Наталья Игнатова - Смена климата

— Зверье не проблема.

Турок принял его слова как данность. Ни одного дополнительного вопроса, ни одного уточнения, как работает дайн, как поведут себя животные. Не проблема, значит, не проблема — этого ему оказалось достаточно.

— Моя задача, — продолжил он, — разместить на «Саксонах» заряды взрывчатки. Твоя — прикрыть меня, на случай, если мы не сможем остаться незамеченными. О чем ты думал так напряженно, что с самого заката не приходил в сознание?

— О том, что…

надо убивать

… — это сложно, — Заноза помотал головой, пытаясь вытряхнуть мысли, — слишком просто, чтобы объяснить так, чтоб было понятно. Я должен убить тех, кто увидит или почует тебя?

— С этим ты точно справишься. Но сможешь ли не убить тех, кто меня не увидит и не почует?

— Ты собираешься заминировать все «Саксоны»?

— По возможности.

— Значит, они и так умрут.

Именно в этот момент цепочка мыслей начала разматываться назад. От смерти к смерти, от прорыва оцепления, к Рейвену, который это оцепление поставил. Рейвена нужно было уничтожить, не договариваться, не пытаться решить дело миром, для сохранения мира в тийре. Его не удалось бы призвать… то есть, нет, удалось бы, от чар нет спасения, но на призыв Рейвен явился бы с комесом и всем его отрядом. И сам комес, и любой из его бойцов, почуяв чары, которым невозможно противостоять, позаботились бы о прикрытии. Это вам не венаторы, знающие о действии дайнов убеждения лишь понаслышке. Да и фейри стали бы помогать тийрмастеру сразу, как только он подпал бы под действие дайнов. Договор обязывает их вмешиваться при любой угрозе, а чары — это не просто угроза, это захват власти над властью. В общем, Рейвена не удалось бы призвать, но что мешало прийти к нему? Два L7 [17] Пулемёт L7 ― лицензионный вариант FN MAG, состоит на вооружении ВС Великобритании. с модифицированными патронами — отличное подспорье для получения аудиенции.

В резиденции Рейвена тоже охраняет комес, и фейри, возможно, успели бы вмешаться, но, может, и нет.

Получалось так на так.

Призванный, Рейвен не успевал толком подготовиться к бою, со всей возможной скоростью устремлялся на неизведанную территорию, но фейри защищали его, и бойцы комеса защищали его, и один парень с двумя пулеметами, даже очень хорошо устроивший засаду, вряд ли справился бы сразу и с фейри, и с вампирами. Честно сказать, что делать с фейри вообще непонятно. Против них нужен колдун, притом, сильный, найти такого можно, но подставлять жалко. Сильные колдуны, они все наперечет.

Рейвен, не призванный, атакованный прямо в резиденции, подготовиться к бою успевал хотя бы потому, что резиденция, в принципе, готова к обороне. Но не к обороне от психа с двумя пулеметами и атрофированным инстинктом самосохранения. А фейри в этом случае могли и не успеть его защитить.

Могли, правда, успеть. С той же вероятностью.

Получалось, что смысл не в устранении Рейвена, как угрозы для «Турецкой крепости» и лично для Турка. Смысл — в устранении угрозы. Не тийрмастера…

На этом месте и случился сбой, из-за которого Заноза запутался в собственных мыслях и забыл их, запомнив лишь, что для решения проблемы необходима смерть. Угрозой «Крепости», угрозой Турку был он сам. Ему нужно было умереть, чтоб обеспечить безопасность Хасана. Хороший вариант. Надежный и простой, и не было никаких сомнений в том, что Турок стоит окончательной смерти, потому что раньше существование Занозы не стоило вообще ничего, а теперь приобрело немалую ценность.

Не существование, а прекращение существования, но это одно и то же.

Однако Хасан потому и оказался в опасности, что хотел его защитить. Сам, добровольно, выбрал войну с Рейвеном, поставил под угрозу «Турецкую крепость», собственное посмертие и безупречную доселе репутацию Посредника. Хасан заплатил за существование Занозы, и перестать быть значило обесценить эту плату.

Неудивительно, что мозги отключились, не в силах разрешить противоречие. Зацепившись за смерть, как существительное, за убийство — как глагол, вне смысла, вне контекста.

— Они умрут, — подтвердил Хасан. — И бойцы комеса тоже. Не обещаю, что все, но к ним у тебя счетов нет, только к венаторам.

Счет у Занозы был к себе. До получения дозы наркотика, до хотя бы глотка наполненной героином крови, счет будет расти. Но Турок… почему-то… почему-то он был нужен Турку. Не зачем-то. Не для чего-то.

Не из-за дайнов.

Значит, в нем был смысл, а не польза. Смысл, а не выгода.

Какой?

Он поймет. Как только вмажется, как только героиновый кайф вправит мозги и вернет его в нереальный мир, в котором он и правда имеет ценность.

Ценность. Не цену.

Пока его ценой была «Турецкая крепость», и сам Турок, который сейчас не улыбался даже в глубине черных, внимательных глаз. Охренеть, как же дорого стоит Уильям Сплиттер! Нельзя это потерять. Если это будет, если это останется, если Турок и дальше будет смотреть на него так — или смеяться над ним, или удивляться ему, или считать его ребенком и не принимать всерьез — если он просто будет рядом, то… Шайзе, весь героин, сколько есть в мире, не заменит знания, что чокнутый наркоман, на всю башку долбанутый псих, нужен этому странному парню любой ценой.

Начали с «Саксона», контролирующего ближайший перекресток к югу от «Крепости». Если с ним получится, остальные нужно будет взрывать лишь для деморализации противника и создания сумятицы. Если нет, то прорываться с боем все равно лучше здесь.

В ста метрах позади, в «Турецкой Крепости», ждали команды Слуги, равно готовые и рвануться на прорыв, убивая все, что окажется в секторе стрельбы, и тихонечко прокрасться, пока взрывы разносят вражеские бронетранспортеры, а венаторы и их снайперы не понимают, с какой стороны нанесен удар.

Дайн, позволяющий Турку оставаться не только невидимым, но и неслышным, в непосредственной близости не работал. Что, понятное дело, не означало отказа от приборов связи. От диверсанта, минирующего окруженные злыми пехотинцами бронетранспортеры, лучше держаться больше, чем в двух футах. А за их пределами дайн неслышности, как бы он ни назывался, уже действовал. За пределами двух футов Заноза порой почти терял Турка из вида, несмотря на то, что точно знал, где тот находится — внимание рассеивалось, как только пропадал звук.

И это было к лучшему. Необходимость видеть Турка, чтобы держаться в пределах действия «тумана» требовала сосредоточенности, поглощала часть ресурсов, которые иначе ушли бы на более тщательный поиск оцепивших улицу венаторов. Сейчас Заноза смутно чуял охотников сквозь их собственный, ведьмачий, отвод глаз, но напряжением и стремлением уничтожить врага не проникался. Своего хватало, не вопрос, однако со своими-то желаниями он худо-бедно справлялся. До тех пор, во всяком случае, пока не учует кого-нибудь с героином в крови.