Наталья Игнатова - Смена климата

— Час пополуночи.

«Растопыривается» оказалось подходящим определением. Хасан сказал бы «дуется» и погрешил против точности, потому что Заноза выглядел именно растопырившимся. Во все стороны — острые иглы и трогательно-пушистые перья. Лерой знал мальчика достаточно хорошо, чтоб, даже не видя его, верно оценивать реакцию.

И Лерой ему верил.

— Приземлится он в два пополудни по Гринвичу. С учетом обстоятельств, что опаснее, положиться на легендарных Слуг из «Турецкой Крепости», которые доставят вас на летное поле в разгар дня, или ожидать следующей ночи, но добираться до самолета самостоятельно, без потерь в боеспособности?

— Ирландцы… — неожиданно произнес Заноза. — Удобные ирландцы. Если мы зафрахтуем самолет, его взорвут, не вопрос, но если здесь — один из бункеров ИРА, то взрывать самолет не придется.

— Ни Рейвен, ни венаторы не пойдут на штурм «Крепости». Он обойдется слишком дорого.

— Соглашусь с мистером Намик-Карасаром, — сказал Лерой, — о его Слугах наслышаны все.

— Кроме меня, — Заноза достал сигареты, — я о них знать не знал. Парни, вы на каком свете живете? Май восемьдесят пятого. Вот этого восемьдесят пятого, который был девять лет назад. Филадельфия. Ничего не припоминаете про Филадельфию [14] 13 мая 1985 года на здание, занимаемое группировкой «MOVE» полиция сбросила две бомбы, в результате чего в квартале сгорел 61 дом. ?

— То, что возможно в Америке… — начал Лерой.

— Америка, Англия — парни в задней комнате [15] Back-room boys ( англ. ) — в данном случае — люди, принимающие решения и управляющие событиями, оставаясь в тени. все думают одинаково. Стив, ты же сам из них, так какого хрена? Упырь, который рулил теми долбанутыми анархистами из «Move», по сравнению с нами просто клоп. Всего-то и мог, что сосать кровищу. Но чтобы его прикончить, не пожалели двух бомб, шестидесяти домов и одиннадцати живых людей. На что, как вы думаете, готов Рейвен, учитывая, сколько он о нас знает? Полагает, что знает, но это еще хуже.

— Ты знаешь Рейвена, — слова Лероя не были вопросом, но прозвучали так, будто подразумевали ответ.

— Сегодня они ищут меня, — Заноза ткнул сигаретной пачкой в Хасана, — кстати, если найдут, то от вас с Ясаки отвяжутся. С тобой можно договориться, ты вменяемый, а его лучше не трогать без гарантии, что убьешь.

— И неизвестно, как убить.

— Все правильно понимаешь. Но искать меня здесь никто не станет. Никогда. Значит, и не найдут. Значит, возьмутся за тебя и самурая.

— Я бы искал, — заметил Лерой.

— Ты-то знаешь, что я доверчив, как полуторамесячный колли, а Рейвен считает меня параноиком-мизантропом, и чем еще отягощает анамнез, я даже вообразить не могу. Меня не найдут сегодня, не найдут завтра, выяснят, что Лайза тоже исчезла, и вот тогда решат, что от Ясаки и Хасана нужно избавляться. Потому что я контролирую их и неизвестно, как и когда я решу ими воспользоваться, а до меня добраться не получилось. Удар по «Крепости» нанесут к следующему рассвету. Были бы вокруг жилые дома, мы бы даже увидели подготовку, но офисы по ночам пустуют, эвакуации не будет. Прилетит пара вертолетов, и привет. На Ясаки объявят общую охоту с указанием захватить одним куском. Убить его нельзя, а поймать и держать в каком-нибудь… сейфе, очень даже можно. Хасан, ты уже знаешь, где Доуз, сколько времени нам понадобится, чтобы доехать до него?

Блэкинг добрался бы до Столфорда часа за два. Но Блэкинг был один, ехать же предстояло тремя машинами, и у нормального водителя уйдет на дорогу полных три часа.

— Нам нужно в сам Доуз? Или в аэропорт в Столфорде?

— В Доуз.

Слышно было, как Лерой то ли хмыкнул, то ли усмехнулся:

— Заноза превратил во взлетную полосу центральную аллею своего парка. У богатых свои причуды. Но я должен признать, несколько раз эта причуда нам очень пригодилась.

— Шесть, — буркнул Заноза. — И я ее с тех пор модернизировал.

— Отправимся с закатом, — решил Хасан. — В Доузе будем в одиннадцатом часу.

Представить, что по «Крепости» действительно нанесут бомбовый удар он не мог. Не верил в это. Лерой прав, подобные вещи допустимы в Америке, но не в Англии. Не в Лондоне. Однако это не значило, что стоит задерживаться здесь дольше необходимого.

— Я не сплю днем, — сказал Заноза на исходе ночи.

В связи с изменением сроков эвакуации, запирать его в сейфе больше не было необходимости. Сутки без дозы не приведут к абстиненции, полностью отключающей мозги и чувство ответственности. Поэтому после разговора с Лероем Заноза хвостом мотался за Хасаном. А Хасан посвятил это время сортировке бумажных архивов. Большую их часть предстояло вывезти утром. Передать покупателям. В Калифорнии они не пригодятся, а в Британии хватало желающих заплатить за них немалые деньги.

Заноза попросил разрешения просмотреть бумаги, те, что были предназначены на продажу. Он не упомянул о своей идеальной памяти, но Хасан о ней не забыл. И дал разрешение. Это было все равно, что сделать копии проданных документов. Голова Занозы — хранилище не самое надежное, но… хм, а ведь сомневаться в надежности его памяти поводов нет. Он даже в своей адекватности пока не дал повода усомниться. Просто всем известно, что он сумасшедший, и все принимают это как данность.

По опустевшему хранилищу — просторному подвалу со сводчатыми потолками — бродило эхо голосов, но на Занозу законы физики не распространялись. Ни тени, ни отражения, ни эха. Что он сказал? Такие вещи не сообщают настолько будничным тоном. Такое о себе говорят, если хотят умереть.

— Это должно быть тайной, — напомнил Хасан, на тот случай, если на Занозу не распространялись еще какие-нибудь законы, например, законы выживания.

— Это и было тайной тридцать секунд назад. Но нам предстоит перелет через Атлантику. Днем. Я должен был предупредить.

— Зачем? У меня нет никакого способа нейтрализовать тебя на день.

— Кол в сердце.

— Кляп в пасть, чтоб не болтал всякую чушь. Тебе даже Лерой верит, а он лучший из известных мне специалистов по безопасности. Своей и чужой. Что автоматически делает его параноиком.

— Мы со Стивом… я тебе не скажу, сколько раз мы под наши дайны попадали, когда по площадям работали. Я сам не все замечал. И в Москве еще, в сорок четвертом, в декабре. Там вообще… — Заноза невнятно пошипел и подытожил: — если б мы друг друга сожрали, нас и то меньше друг в друге было бы.

— Хочешь сказать, Лерой помогает тебе потому, что зачарован?

— А ты помогаешь мне потому, что зачарован?

Иногда с ним было сложно.

— Я помогаю себе, — сказал Хасан. — Ты помогаешь мне. Если я не прикончу тебя за время перелета, значит, не прикончу уже никогда, поэтому в самолете постарайся вести себя хорошо. Даже когда я буду спать.