Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)

Сначала я думала, что нарвалась на извращенца, но быстро поняла, что что-то изменилось. Ребенок не двигался, как обычно. Днем он лежал в моем животе неподвижно, но с заходом солнца начинал толкаться, как сумасшедший. Дьявол, я не могла спать по ночам, настолько он стал активным. Ещё я начала испытывать тягу. Не к соленым огурцам, мороженому или подобному дерьму. Мне хотелось сырой печени и свежей бычьей крови. Я не была уверена в том, что со мной происходит, но у меня появилась довольно хорошая мысль, что это как-то связано с тем шарлатаном, укусившим меня.

Знаешь, я пыталась найти других таких же, как я, думала, что смогу вписаться в их общество. Тогда я ещё не знала, как сильно вампиры ненавидят беременных. И так было плохо, но когда они поняли, что я живая женщина с ребенком-нежитью в животе, они вообще пришли в бешенство. Если бы не лорд Нуар, мы никогда не дожили бы до восхода солнца.

Лорд Нуар не захотел меня убивать. Он сказал, что мы не мерзость, а просто необычные, как и он. Он сказал, все необычности – уникальны каждый по-своему. Обычные вампиры возненавидели нас, потому что мы были не такие, как они. Лорд Нуар дал нам приют и взял в дело. Впервые нам не нужно было беспокоиться о том, что нас найдут люди или выследит конкурирующий выводок. Лорд Нуар защитил нас и покровительствовал как своим. Он наш господин и повелитель; его воля – наша воля. Лорд Нуар пожелал, чтобы ты присоединился к нам, – она с презрением покачала головой, пока Эстес дергался, пытаясь ослабить веревки. – Это бесполезно. Даже если ты как-то освободишься, тебе не сбежать от его воли.

Леди Мадонна встала и отошла от Эстеса на несколько шагов, потом присела, откинулась назад, упираясь локтями в пол, и раздвинула ноги так, чтобы он мог видеть её голую промежность.

Щеки Эстеса запылали, он как мог отвел взгляд, но отвернуться не сумел.

Леди Мадонна начала громко и тяжело дышать, её вздохи стали короче, она задыхалась, кряхтела от боли, пытаясь исторгнуть из себя некое существо. Вместо часов, как это обычно бывает, головка ребенка показалась у неё между ног через несколько минут. Пока Эстес смотрел, он понял, что причиной столь быстрых родов было то, что ребенок активно участвовал в собственном рождении.

Бешено извиваясь, его голова и плечи внезапным рывком освободились из родовых путей, крошечные, как у хорька, коготки заскребли по полу. Тощее создание, появившееся из утробы леди Мадонны, красное и скользкое, скорее напоминало ободранную кошку, чем человеческого ребенка. Несколько мгновений оно лежало неподвижно, затем подняло свою слишком большую голову и, открыв рот, издало странный, высокий крик, словно котенок, обнажив пару маленьких клыков посреди голых десен.

Это был не совсем ребенок, скорее, эмбрион: не сформированный, с губчатой розоватой тканью вместо кожи и приспособленными для тьмы глазами. Несколько мгновений он плюхался и извивался на спине, как рыба, выброшенная на берег; гранатового цвета глаза открывались и закрывались, как у совенка, не привыкшего к свету. Через несколько секунд он сориентировался и перевернулся на живот, поднял от земли верхнюю часть туловища на удивление хорошо развитыми предплечьями, как игуана, загорающая на солнышке. Голова эмбриона была неестественно большой по сравнению с его ногами-тростинками и грудной клеткой, как у голодной собаки, из-за чего раскачивалась и дергалась, словно воздушный шарик на палочке. Он понюхал воздух маленьким вздернутым носом, шипя, словно корзина со змеями.

– Господь всемогущий, – в ужасе прошептал Эстес.

Голова эмбриона дернулась на голос, он издал нетерпеливый булькающий звук, как ребенок, заметивший любимую игрушку. Подтягиваясь на когтистых ручках, он пополз вперед, словно мерзкая заводная кукла; пуповина тащилась за ним кишкой.

– В чем дело, Джек? – со смехом спросила леди Мадонна. – Ты не любишь детей?

Глава 14

К тому времени, как я добираюсь до «Ножика Долли», солнце уже висит на горизонте. Через несколько минут оно скроется совсем. Проклинаю себя за глупость – я не должна была пить кровь водителя.

Несмотря на то, что удовольствие от осушения живых жертв приходило сразу же, воздействие каких-либо примесей, содержавшихся в их организмах, задерживалось пищеварением, но даже тогда наркотики часто не влияли на меня так же, как на первоначального потребителя. Для меня и Эстеса уже поздно, но для клиентов клуба все же рано, и мой взятый напрокат автомобиль – единственный на стоянке.

Я знаю, какую игру ведет Нуар. Эти чертовы Нобли всегда всё делают гораздо сложнее и драматичнее, чем надо. Если бы он хотел моей смерти, его слуги могли бы просто убить меня в отеле. Нет, он хочет завербовать меня, поэтому заманивает на свою территорию, предполагая, что Эстес – мой ренфилд, и я за ним приду. Что ж, он наполовину прав.

Парадная дверь клуба закрыта и заперта изнутри на засов. Я открываю её с ноги. К черту маскировку! Они знают, что я иду – и я знаю, что они знают, что я иду. Огни вдоль подиума выключены, а стулья подняты на столы ножками вверх. Мои шаги отдаются глухим эхом, когда я иду через зал. Я знаю, что они здесь. Я чувствую на себе их взгляды.

Под застарелым запахом сигаретного дыма и мощным ароматом моющих средств для пола я чувствую ещё одну вонь, словно забытые сады оставили гнить в их собственном изобилии. Запах женских особей. Тишину нарушает пронзительное хихиканье, словно какая-то школьница смеется над пошлой шуткой. Я поворачиваюсь лицом к подиуму. Их четверо: первая – высокая, хорошо сложенная афроамериканка с искусно заплетенными косичками корнроуз [59]; вторая – стройная корейская девушка; третья – рыжая спортсменка с силиконовой грудью шестого размера; в четвертой танцовщице я узнаю Глорию Эстес. Все четверо одеты в топы на бретельках, шорты и белые виниловые сапоги гоу-гоу. Они стоят полукругом и смотрят на меня глазами, по-кошачьи светящимися в темноте. Там, где незнающие клиенты «Ножика Долли» увидели бы четырех сексуальных женщин, я вижу квартет гарпий – их человеческие черты лица искажают скрытая ненависть, жадность и отчаяние.

– Она та, кого он хочет, Фокси, – сказала Глория, указывая ярко-красным ногтем в мою сторону, и её голос сочится завистью.

Мертвая афроамериканка кивает головой, отчего керамические шарики в её косичках гремят, как град по железной крыше.

– Лорд Нуар жаждет, чтобы ты присоединилась к нему, – говорит она. – Но мы – нет.

– У него и так слишком много невест! – раздраженно вторит мертвая кореянка.

– Ким права, – соглашается Фокси. – Разве не так, Джинджер?

– Ему недостаточно пользоваться нами по кругу, – по-простецки растягивая слова, отвечает рыжеволосая со страшной грудью. – Достаточно того, что мы должны делить его с той Мерзостью, а теперь он хочет взять и тебя.