Елена Усачева - Большая книга ужасов 2015 (сборник)

– А чего там Катя говорила? – сам себе бормотал Миша. – Любовь сильнее судьбы? Надо было влюбиться.

С грохотом покатились камни. Отсюда капища девчонок видно не было, но камни могли быть только там. Из тех, что легко переносятся с места на место. Огромные валуны бес бы не сдвинул. А может, и сдвинул бы. Но пока он разминался. Ходил с ветром по берегу, гудел в макушках сосен. Он был недоволен.

Захохотало. Ветер выкатил на поляну их поверженного идола, покачал туда-сюда и с размаху врезал в маяк. Внутри что-то невнятно крикнули.

Миша попытался встать, но ветер обрушился, заголосил, заколотил в грудь кулаками. И стал подталкивать вниз, к камням, к рисункам, к воде.

– Геройство – глупость, – прошептал Игорь. Его качало – то ли от ветра, то ли от слабости. – Пойдем вместе.

Странно было видеть Игоря рядом. Всегда уходил, а сейчас вот стоит, сунул руки в карманы, ссутулился. У ног лежит череп.

На берегу бушевал настоящий ураган. Волны бешено колотились о камень, слизывая с него картинку беса. Трещина расходилась. Из нее шла ледяная чернота.

– Геройский герой оказался с дырой, – горько усмехнулся Миша. Никитоса сейчас рядом не хватало.

Из трещины вверх вылетел столб ночи. Она распалась, развернулась угольным цветком. Нет, не бес. Кто-то в длинной черной юбке. Распахнул огромную пасть, чтобы заглотить. Чтобы выполнить проклятье.

Вспенилась вода. Ударила беспросветности в бок. Зазвенел воздух.

От удара Миша покачнулся.

– Смотри! – Игорь держал приятеля за руку. – Он не пускает ее!

Налим бил хвостом, вызывая волну. Пенила воду выдра. Лебеди с невероятно длинными шеями тянулись вверх.

– А! Бесиха!

Черное божество неистовствовало. Оно рвалось меж выбитых на камне фигур.

– Они не справятся!

Миша сорвал с шеи бусы и метнул их в черноту.

Береза – на удачу, осина – знак горькой доли, черемуха – дерево шамана. А под конец – ель, дерево злых духов.

Бесиха дернулась. Дрогнула земля. Камень под ногами стал трескаться.

Миша отступил. Почувствовал, что падает. Прямо на петроглиф. Но удара все не было. Он продолжал лететь и лететь. Сжавшись, ожидая болезненного удара спиной. Мимо пронеслась кромка провала, от шершавых стен зарябило в глазах, стало темно. А потом он вдруг оказался стоящим на ногах. Боли не было. Он просто шел, держась за стены. Над головой стены смыкались. Где-то очень далеко тонкой полоской виднелся свет.

Бесиха, бесиха… конечно же, бесиха. Она стояла перед ним – черная, страшная. Под ногами у нее текла река Манала, бесконечный поток мечей и копий. Ударила бесиха в огненный бубен. Зазвенел воздух. Посыпались камни. Зазвенели мечи.

Миша попятился, чувствуя, что ноги его уже не слушаются, что колени подгибаются. А надо было стоять. Надо было идти. Потому что не мог он показать страх перед женским божеством.

– Не падай, – тихо произнесли за спиной.

Миша увидел Никитоса и вдруг решил, что тот умер. Умер, и теперь его дух пришел ему помочь.

– Не боись! Я жив. – Никитос показал руку, где на белой коже виднелась красная точка. – Ей нужен не я. Ты был прав, бес нас отсюда уводил, чтобы ты не достался бесихе. Иди вперед. Мы будем рядом.

Бесиха глянула в их сторону, зашипела, в груди у нее заклокотало. Изогнулась, подняла над головой бубен, стала стучать, звенеть, в глазах появился огонь.

Миша почувствовал, как ладони приятелей выскальзывают из его рук.

