Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)

– У меня есть для тебя дело.

– У всех есть свои дела, даже у тех из нас, кто пойман в ловушку между сущностями, – отвечает он, равнодушно улыбаясь.

– Я ищу мужчину.

Джен закатывает глаза, непристойно улыбаясь.

– Так значит те слухи, что я о тебе слышал, правда, да?

Я предпочитаю проигнорировать его замечание.

– Мне он незнаком. Ему хорошо за двадцать или даже около тридцати. У него завязанные в конский хвост длинные белые волосы. Он одевается во всё чёрное и отдаёт предпочтение ковбойской одежде. Скорее Джонни Кэш, чем Гарт Брукс. Он носит пистолет, который стреляет серебряными пулями, длинный охотничий нож с посеребрённым лезвием и серебряные насадки на ботинках. Я хочу, чтобы ты нашёл его и передал, что я хочу вступить в переговоры.

Джен беспокойно ёрзает.

– А что тебе надо от этого незнакомца?

– Он охотник.

Джен прищуривается.

– Охотник на людей?

– Охотник на тех, кто когда-то были людьми.

Глаза Джена из прищуренных распахиваются подобно окнам.

– Ты что, с ума сошла?!

– Не спорь со мной! Или предпочитаешь обойтись без защитника? – Джен хмурится и быстро отводит глаза, но не отвечает.

– Отвечай мне! Ты работаешь на меня или нет?

Джен поворачивается ко мне лицом, и его голос полон ярости.

– Ты же знаешь, что я должен. У меня нет другого выбора.

– Чушь собачья! Выбор есть всегда.

– Не у тех, кто родился проклятым.

Моя очередь замолчать.

– Прости меня, кузен. Я оговорилась, – смутившись, я опускаю взгляд.

Джен слегка кивает в знак того, что принимает мои извинения, но в глаза мне не смотрит. После долгой паузы он снова переводит взгляд на меня.

– Ты уверена в том, что тебе это действительно нужно?

Что-то в его голосе заставляет меня повременить с ответом. Я внимательно изучаю выражение его лица. Оно неподвижно, словно маска кабуки, и лишь уголок левого глаза слегка подрагивает. За те годы, что прошли со времени нашей первой встречи, я научилась читать Джена также легко, как однажды прочитала моего дорогого обманщика Чаза. Я вижу, что он что-то скрывает от меня. И какая-то глубинная часть моего сознания точно знает, что это.

– Ты знаешь, кто этот человек! – слова сорвались с моих губ словно булыжники. Джен трясёт головой, непреклонно всё отрицая, его косы гремят, как деревянные китайские колокольчики.

– Я такого никогда не говорил!

– А тебе и не надо, – отвечаю я. – Кто он, Джен?

– Честно, Соня, я…

Я сдёргиваю его с дерева так, что он шлёпается на землю лицом вниз. Я сильно надавливаю своим ботинком на его затылок, прижав рот к траве. На один кратчайший момент у меня возникает желание сломать его шею, но я быстро выкидываю эту мысль из головы.

– Завязывай с этим дерьмом, Джен! Я не в настроении! Кто он?

Джен пытается поднять голову и выплёвывает комок земли, прежде чем начать говорить.

– Его зовут Эстес! Джек Эстес!

– Что ещё тебе о нем известно?

– Он опасный тип!

– А я нет?

Порой моя ненависть к ренфилдам переполняет меня, и когда это происходит, Джен всегда попадается под горячую руку. В конечном итоге, я всегда чувствую себя отвратительно, сожалея об этом, потому что он ни в чём не виноват. В отличие от человеческих козлов, ведущих своё стадо на заклание и ищущих своих тёмных хозяев, Джен действительно не может ничего поделать с тем, кто он есть. Вампир укусил его мать, когда она была на раннем сроке беременности, тем самым заразив его в её утробе. Технически, он дампир – что-то вроде полукровки со сверхъестественными способностями, подверженный остракизму обоими видами. Вообще, у нас много общего.

Я убираю ногу с его шеи и подталкиваю, чтобы он поднимался.

– Вставай. Не хочу, чтобы тебе досталось больше, чем ты уже получил.

Джен хмурится, глядя с неподдельным ужасом на пятна травы на его брюках из мелкого велюра.

– Ты только глянь на эти брюки! Ты хоть представляешь, во сколько влетит сухая чистка?

– Уверена, ты можешь себе это позволить – с теми деньгами, которые ты заработал, продавая информацию Эстесу.

– С чего ты взяла, что у меня с ним какие-то дела? Я просто сказал, что знаю его имя, вот и все.

– Да брось, Джен! Ты забыл, с кем говоришь. Мы ведь семья, не так ли? Мы похожи, ведь так? – я поднимаю руку и скрещиваю указательный и средний пальцы. – Ты работаешь на этого парня Эстеса, как подставное лицо, я права? Я знаю, что время от времени ты выступаешь как двойной агент, работая на вампиров, так почему не на другого охотника на вампиров?

– Я не подставное лицо, – отвечает он раздражённо. – Я обеспечиваю консультационную работу, если не возражаешь.

– Назови это хоть синхронизирование по метанию кошек, мне без разницы. Имеет значение лишь то, что у тебя с Эстесом деловые отношения. Это означает, что, скорее всего, он доверяет тебе.

Джен смотрит на меня с опаской.

– Ты собираешься убить его?

– Нет.

– Это твой окончательный ответ?

Склонность к трупно-бледному макияжу, жирной подводке, чёрной одежде и эксцентрично болезненному поведению, прикид гота – это идеальная маскировка для вампиров и превосходная почва для вербовки миньонов. И настолько, насколько он ненавидел миньонов, Эстес должен был признать, что по-своему их можно использовать.

Когда бледный человек с дредами впервые бочком подошёл к нему и прошептал: «Я знаю, что вам нужно», – Эстес предположил, что он мог оказывать сексуальные услуги и продавать наркотики. Когда он попытался избавиться от его нежелательной компании, худой мужчина хитро улыбнулся (глаза его заблестели, как у лисицы в лесу) и указал на курсировавшего по танцполу сравнительно молодого человека с бритой головой и тонированным моноклем.

– Ему сто семьдесят шесть лет. Он утверждает, что является виконтом при австро-венгерском дворе. Он лжёт. Из достоверного источника стало известно, что он был польским свинопасом.

Звали миньона Джен, и он утверждал, что служил могущественному мастеру вампиров, но озлобился на то, как вампирское общество стало относиться к нему после кончины его патрона. Очевидно, вампиры мало интересовались миньонами, которые были недостаточно «лояльны», чтобы последовать за своими мастерами в могилу. С того самого вечера Эстес оплачивал использование значительных знаний Джена на своё собственное благо.

Несмотря на взаимовыгодное соглашение, было в Джене что-то глубоко отталкивающее, хотя Эстес так и не смог до конца понять, что это. Просто этот человек был внутренне каким-то неправильным, и ему удалось активизировать инстинктивную неприязнь в Эстесе. Это то же самое, что обеспокоенные люди чувствуют при виде паука или змеи.

Эстес оглядел переполненный бар и увидел своего связного, стоявшего у дальнего конца стойки, выглядел он также диковинно, как обычно.