Станислав Данилов - Великие Древние (сборник)

Потому что ни один предмет на этой планете не может иметь таких кощунственных очертаний, такой чудовищной формы, облаченной в камень. Такой уродливой морды осьминога, таких кошмарно бесчувственных глаз и такой безжалостной жажды убийства!!!

Я сижу уже месяц в этой мрачной тюрьме. Заточенный в крепости, за нападение на знатного идальго. Но нет! Я нападал не на знатного сеньора. Да, я вырвал алебарду из рук стражника! Да я ранил другого стражника, пытавшегося мне помешать. Но я хотел убить только ЕГО, это адское отродье, которое этот полоумный идальго додумался привезти с проклятого острова и поставить на площади на потеху зевакам! Да, я хотел этого, хотел избавить свою родину от этого каменного проклятия, нависшего над ней мрачным призраком!

Но мне не поверили, и засадили в этот каменный мешок, а этот каменный идол возвышается на площади и жадно смотрит на людей. Он готовится хватать, рвать и поедать свежее мясо. Человеческое мясо, а я сижу в этих четырех каменных стенах, разговариваю с крысами и молюсь о скорой смерти. Это единственное чего я хочу. Быстро умереть и не видеть всего этого. Чтобы больше не слышать криков умирающих людей, не видеть кровавых брызг.

Я слышу шум гигантских крыльев. Да, сейчас он уже совсем большой.

Сколько пожрал он уже человечины и сколько еще бездыханных тел исчезнет в его чреве?! Огромное тело, проносясь мимо, закрывает луну. Я чувствую страшный смрад, врывающийся в окно – это знак его присутствия. Громкий шорох по кирпичной кладке, скрежет чьих-то огромных когтей. Темная бесформенная голова прижимается к решеткам. Что-то извивающееся протискивается сквозь них. Желтые глаза, совсем как у его Хозяина. Не-е-ет!!! Широкий разрез рта с сотнями мелких зубов. Но это еще не конец. Мне еще рано умирать, так как он бережет меня для Судного Дня, на ужин.

Он заставит меня смотреть, как его Хозяева опять вернуться на Землю, во всем своем безобразии. И снова станут творить нечестивые дела. Боль и страх повиснут над всеми городами и деревнями, но что-либо изменить уже будет невозможно. Вихрь смерти пронесется по ним, оставив от них одни только окровавленные руины. А людям, жалким людям останется только принимать судьбу от своих ужасных Создателей, которые ежечасно смотрят через бреши в между временными измерениями. Смотрят в наш обреченный мир своими ужасными очами, истекая зловонной слюной от многовекового голода, и ждут своего часа.

Я открыл глаза и прислушался. Было тихо и холодно. Не было слышно ни звука. А вокруг была густая темнота. Я попробовал поднять голову, но вслед за этим получил лишь холодный удар каменной плиты, после которого я вспомнил все.

Вспомнил, как меня похоронили в фамильном склепе живым, но впавшем в состояние глубокого летаргического сна. Эта загадочная болезнь передалась мне по наследству, и о ней прекрасно знал мой дядя, который давно позарился на моё фамильное наследство. В частности и на наш семейный замок, чьи острые шпили торчали над лесом и были видны издалека, придавая замку таинственный вид в вечерних сумерках. Собственно из-за своего дяди я и попал в склеп живым…

Я упёрся коленями и локтями в крышку гробницы, и мало-помалу сдвинул её в сторону. Крышка с глухим стуком ударилась о пол. Меня обдало волной затхлого воздуха, но дышалось уже легче. Через деревянные щели в стенах проникал предрассветный туман, и слышались звуки леса. Я ступил ослабевшими ногами на пол и прислушался.

Так вот, меня зовут Оливер Бентли. После того как я остался без родителей, в возрасте двадцати лет, и в виду отсутствия других родственников, то позволил своему дяде Эрлу Фитцджеральду жить со мной. Это было естественно, так как он все же мой родственник, а мне было тоскливо одному обретаться в каменных стенах со слугами, и до поры до времени дядя был очень добрым и интересным собеседником.

Мне досталось приличное состояние от родителей, разбогатевших в своё время на торговле рабами, и поэтому я мог позволить себе не работать. По вечерам я любил играть с дядей в шахматы и беседовать на общие темы. Ничего особенного не происходило до тех пор, пока я при нем первый раз не упал в этот обморок.

Тогда он длился недолго всего несколько часов, но с тех пор дядя изменился. Он стал выпытывать у меня и постепенно понял суть происходящих со мной время от времени припадков. Его интерес отнюдь не был праздным. Он решил завладеть всем моим состоянием, прибегнув к весьма хитрым уловкам.

Тем временем я уже выбрался на дорогу и осмотрелся. Густой лес был таким же дремучим, как и раньше. Из него изредка доносились пугающие крики филина, но я уловил ещё какие-то посторонние звуки. И они явно приближались. Было похоже на рычание громадного зверя, и я на всякий случай скрылся в зарослях папортника. Это было весьма своевременно. Через пару минут мимо меня пронеслось невообразимого вида чудовище, глаза которого горели в темноте. Оно пронеслось так быстро, что я не успел его рассмотреть. Я отметил лишь, что оно было горбатое, покрытое костяным панцирем, отшлифованным до такой степени, что отсвечивало лунный свет. После себя тварь оставила специфический запах, от которого у меня запершило в горле.

Я подождал несколько минут, и, убедившись, что опасности нет, продолжил путь к замку. Будучи в замешательстве от внезапного появления страшного монстра, я, тем не менее, все ещё хотел отомстить, меня трясло от ненависти к людям, отнявшим у меня часть жизни, богатство и счастье. По мере приближения к опушке леса все отчётливее вырисовывался замок. Мой замок.

…Я отчётливо слышал, как надо мной задвигалась могильная плита. Я все осознавал, но не мог пошевелить ни одной конечностью. Это всё мой дядя. Дядя Фитцджеральд незаметно подсыпал мне в ужин какой-то сильный наркотик, который полностью меня обездвижил. Хитрый дьявол! Он блестяще скрыл свой замысел от меня и ловко подгадал момент. Теперь мой труп будет гнить в этой бессловесной гробнице, пока он будет тратить мои деньги направо и налево. Некоторое время я беспомощно трепыхался на своём смертельном ложе, мучая свой мозг беспощадными истинами, а потом провалился в забытьё.

Я подошёл к холодной стене замка и прислушался: откуда-то сверху доносилась необычная музыка. Мне во что бы то ни стало, надо было попасть внутрь, и, по-видимому, лучше было попробовать через заднее окно. Ещё мальчишкой я всегда лазил через него на улицу, чтобы моего отсутствия не заметили мои строгие родители, и через него же возвращался обратно.

Я уже поставил ногу на выбитый камень, но внезапно с неба донёсся громкий шум. Удивление во мне перемежалось с ужасом: по небу среди облаков летела какая-то гигантская тварь с красными глазами. Я инстинктивно вжался в стену, молясь остаться незамеченным. Боже, какими же чудовищами окружил себя дядя, стремясь спастись от моей мести?! Откуда же он их взял? Может он стал чернокнижником? Или он им и был?