Мария Унт - Дар

– Мы ехали сюда так долго, чтобы вы смогли показать мне это место?

– Да, – ответил он.

– Ох, – вздохнула я, – простите меня за глупое поведение.

– Все в порядке, – ответил Джон, продолжая внимательно смотреть на меня, – пойдемте, осмотрим этих великанов поближе.

Мы обошли все каменные колонны еще раз и сейчас стояли в самом центре выстроившихся фигур.

– Никто не знает, кто и зачем их построил, – прервал молчание Джон, – им сотни, а может, и тысячи лет.

Я присела на одну из упавших колонн и посмотрела вдаль.

– Вы такая же загадочная, как и эти камни, – вдруг тихо произнес Джон, продолжая стоять и смотреть на меня.

– Я не могу рассказать вам всего, – сказала я.

– А я и не прошу. Расскажете, когда сочтете нужным. Могу я спросить: Марк вам действительно родственник или, может быть…

– Да, мы близкие родственники. Я его сестра, – ответила я.

– Но его сестры… – наверное, Джон хотел сказать «мертвы», но вовремя остановился.

– Вы не хотели сюда ехать, потому что боитесь кого-то, верно? – спросил Джон.

Я кивнула. Конечно, мне ужасно хотелось рассказать ему правду, ведь для меня носить все в себе было чрезвычайно тяжело. Порой так хотелось раскрыть кому-то свою душу, но я не могла этого сделать.

– Простите, что принудил вас к этому. Я не знал.

– Все в порядке. Место удивительное. Никогда ничего подобного я не видела, – ответила я, и это была чистая правда.

Тогда я по-настоящему радовалась, что согласилась поехать. Мы еще довольно много времени провели на холме. Я совсем успокоилась, но по-прежнему чувствовала себя неловко.

– Джон, простите за случившееся. Я вам так благодарна за то, что вы с тетей приняли меня у себя в доме. Прошу вас, не сердитесь на меня и не думайте, что я сумасшедшая, – сказала я, когда мы уже возвращались по тропинке к ожидавшему нас экипажу.

– Я не думаю ничего такого. Не беспокойтесь. Давайте больше не вспоминать об этом, – предложил Джон.

– Хорошо, – сказала я, хотя понимала, что ни он, ни я этого не забудем.

Вернувшись в экипаж, Джон предложил перекусить. Я согласилась и с удовольствием набросилась на еду, захваченную из дома. Экипаж тем временем вез нас обратно в город.

– Расскажите мне про вашу родину, – попросила я Джона.

– О, это замечательная страна. Я надеюсь, что вы когда-нибудь сами увидите ее. В Америке есть такие места, которых никогда не увидишь тут, в Европе: огромные каньоны с красным песком, глубокие озера с прозрачной, как стекло, водой, леса с деревьями, которых здесь нет, водопады, от одного взгляда на которые дух захватывает. Там столько всего, что я не могу даже все это описать.

– Вы много путешествовали?

– Да, в юности я ездил по стране и увидел почти всю Америку. И Юг и Север. Обе части потрясающие.

– Но почему вы не вернетесь назад? – спросила я.

– Сложно сказать. Думаю, что еще не пришло время. Я не очень хорошо расстался с семьей, и пока что меня не тянет домой, но по самой стране я скучаю.

– Расскажите о ваших любимых местах, – попросила я. Почти весь путь назад Джон рассказывал о местах, в которых побывал, и о том, что видел там, о людях, с которыми общался. Мне нравилось слушать его, и дорога домой показалась очень короткой.

Когда мы въехали в город, я от чистого сердца поблагодарила Джона:

– Большое спасибо вам за поездку. Мне очень понравилось.

– Что ж, я рад это услышать, – ответил Джон не слишком уверенно.

– Если хотите, то как-нибудь можно будет еще куда-то съездить. Если вы, конечно, захотите, – предложила я.

– Я буду только рад, – ответил Джон, и мне показалось, что он говорит правду.

Мы больше ни словом не обмолвились о случившемся. Поскольку мы приехали довольно поздно, я отказалась от ужина и решила перед сном принять горячую ванну.

Сидя в теплой воде, я наконец-то смогла расслабиться и окончательно прийти в себя. «Бедный Джон, он так старался, а я все испортила», – думала я. Еще какое-то время подумав о Джоне, я вспомнила о Марке. Я ведь совсем забыла о нем и сейчас надеялась, что завтра получу записку о том, что с ним все в порядке, а в понедельник услышу его рассказ. Мне не терпелось разделаться со всеми проблемами и вернуться домой. Возможно, дома я бы смогла найти какие-то ответы на вопросы о том, что со мной происходит.

Утром следующего дня я спустилась вниз раньше всех, подошла к окну, и с нетерпением начала вглядываться в прохожих: вдруг среди них я увижу посыльного, несущего мне записку от Марка. Вскоре в комнату вошел Джон и немало удивился, застав меня стоящей у окна.

– Не думал, что вы проснетесь так рано, – сказал он.

– Да, я решила встать пораньше.

– Не хотите ли сегодня поехать со мной к моим друзьям? – предложил Джон.

– Нет. Я не могу.

– Простите, – замялся Джон, – меня не будет сегодня днем. Надеюсь, вы не станете скучать. Мне так жаль, что вы не можете посмотреть Лондон. Это такой замечательный город.

– Когда-нибудь я осмотрю все его достопримеча тельности, – ответила я.

Вместе со спустившейся леди Робинс мы пошли к столу. Леди Джейн расспрашивала нас с Джоном о вчерашней поездке. На вопросы отвечал в основном Джон, и, к счастью, он ни словом не обмолвился о моей глупой попытке сбежать.

После того как Джон уехал, мы остались с вдовой одни. Она предложила прогуляться, но я отказалась и продолжала с волнением поглядывать в окно, одновременно занимаясь рукоделием.

После обеда я так и не получила записки и уже не на шутку разволновалась. Леди Робинс заметила это и несколько раз спрашивала, что случилось, но я ей ничего толком не ответила.

Наконец, ближе к шести часам вечера в дверь постучали. Я замерла на мгновение, пытаясь услышать, что происходит в прихожей. Вскоре рядом с гостиной раздались шаги. В комнату вошла одна из служанок и протянула мне белый конверт:

– Просили передать вам лично в руки, – сказала девушка и удалилась.

К счастью, вдовы не оказалось рядом: она поднялась к себе в комнату. Дрожащими руками я распечатала конверт и вытащила оттуда маленький кусочек бумаги, на котором было написано:

«Завтра после четырех вечера зайду к тебе. Марк»

Я немного расстроилась, ведь ожидала получить более подробное письмо, но я могла понять Марка, – рисковать и писать пространные письма не стоило.

Вздохнув, я разорвала записку и бросила ее в камин, после чего пошла в библиотеку, где просидела весь вечер, раздумывая над тем, что мог узнать брат. Из библиотеки я вышла только перед ужином, после которого отправилась спать, даже не удосужившись спросить, как прошел день Джона.

Спала я в ту ночь плохо, все время просыпалась и с нетерпением смотрела на часы. Мне хотелось, чтобы утро наступило скорее, а за ним и четыре часа дня.