Александр Юрин - В лапах страха

Толик нерешительно склонился над лобовым стеклом… Однако быстро отстранился, как только понял, чем именно это является… Точнее частью ЧЕГО уже не является. Под дворником застрял клок волос. С такой жадностью поглощённый «Сидр» попросту вскипел в желудке и ринулся вверх по носоглотке.

Толик прижал пухлые пальцы к трясущимся губам, как мог быстро помчался за деревья.

Палит в машине заржал.

— А, может, эта тварь и впрямь загнётся… Тогда хорошо бы, в муках, — он отсалютовал баночкой «Ягуара» собственному отражению в зеркале заднего вида. — За очередную смерть, хозяин!

Оставшись один, Умка какое-то время бесцельно слонялся по кухне.

Он в очередной раз заглянул в мусорное ведро и, не найдя в нём ничего интересного, решительно засеменил в соседнюю комнату.

Вздохи опустевшей квартиры сделались невыносимыми. Они, словно пепел, отслаивались от шуршащих стен, медленно оседая на поскрипывающих половицах. В отдушине безумно выл ветер. Ему вторил частыми стонами водопровод.

Умка то и дело опасливо озирался по сторонам, чувствуя постороннее присутствие. Запахов при этом не ощущалось, а так быть недолжно, по крайней мере, это нечестно. Бой всегда должен проходить по правилам: ты и противник, один на один, с глазу на глаз — иначе это и не бой сроду, а так, игра в догонялки, примитивное выслеживание, с целью напасть сзади. Но с другой стороны подобное поведение противника значит лишь одно: он не уверен в своих силах, он боится, он не хочет по совести… он ждёт помощи тьмы.

Но почему же нет запаха?

В комнате с машинкой мерцал плотоядный свет. Резкие вспышки озаряли расставленные вдоль стен предметы. Хотя они вовсе не стояли. Отнюдь. Предметы двигались, точнее наступали со всех сторон, стараясь окружить, но, при этом, не приближались, всякий раз проваливаясь во мрак и начиная движение заново с прежних позиций.

Умка замер на пороге. В его широких зрачках отразились вспышки ярко-голубого цвета. Свет пронзал лобную кость, кромсал мозговую ткань, оголял нервы. Тьма просто поглощала, силясь утянуть в небытие. Откуда-то со стороны донёсся сверхвысокий гул, от которого заныли клыки, и обострился слух.

Умка зарычал, помялся на косолапых лапах — он понял, что в квартире, помимо новых хозяев живёт что-то ещё, — однако его животные инстинкты тут же погрязли в плотоядном скрипе прибора, лежавшего на возвышении и не позволявшего сосредоточиться на опасности. Умка понял, что попал в сети неизвестной твари. Она стремительно надвигалась сквозь пелену мерцающего света, желая проникнуть внутрь, под кость.

Умка припал на передние лапы и взвыл, подобно взбешенному зверю.

…В детской вздрогнул Юрка; малыш опасливо покосился на свой рисунок и тут же отстранился прочь — ему показалось, что нарисованная тварь злобно оскалилась, продемонстрировав жёлтые клыки, которых он сам ну точно не рисовал! В соседней комнате что-то происходило, а ужасный СПИНОГРЫЗ всё решительнее рвался на свободу, вконец теряя миролюбивый облик дружелюбного Сверчка.

Юрка сам не заметил, как принялся сосать большой палец, изредка посматривая на прикрытую дверь, за которой творилось нечто невообразимое.

— Мамочка, ну где же ты… — прошептал вконец испуганный Юрка, страшась одного: что этот его, чуть слышный зов о помощи услышит кровожадное чудище. — Света?..

Ответом была тишина.

Юрка медленно слез со стула, прокрался к двери и решительно захлопнул её, борясь с противоречивыми мыслями. Затем быстро-быстро подбежал к кровати и достал из-под матраса спрятанный нож.

Светка захлопнула входную дверь, прислонилась спиной к холодной поверхности, ощутив лопатками металлическую твердь. Затуманенное сознание отказывалось верить во всё произошедшее, словно то был элемент дурного сна. Мысли поочерёдно скакали друг через друга, спотыкались, скатывались в бесформенные клубки негатива — и так снова и снова, от чего шла кругом голова.

Светка почувствовала, как коленки снова проседают. Опухшие веки нестерпимо жгло. На душе было гадко, да так, что хоть в петлю лезь!

«А какого тогда было Женьке?..»

Лежа осознавать, что всё — конец. Не будет больше ни печали, ни радости… Ни холода, ни тепла… Ни предательства, ни взаимовыручки — вообще ничего! Лишь только равнодушная пустота где-то там, за неясной чертой бытия.

(и размеренный ход времени сквозь пространство).

Мёртвому недоступны красивые чувства, лишь только великая скорбь по так и не содеянному, да вечное движение вдоль прямой.

Светка смахнула выступившие слёзы — грудную клетку буквально разрывало; хотелось выть, подобно зверю.

Совершенно спонтанно Светка вспомнила странную телепередачу. Диктор за кадром методично рассуждал на счёт того, будто смерти НЕТ. Точнее она есть, но только в нашем восприятии её, как неизбежности. На деле же, смерть, якобы, можно созерцать лишь со стороны. Каждый из нас, на протяжении жизни, — напрямую или косвенно, — наблюдает исход десятков, а то и сотен людей, — при этом собственная смерть остаётся далёкой и, такое ощущение, недостижимой. Пока мы сами с ней не сталкиваемся. Однако так уж устроена человеческая сущность: с личным сознанием ничего произойти не может. Это истина, которую невозможно постичь. Но она реальна, и наши ночные кошмары — прямое тому подтверждение. Мы ничего не знаем о структуре Вселенной, хотя и постоянно бьёмся над константами, в попытке достигнуть инсайда. А Вселенная буквально испещрена стремительными потоками разумного сознания! Сознания, которое, в известном нам мире, скрывается за хрупкой оболочкой существ, классифицируемых как «гомо сапиенс». Вселенная насыщенна неподвластными уму скоростями — каждый из нас, в данный момент времени, делает порядка 600 километров в секунду вместе с Солнечной системой и галактикой Млечный Путь! На столь умопомрачительных скоростях и впрямь возможно всё что угодно, вплоть до подобного бессмертия, когда каждая твоя очередная смерть будет оказываться ничем иным, как страшным сном, заканчивающимся обезумевшим криком в подушку.

Эфемерное бессмертие — пустая теория, опирающаяся даже не на факты, а на что-то потустороннее, загруженное из лона нечёткой сингулярности, внутри которой не может существовать ничего, доступного пониманию примитивного человеческого мышления… даже теории. Потому что нет данных. Внеземная тайна бытия, опирающаяся на сон, как на СЛОВО, несущее информацию из холодных просторов космоса, из иных миров и галактик, в недрах которых зародились безумие и Хаос. А ведь именно информация сосредоточит в себе начала всего — а, значит, конец.

Да, нам недоступен интерфейс и правила эксплуатации, однако «софт», вне сомнений существует, независимо от наших познаний в области строения нейросетей и правил написания алгоритмов.