Э. Хадспет - Химера

Эта книга не появилась бы на свет без неустанных усилий и щедрой финансовой поддержки Филадельфийского музея медицинских древностей.

На протяжении последних пятнадцати лет его хранители осматривали частные коллекции на всей территории Соединенных Штатов и Европы в поисках утерянных дневников, писем и иллюстраций доктора Спенсера Блэка — одного из самых выдающихся врачей и ученых вольнодумцев, известных западной цивилизации.

Как, вне всякого сомнения, хорошо известно большинству врачей и студентов-медиков, доктор Блэк прославился в конце девятнадцатого века новаторскими исследованиями в области лечения генетических аномалий. Никто не спорит с тем, что доктор Блэк был необыкновенно одаренным человеком. Его работы стали известны хирургам всего мира еще прежде, чем ему исполнился двадцать один год. И все же это профессиональное признание оказалось недолговечным. Большинство более поздних работ доктора Блэка и по сей день окутано самыми противоречивыми слухами о кощунственных и богомерзких деяниях их автора. Благодаря материалу, собранному в данной книге, нам теперь известно, что личные и профессиональные достижения доктора Блэка изобилуют гораздо более возмутительными подробностями, чем сюжеты готических романов, пользовавшихся популярностью среди его современников.

Многие письма и иллюстрации, приведенные в этой книге, принадлежали брату доктора Блэка Бернарду. Эти материалы увидели свет впервые после Международной конвенции по современной науке, состоявшейся в 1938 году (где они были представлены весьма скудно по причине общественного порицания). Другие письма, дневники и рисунки поступили к нам непосредственно от дарителей, пожелавших остаться неизвестными, и публикуются впервые. Они позволяют по-новому взглянуть на личную жизнь доктора и его профессиональные достижения.

Эта публикация начинается с наиболее подробной на сегодняшний день биографии самого одиозного хирурга западного мира. За ней следует почти полная копия труда всей жизни доктора Блэка — «Манускрипта исчезнувших животных».

Вместе оба этих поразительных документа образуют исчерпывающее исследование жизни и творчества доктора Блэка.

В детстве мне всегда чудилась гневная рука Господа, занесенная над моей головой и в любое мгновение готовая на нее опуститься. Спенсер Блэк

Доктор Спенсер Блэк и его старший брат Бернард родились в Бостоне, Массачусетс, соответственно, в 1851 и 1848 годах. Они были сыновьями прославленного хирурга Грегори Блэка. Их мать, Мередит Блэк, умерла, произведя на свет Спенсера. Ее кончина темным облаком окутала детство обоих мальчиков.

Грегори Блэк был уважаемым профессором анатомии в Колледже медицинских искусств Бостона. Он проводил вскрытия для студентов в те времена, когда анатомический материал был редкостью и исследовательская работа анатомов зависела от расхитителей могил. Некоторые из его любимых трупов, законсервированные и одетые, стояли у него в кабинете, являя собой своего рода зловещую антропоморфную экспозицию. Будучи одним из ведущих профессоров города, с год от года возрастающим количеством студентов, он нуждался в большем количестве тел, чем полагалось ему по закону. Он был одним из основных скупщиков похищенных трупов в своей округе. Помимо этого, он выкапывал недостающие тела с помощью своих малолетних сыновей. Спенсер Блэк в своих дневниках подробно описывает, как все это происходило.

Мне было не больше одиннадцати лет, когда началось это суровое испытание. В ночь, которую я запомнил на всю жизнь, меня разбудили позже брата. Бернард был старше меня на три года, и отец поднял его первым, чтобы он помог подготовить лошадь и повозку.

До рассвета оставалось еще несколько часов, и на улице нас окружила прохлада ночи. Мы заспешили прочь от дома и вскоре спустились к реке, где нам предстояло пересечь мост. Дорога за мостом была темной. Здесь не горел ни один фонарь, и ничто не мешало нам тайком войти на кладбище, а затем и покинуть его незамеченными.

Мы все молчали, потому что привлекать к себе внимание было не в наших интересах. В ту ночь было очень сыро — недавно прошел дождь, и в воздухе все еще пахло влагой. Мы медленно шли по мосту. Я помню, как натужно скрипели колеса нашей повозки, грозя любым резким звуком разбудить жителей прилегающих к реке домов вместе с их любопытством. От шкуры нашей престарелой лошади поднимался пар. Ее пыхтение меня немного утешало — это невинное создание было нашим сообщником. Под мостом тихо журчал невидимый в темноте узкий поток. Как только мы перешли через мост, поросшая мхом земля вокруг кладбища поглотила все звуки нашего унылого шествия. Оказавшись за оградой, отец мгновенно повеселел. У него улучшилось настроение, и он спокойно, чуть ли не весело повел нас к новому местопребыванию какой-то усопшей души. Нас называли похитителями трупов или грабителями гробниц.

В детские годы я не был убежденным противником веры в Бога, каким являюсь сейчас. Мой отец не отличался религиозностью, зато верующими были мои дедушка и бабушка. Они-то и дали мне скрупулезную теологическую подготовку. Я очень боялся того, что мы делали по ночам. Из всех смертных грехов, которые способен совершить человек, похищение мертвых казалось мне наихудшим. В детстве мне всегда чудилась гневная рука Господа, занесенная над моей головой и в любое мгновение готовая на нее опуститься. И все же отца я боялся даже больше, чем Бога.

Отец напомнил, что у нас нет ни малейшего повода для страха или беспокойства. Он твердил нам это, пока мы углублялись в могилу, и постепенно нас начал обволакивать запах разложения. Вскоре мы докопались до мягкого сырого деревянного гроба Джаспера Эрла Верти. Крышка лопнула, и из-под нее заструился отвратительный аромат смерти. Я отложил лопату, радуясь тому, что отец сам сорвал крышку и извлек из гроба тело, избавив нас от этой жуткой обязанности. Лицо Джаспера превратилось в просевшую серую маску, его кожа походила на кожуру сгнившего апельсина. Вот так я впервые познакомился с профессией отца.

Вскоре после этого в дневнике доктора Блэка появилась еще одна запись. Это было короткое стихотворение, озаглавленное «Жуткое зрелище». Видимо, он написал его, находясь под впечатлением от раскапывания могил. Это единственная стихотворная попытка, обнаруженная в записях доктора Блэка, но она отражает творческий порыв, проявившийся позднее в его многочисленных иллюстрациях.