наркотик…

Трэйси прикрыла на мгновение глаза. Теплые волны зарождались в груди и быстро опускались в низ живота. Снова и снова. Рациональный мир дрожал, рассыпался на части. Оставалось лишь желание вдыхать цветочный запах – глубже и глубже, больше и больше.

– Давай сделаем это, – решительно сказала она, чувствуя, как уходят последние сомнения. Тяжелые мысли откатывались, словно волны от песчаного берега, уходили в небытие. – Давай проверим, что мы увидим, – предложила Трэйси, не сомневаясь, что увидит: нечто новое, желанное.

– Ты думаешь? – Бадди неуверенно поднял руку с пробиркой. Запах усилился.

«Господи, пусть это не будет наркотик. Пусть это не будет…»

Бадди почувствовал, как суета сменилась покоем, штилем. Он уже принимал это зелье. Он знает, что это несмертельно. Ничего страшного не случится. Бадди сделал небольшой глоток, наслаждаясь густой массой, обволакивающей полость рта.

– Нужно будет не забыть закрыть… – он почувствовал, как Трэйси забирает у него из рук пробирку. – Закрыть… – Бадди облокотился рукой о стол.

– Конечно. Конечно, закрою. – Трэйси поднесла пробирку к губам, смакуя предвкушение.

– Прилечь. Прямо здесь, – пробормотал Бадди, ложась на пол.

– Конечно. Конечно, закрою, – монотонно повторила Трэйси, не замечая, что происходит вокруг. Лишь глоток. Глоток этой ярко-желтой жидкости с цветочным запахом. Густой жидкости.

Трэйси подержала ее во рту. Головокружение усилилось. Она уже не здесь. Не здесь и не там. Трэйси проглотила жидкость, чувствуя, как она обволакивает ее горло, пищевод, согревает желудок.

– Не здесь. Я уже не здесь, – тихо прошептала она, чувствуя, как мир уходит из-под ног. – Не здесь и не там. – Она упала на пол, но не почувствовала боли. Пола не было. Ничего не было. Она парила в пустоте, в вакууме, и эта пустота проникала в нее, заполняла.

Трэйси попыталась закричать, но изо рта вырвалась тишина. Да и был ли у нее рот? Трэйси чувствовала, что перестает существовать, теряет плоть, отъедаемую пустотой, начинавшей подбираться к сознанию.

«А что потом? Кем я стану, когда последние мои мысли превратятся в пустоту?» – Трэйси снова попыталась закричать. Неважно, вырываются из ее рта слова или нет, главное – докричаться хоть до кого-нибудь. Но до кого?

Трэйси зажмурилась, понимая, что ничего не видит. Даже темноты. Все исчезло. Она парит в пустоте, падая из ниоткуда в никуда. Без страха. Без рассуждений. Без тревог.