Мария Унт - Дар

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулась, но мое пробуждение было далеко не самым приятным. Открыв глаза, я ничего не увидела перед собой. На какой-то момент мне даже показалось, что я ослепла. Я запаниковала и попыталась сесть, но, стоило мне привстать, как тут же я ударилась лбом обо что-то твердое. Теперь, помимо саднившего затылка, у меня заболел и лоб. Я стала судорожно колотить руками и ногами, но ничего не происходило. Я лежала в узком ящике. «Гроб! Я умерла, и меня похоронили заживо!» – подумала я. В ужасе я закричала и еще яростнее начала биться о его стенки. Через какое-то время, придя в себя, я оценила ситуацию и мои шансы на спасение. Пролежав несколько минут спокойно, я стала ощупывать руками ящик. Может, это все же не гроб и где-то есть защелка? Пространство было такое узкое, что толком ознакомиться со всей поверхностью оказалось невозможно. Она была гладкой, сделанной из дерева, а справа я нащупала два металлических зажима, но никак не могла понять, для чего они нужны. Провозившись с ними еще какое-то время, я решила раскачиваться. Если я лежу в земле, то, понятное дело, это ни к чему не приведет. А если ящик стоит на полу или на столе то, может, мне каким-то образом удастся его сдвинуть. Я вертелась как волчок, но ничего не менялось. Тогда я завопила во все горло. Кричала я так долго и громко, что через какое-то время сорвала голос. Но мои вопли дали результат: я услышала какой-то посторонний шум и затем звук открываемых замков. Наконец-таки крышка ящика, в котором я лежала, открылась, и я вздохнула с облегчением. Надо мной, склонившись, стоял Джером.

Я приподнялась и огляделась по сторонам: ящик, который я спутала с гробом, на самом деле служил цирковым инвентарем, точнее – ящиком для распиливания. Туда ложилась одна из девушек, которую потом «распиливали». Этот ящик я заметила еще во время моего пребывания в караване.

– Как поспала? – спросил меня Джером.

Все еще помня его удар по затылку, я злобно посмотрела на него и не менее злобно прошипела, так как голос мой был сорван:

– Спасибо, хорошо.

Я попыталась выбраться из ящика, но это оказалось не так уж и легко, – стенки были довольно высокими, а тело не хотело меня слушаться. Джером грубо схватил меня и вытащил из ящика. Мы находились в маленькой пыльной комнатенке, единственным источником света в которой была керосиновая лампа, принесенная Джеромом. Вокруг стояли и лежали другие цирковые принадлежности и чемоданы с костюмами артистов.

– Добро пожаловать в Шотландию, и приношу извинения за ящик, – сказал Джером шутливым тоном, указывая на сундук, в котором я только что лежала, – нам пришлось спрятать тебя.

– Спрятать? – спросила я, но Джером ничего не ответил. «Возможно, меня искала полиция. Это объясняет все», – с грустью подумала я, поняв, что еще один шанс на спасение был потерян.

– Вперед, тебя ждет комната наверху, – приказал Джером и подтолкнул меня к выходу.

По темной лестнице мы поднялись наверх, в то время как откуда-то снизу доносился шум и смех. «Наверное, мы в гостинице», – предположила я. Пройдя по коридору, мы подошли к двери, и Джером, распахнув ее, грубо втолкнул меня в комнату. Из кресла, стоявшего в углу, тут же поднялась молодая симпатичная девушка. Джером что-то сказал ей на непонятном мне языке, и та ушла, закрыв за собой дверь.

– Это Сабрина. Сейчас она принесет воды и поможет тебе умыться и переодеться во что-то более подобающее, – он с брезгливостью посмотрел на мой грязный и потрепанный наряд. – И не смей ничего вытворять. Девушка останется с тобой на всю ночь. – После этого он вышел из комнаты.

Комната, где я находилась, располагалась на чердаке, так как стена рядом с кроватью была скошена по форме крыши. В центре помещения стояла большая деревянная кадушка, наполненная горячей водой, от которой шел пар.

Вскоре вернулась Сабрина с двумя ведрами холодной воды, – она разбавила воду в кадушке. Потом девушка подошла и попыталась помочь мне раздеться. Но я, показав знаками, что не нуждаюсь в ее помощи, начала стаскивать с себя тряпье. Признаться, я сгорала со стыда, ведь служанка даже не потрудилась отвернуться. Мало того, она уставилась на меня так, что мне стало неловко. Однако я была очень измождена и чувствовала себя такой грязной, что решила не обращать на нее внимания, забравшись в воду, я закрыла в блаженстве глаза. Через какое-то время Сабрина нарушила мой покой, осторожно взяв мою руку, она стала намыливать ее и тереть щеткой. Я, уставшая, начала вяло сопротивляться, но вскоре бросила это занятие. Никогда еще теплая ванна не казалась мне такой приятной. Саднивший затылок к тому моменту давно прошел. Не было даже шишки от удара.

После купания я надела белую сорочку, которую подала мне служанка и, забравшись под одеяло, почти сразу уснула. До этого я заметила, что Сабрина села в кресло и взялась за рукоделие, попутно попивая чай.

Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем я почувствовала, как кто-то трясет меня за плечо. Открыв глаза, я испугалась не на шутку, увидев перед собой лицо Алессандро с распущенными и взлохмаченными волосами. Я даже чуть было не закричала, но он быстро зажал мне рот рукой. Затем прижал палец к губам, давая понять, чтобы я молчала. Я послушно кивнула, и он убрал руку с моего рта. Осторожно Алессандро помог мне подняться с кровати, и я тихо засеменила за ним. Я заметила Сабрину, все так же сидевшую в кресле, и толкнула в бок цыгана, но он только отмахнулся и осторожно приоткрыл дверь. Я еще раз посмотрела на служанку и поняла, что та спит. Мы вышли в коридор. Отойдя немного вправо, Алессандро подошел к стенке и дернул за веревку, намотанную на крюк в стене, – открылось отверстие, ведущее на крышу. Он подставил руки, я осторожно встала на них, будто бы на ступеньку, и уцепилась за края отверстия, а потом почувствовала, как Алессандро выталкивает меня наружу. Кое-как я выкарабкалась наверх. Встав во весь рост, огляделась – я стояла на крыше двухэтажного здания. Вокруг было полно таких же домов. Над головой, в темном небе сияли звезды и тонкий золотистый полумесяц. В одной ночной рубашке мне стало холодно, но я отогнала мысли о холоде подальше от себя. Сейчас это было не так важно. Через несколько секунд рядом уже стоял Алессандро. Забраться через чердачный проем на крышу для него не составило труда.

– У нас мало времени, – сразу сказал он.

Я посмотрела на него и удивилась – насколько он был серьезен.

– Я должен тебе сказать кое-что, – начал он, глядя мимо меня куда-то вдаль. – Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня. У меня не оставалось выбора. Я должен был уговорить тебя бежать со мной. Иначе… Иначе они бы совершили нечто ужасное с моей сестрой.