Уитли Стрибер - Последний вампир

Сара погладила ее по голове, глядя на гибкое сильное тело в великолепном кимоно, изготовленном в Китае шесть сотен лет назад из тысяч отдельных кусочков шелка, соединенных вместе крошечными стежками. Кимоно напоминало облачко бабочек. Мири носила его дома как халат, но все равно оно оставалось самым прекрасным нарядом из всех существующих на земле.

Сара всегда предпочитала одиночество, но Мириам была по-настоящему одинока. Ее ребенок был для нее надеждой – Сара теперь это поняла, – единственной надеждой победить отчаяние. Когда она обнаружит, что этот ребенок – мираж, то почувствует себя совершенно опустошенной.

Пол очнулся от боли – итак, жив. Дышал он поверхностно, делая мелкие вдохи, но при этом не испытывал кислородного голодания, значит, кислород подавался искусственно.

Длительная тренировка и большой опыт диктовали необходимость произвести обследование тела. Пошевелить пальцами ног и рук, приподнять руки – получилось. Но оказалось, что он слишком слаб, чтобы приподнять ноги. Это уже хуже. Шея с левой стороны ныла. Должно быть, затягивалась ранка, через которую та стерва попыталась высосать из него кровь. А вот грудь здорово пострадала от выстрела. Стоило ему набрать в легкие воздух, как внутри начинало что-то булькать, значит, легкие вышли из строя.

Он смотрел вверх, на потолок больничной палаты. До него доносилось попискивание мониторов, рядом маячила капельница.

Каким образом Пол угодил в больницу, он совершенно не представлял, но тем не менее ему это удалось. В результате самоосмотра выяснилось, что ему прострелили левое легкое и как следствие – аспирационная пневмония, вызванная кровотечением и нагноением. Его не лихорадило – по-видимому, антибиотики в капельнице делали свое дело. Кроме того, боль была рассеянная, она не концентрировалась в одной точке, как бывает, когда в теле засядет пуля. Следовательно, ему сделали операцию. Какая часть легкого у него осталась, он даже не представлял. Ощущение такое, что вообще ничего не осталось.

Он бывал в переделках и покруче и выбирался из них здоровым. Отлично, как только он поправится, то устроит настоящую бойню... если только его присутствие в палате интенсивной терапии не означало, что он вернулся под крышу своей прежней конторы.

Прошло долгих пять минут, прежде чем Мириам отпустила колени Сары и озлобленно взглянула на нее покрасневшими глазами снизу вверх. Сара инстинктивно отпрянула, съежилась. Мириам с шумом втянула воздух. Тогда только Сара поняла, что происходит: Мири что-то услышала.

– Это Пол Уорд? – Но хватило одного взгляда на мониторы, установленные в каждой комнате, чтобы убедиться: дело не в нем.

Их пленник слегка шевелился, опьяненный валиумом, подмешанным в раствор капельницы, но все-таки приходил в себя по три-четыре раза в день. Жизненная емкость легких еще была слишком мала, чтобы позволить ему очнуться полностью.

Мириам с кошачьей грацией вскочила на ноги. Через секунду она была уже у входной двери и прислушивалась к тому, что происходило за толстой панелью из красного дерева. Потом промчалась по вестибюлю в музыкальный салон, села за рояль и... заиграла «Лунную сонату» Бетховена. При виде этого невероятно грациозного хрупкого создания, окутанного облачком бабочек, просто замирало сердце. Мириам играла, мягко прикасаясь к клавишам, словно на инструмент падали снежные хлопья.

Сара следила за входом в дом. Щелкнул замок. Повернулась ручка. Судя по раскрасневшейся физиономии Лео, девушка подкрепилась. Услышав музыку, встретившись взглядом с Сарой, которая расположилась в удобном кресле с высокой спинкой, Лео заметно успокоилась.

А Сара тем временем ломала голову, к чему ее подруга затеяла весь этот спектакль. Можно подумать, Мириам не верила, что Лео осмелится войти в дом, иначе как привлеченная наигранной безмятежностью. Что ж, измазанную по самые уши кровью девчонку удалось провести.

– Где тело? – прошипела Сара, схватив девушку за ворот. – Где, я тебя спрашиваю?

– Оставь меня в покое!

– Лео, где, черт возьми, труп?

А Мириам продолжала играть, якобы ничего не замечая.

– Не твое дело, – презрительно хмыкнула Лео.

– Ты оставила его на улице... ради Бога, отвечай!

– Если тебе так нужно знать, труп в Ист-Ривер. Там же и твоя глупая игрушка.

Сара почувствовала, как у нее задергался левый глаз.

– Какая игрушка?

– Ну, та самая... та дурацкая штуковина, что застряла у него в шее.

– Ты оставила мой ланцет в жертве?

– Я не смогла его вынуть!

– Господи!

Лео опять попыталась обойти ее.

Ловко же его провели эти сволочные вампиры. Разыграли все как по нотам. Бог его знает, сколько этих паразитов расплодилось в том поганом клубе. А дом... да, эта вампирша оказалась богатой сучкой. Другие ей и в подметки не годятся, всех обставила. Убить такую – значит лишить пчелиный рой его матки. Как она похожа на ту, что была в Париже...

Чем черт не шутит, а вдруг они обе – одно и то же лицо? И если это будет ему по силам, то он нанесет действительно мощный удар, когда покончит с этой сволочной тварью. Как она его провела... Даже заниматься с ней любовью оказалось в сто раз лучше, чем с настоящей женщиной. Мерзкое животное обманом заставило его лечь с ней в постель, и от этой мысли он становился еще злее.

Пол чувствовал во рту привкус металла, ему хотелось пить.

– Сестра! – позвал он.

Прислушался – в этой неизвестной ему больнице было тихо, как в могиле. Наверное, его поместили в отдельный бокс для засекреченных больных. Он пошарил рукой в поисках кнопки вызова и нашел ее у изголовья.

Вопрос в том, кто войдет в дверь, когда он нажмет эту кнопку, – милая сестричка или Джастин Тэрк? Он делал ставку на Тэрка. Можно не сомневаться, что бывшие сослуживцы сели ему на хвост. Раньше, когда он попадал в переделки, родная контора очень любезно выручала его. Так что, может статься, его лишат свободы, и он не покончит с поганью. Черт побери, возможно, ему следовало бы сейчас подняться и унести отсюда ноги, пока не поздно. Если, конечно, уже не слишком поздно...

Но если бы он попытался осуществить свой план, то нарушил бы правило, помогавшее ему оставаться в живых на протяжении всей карьеры: никогда не нападай, если не знаком, с обстановкой. Если известно хотя бы, кто твой враг или кто должен быть им, – этого достаточно. Но если не знаешь ничего, тогда нужно выждать.

Он решил отлежаться, накопить сил. В эту минуту ему хотелось большую отбивную, но сгодилась бы и чашка бульона. Он снова нажал на кнопку. Безрезультатно. Типичное явление для какой-нибудь ветеранской дыры. Он нажал кнопку еще раз, сильнее.