Атилла - Волхв

Сделав очередной поворот, они подъехали к высоким металлическим воротам, выкрашенным в темно-коричневый цвет, они медленно открылись, подчиняясь автоматике, джип въехал в большой двор, подъехал к ступеням большого четырехэтажного особняка и остановился.

— Приехали, выходим! — скомандовал Сергей. — Это наш пункт назначения, в просторечии база, хоть вообще-то называется особняк губернатора. Пошли, посмотришь на дочку хозяина Настю. Она болеет уже месяц, и никто не знает, что с ней. Доктора каждый день новые ходят. Уже по всем больницам России возили, анализы делали, а до сих пор ни один врач толком ничего сказать не может. Вроде лечат чем-то, уколы ставят, а толку ноль. Несколько раз из Москвы разных профессоров приглашали, а толку никакого.

— Идемте, Серый, — согласился Тихомир. — Я для того и прибыл издалека, чтобы девочке помочь.

Они поднялись по широкой лестнице, потом с круглого вестибюля свернули в широкий коридор, прошли метров двадцать и оказались перед украшенной резьбой дверью. Серый аккуратно постучал, тут же из-за двери выглянула небольшая сухонькая старушка, посмотрела на Бурова и спросила:

— Этот что ли знахарь будет лечить нашу девочку?

— Вроде он, — пожал плечами Сергей. — Мне сказали, чтобы встретил, вот я и привез.

— Ясно, пусть заходит, — старушка распахнула дверь. — А ты иди к себе, нужен будешь, позову.

— Так значит вы известный лекарь? — старушка пропустила Тихомира вперед и закрыла за ним дверь на ключ. — Меня зовут Антонина Петровна, я бабушка Насти.

— Меня зовут все странником, и не лекарь я, а целитель, а если еще точнее сказать, то волхв, — Буров вошел и остановился. Комната была большой, метров сто не меньше. В глубине у стены стояла кровать, а на ней лежала девочка. Она, должно быть, спала, лицо у нее было бледно-желтым, почти восковым, грудь едва вздымалась. На вид было лет двенадцать, хоть росту было немалого, но сейчас дети быстро растут. — Меня пригласили как раз потому, что лекари, знахари, и врачи не смогли помочь. И известен я совсем немногим, поскольку не нужна мне молва лишняя…

— Вот как? — Антонина Петровна села в кресло возле кровати. — Много здесь перебывало лекарей разных, и как они себя только не называли, да только пользы пока никакой от них не наблюдалось, девочке после них только хуже становится. А волхв это вроде как колдун? Ничего, что девочка крещеная? Ты ее какой-нибудь гадостью не испортишь, целитель никому неизвестный?

— Не испорчу, только вы мне сейчас, пожалуйста, не мешайте, — Тихомир сел на стул возле кровати, взял девочку за руку и закрыл глаза. Минуты две ничего не происходило, потом он странно всхрапнул и открыл помутневшие от напряжения зеленые с желтыми пятнами глаза. Волчьи — так их называли славяне. — Спасибо.

— Она и не есть ничего, не пьет, умирает, — старушка тяжело вздохнула. — Что делать — не знаю, врачи говорят, нет у нее никакой болезни. Да как же нет, если она уже и дышит через раз? Ей от силы неделя жить осталась, я же чувствую, сердце ломит…

— Вы меня позвали вовремя, поэтому все будет хорошо, — Буров встал и пошел к двери. — Не беспокойтесь, скоро девочка излечится.

— Ты куда, колдун? — бабушка даже вскочила с кресла. — А лечить?

— Сначала мне кое-что нужно сделать, впрочем… — Тихомир сунул руку в карман и достал небольшую плоскую дощечку размером с детскую ладошку, к которой был привязан кожаный шнурок. — Вот это наденьте ей на шею. Часа через два она очнется и поест, накормите чем-то легким: можно овощи, рыбу вареную, нежирную, лучше речную. И напоите овощным отваром. Дверь так и держите закрытой. А сейчас выпускайте меня, и этого парня позовите, который меня привез.

— Так она уже неделю не просыпается, ее и кормить приходится ложечкой, — сказала старушка — Если очнется, да сама есть начнет, то это чудо будет…

— Сама очнется и поест, поверьте, — грустно усмехнулся Буров и вышел в коридор, прошел по нему и вышел на лестницу, там сел в плетеное кресло, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Так он просидел минут пятнадцать прежде, чем появился Серый. — Но это не будет чудом.

— Чего надо, странник? — спросил он. — Зачем звал?

— Набери хозяина, — сказал Тихомир. — Мне с ним поговорить надо.

— Сейчас сделаем, — Сергей достал телефон, набрал номер и сунул трубку Бурову. — Разговаривай.

— Говори, странник, — мужской голос в микрофоне был усталым и раздраженным. — Посмотрел Настю?

— Да, — Буров прикрыл трубку рукой и заговорил едва слышно. — Порча на ней серьезная, на смерть поставлена. Убрать могу, но толку будет немного. По всему видать, кто-то куклу сделал, а на ней волосы девочки и ее кровь. Чтобы она выжила и поправилась, игрушку эту страшную надо найти и уничтожить, иначе все будет бесполезно. Защиту я поставил, но ее обойдут рано или поздно.

— Понял, — голос в трубке стал задумчивым. — Значит, считаешь, что какая-то крыса решила мою дочь в могилу свести?

— Так выходит, — осторожно ответил Тихомир. — Только зачем это сделано, не знаю…

— Это я узнаю, проблемы большой нет, все рано или поздно становится явным, — голос вздохнул. — Скажи, странник, найти сможешь исполнителя и куклу эту?

— Смогу, — Буров прикрыл глаза, вглядываясь куда-то в себя. — Только один туда не пойду, не хочу творить черные дела, а без этого, похоже, никак.

— Это понятно, — хозяин заговорил решительно и жестко. — Слушай меня, странник, раз такая у нас история получается, то ложись, отдыхай, вечером приеду и поедем вместе на охоту на эту сволочь гадливую, что мою дочь убить собралась, мне и самому интересно, кто так мою наследницу невзлюбил. Дай трубку Серому.

— Тебя, — Тихомир передал телефон Сергею, а сам сел в кресло и закрыл глаза. Скверно ему было, и место плохое, и будущее виднелось мерзким, но куда деваться? Мир сильно изменился, повсюду кровь и злоба, люди едят себя заживо, души свои губят и не понимают этого. Да и сама слово «душа» насмешкой стало. Не верят люди в ее существование, веруют только в бренное тело. Вот уже и на детей порчу ставят, они то в чем виноваты, не сделали же еще ничего плохого, не успели…

— Велено накормить и спать положить, — Сергей отключил телефон. — Идемте, странник, комнату для гостей буду вам показывать.

— Не надо мне в комнату, — Буров показал рукой в сторону небольшого парка. — Лучше поставь мне кресло вон под тем деревом, там и подремлю. И давай на ты, а то я смотрю тебе неудобно разговаривать, все равно сбиваешься…

— Как скажешь, — Серый поднял кресло, взвалил на плечо и зашагал к указанному тополю. — На ты, так на ты. А есть что будешь?

— Ни птиц, ни животных, ни рыбу есть не стану, — Тихомир шел за ним, тяжело покачиваясь. Устал он сильно, сама дорога вымотала, да и защита многослойная, которую он поставил для девочки, много сил забрала. — Овощи, хлеб и вода, больше мне ничего не надо. Можно кашу из риса, пшена, гречки, овса…