Бесиха ударила в бубен – и перед Игорем развернулась широкая дорога. Желтым языком она притянула к себе горизонт и упала за черту. Игорь сунул руки в карманы, ссутулился и медленно побрел по ней.

Холодом обдало Мишу с левой стороны.

Снова ударила бесиха в бубен – и перед Никитосом появились хрустальные ступеньки. Каждый его шаг вызывал тонкий звон. Никитос радостно подпрыгнул и стал взбираться по ступенькам. Губы его шевелились, как будто он читал стихотворение.

Холодом обдало Мишу с правой стороны.

Ветер загудел. Брызги полетели отовсюду.

– Она не пускает! – пытался докричаться до приятеля Игорь. – Не пускает!

Игорь с Никитосом стояли на камне. Никитос упал на беса, стукнул кулаком по камню. Ветер унес прочь его слова, волна хлестнула, окатив парней холодной водой.

– Ты от них сбежал? – спокойно спросил Игорь.

– Ага, – Никитос хитро улыбнулся. – Сказал, что приведу вас. Мы можем вернуться только втроем. Слышишь? – крикнул он в расщелину. – Пусти нас!

Завыло, застонало. Волна Онеги ударила в разлом, потекла черным потоком. Бес медленно поднялся на ноги, метнулись у его коленей налим и ящерица, загоготали гуси-лебеди. Взлетела на гребень лодка с гребцами, но слишком высокая была волна – лодка опрокинулась, зашипела потревоженная вода. Бес улыбался. Трещина делила его улыбку, но он все равно улыбался.

Очередная волна сбила парней с ног. Пальцы цеплялись за ледяной камень, но зацепиться было не за что.

Сквозь визг и ветер донесся совсем другой звук.

– Моторка! – крикнул Игорь.

– Катя звонила Антону! – Никитос протянул руку, потащил Игоря выше. Трещина притягивала взгляд. Там что-то происходило. Миша – он теперь там, он бьется один!

Чернота над головой сомкнулась, но Миша продолжал видеть.

Там-там, там-там, та-та-та-та-та – заторопился бубен.

Бес топнул, заставляя реку вздыбиться. Ножи-кинжалы повернулись против бесихи. Крутанулась она на месте, взметнулись полы длинной юбки. Миша сделал шаг вперед. Бес плюнул из себя воду. Затопил все пространство Маналы. Бубен задрожал в руках бесихи, метнулись во все стороны ножи, разрезая воду. Миша увидел, как в него вошли с десяток наконечников стрел, и опрокинулся на спину.

Над ним шел черный каменный свод, терялся в собственной черноте.

А! – шарахнулось эхо.

Тыг-дым, тыг-дым – возмущался бубен. Скрипели мачты сосен, облака сшибались, рождая гром.

Лежать было неудобно, и надо было вставать, идти к реке, но жуткий ветер прижимал к камню. И тут Миша все понял. Он даже завыл от ярости.

– Смотри! – Аня радостно прыгнула с камня на камень. Ее здесь быть не могло, но Миша все равно видел. Значит, это была очередная подсказка. – Это не бес разгневался, что увезли часть камня с бесихой. Это бесиха злилась, что ее отсюда увозят. Она самое древнее местное божество. Знаешь, такое, злое зло, самое-самое злое. Ну как Катя, если ее чем-то достать. Или Ленка. Эта так вообще злюка жуткая. Раньше ведь женщин слушались, женским божествам поклонялись. Это пока собирательством занимались. А как стали охотиться, стали появляться мужские божества. Со зверем только мужчины справлялись. Мужские божества были сильнее женских. Началась война. Сильнейшие победили. Бес стал главным. Бесиха из-за этого злилась. Чтобы она не мешала, решили ее запечатать. Так появился бес. Он защищает от бесихи. Но и в ней сила осталась. Поэтому она стала призывать к себе людей – ей ведь нужны были жертвы. И они к ней сами приходили. Туристы! Те, кто уходил, рассказывали о странном мысе. Поэтому так много людей сюда приходит. Но бес, кого успевает, защищает.